НиК 2 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 12

Получив список по всем трем своим подклассам, дождался, пока нужные книги будут готовы, после чего переступил пленку индивидуального читального зала.

Хватит быть идиотом, пора обогащаться знаниями.

Потерев подбородок, я отложил последнюю книгу по магии. Передо мной все еще стояла нетронутая стопка по некромантии и темной магии, но, движимый интересом познать врага, изначально взялся за другие разновидности колдовства.

Итак, поехали по порядку, систематизируем полученные знания.

Волшебство – самая первая линейка развития классического мага.

Волшебник получает выбор между четырьмя стихиями, в которых может специализироваться. Каждая имеет свои уникальные заклинания и направленность. Огонь, например, сосредоточен на уроне, земля дает контроль, вода занимается баффами, воздух – всем понемногу.

Помимо этого, с ростом навыка в конкретном направлении, маг получает не только более сильные заклинания, но и пассивную защиту от своей стихии. Этот навык назывался «Сродство» – вплоть до полного иммунитета к собственной стихии.

В книгах по волшебству нашлось несколько примеров, как маги, достигшие максимального уровня «Сродства» могли обращаться в элементалей, на определенный срок повышая свои характеристики в два–три раза. Боевая форма при этом позволяла чуть ли не вручную разрывать противника на кусочки. Имелся, разумеется, просто дичайший откат, во время которого только что отжигавшего на полную катушку заклинателя можно было брать голыми руками, но не суть.

Есть и обратная сторона монеты – из-за привязки к стихии, маг навсегда терял возможность изучения других видов магии. Кроме того, каждая из этих направленностей имела природного врага. Например, вода бьет вдвое сильнее по огню, но получает больше урона от земли. Огонь лупит воздух, а воздух – землю. В общем, баланс.

Так что эти ребята были скорее исключением из правил – стоило одному виду магии набрать критическую массу, противники стремительно обрастали народом, заточенным на анти-стихию, чтобы давать неслабый отпор. И так – по кругу.

Сложнее с другими классами – темные маги и светлые привнесли больше разнообразия. И, вследствие более позднего введения в Неверком, эти ветки получили врожденную защиту от стихий. Небольшую, но и ее хватало, чтобы класс стихийного мага резко просел по силе и популярности.

Помимо прочего – после нерфа стихийных волшебников все персонажи получили защиту от базового волшебства. Я столкнулся с этим в самом начале игры, когда, казалось бы, смертельно опасное заклинание «Волшебная стрела», исчисляющая урон по формуле Интеллект, умноженный на десять, просто мазал по врагам.

Беда в том, что чистое волшебство, после ввода Богов и темно-светлых магов, стало сбоить так часто, что про него, в итоге, забывали. Привязка к стихиям уже не давала гарантированного успеха. К тому же, направленность нововведенных классов позволяла разнообразить геймплей и нагибать без проблем, не оглядываясь на стихию врага.

Конечно, светлые теперь лупили в полтора раза сильнее по темным, а темные – по светлым. Так же, с вводом возможностей заточки и усиления шмота любой светлый или темный мог запросто набрать достаточно сопротивлений, чтобы давить стихийника чуть ли не пальцем. В целом, их заклинания стали не только эффективнее, но и имели более широкий круг применения.

Сюда же вписываем магов природы, по сути – нейтральных друидов. Их ветки развития – урон «дикой магией», не подчиненной конкретной стихией, а олицетворением самой жизненной силы.

Другой вид друидов – лекари и бафферы. Тут все ясно – стопроцентное воздействие, причем вне зависимости от принадлежности к темной или светлой стороне.

Ну и последняя ветка местных кельтов – обращение. Такой колдун превращается, по сути, в оборотня. Или соединяется со своим тотемным зверем, как говорили библиотечные фолианты. Выбор здесь большой, так же ведущий на три ветки – урон, защита, поддержка. К примеру, сокол прекрасно работал разведчиком, обнаруживал скрытых в инвизе убийц. А медведь позволял вбить танка по ноздри в землю. Конечно, откат никуда не делся, иначе тут каждый второй друидом–оборотнем играл бы. Но, опять же – кулдаун был не так страшен, как у стихийников.

И, собственно, это-то и привело к тотальному бегству из ванильных волшебников в ряды нововведенных классов. Отсюда и первая война – всем хотелось попробовать максимальные возможности. Допробовались так, что большая часть мира принадлежала по итогу, светлой стороне.

Фыркнув, я взял в руки первую книгу по некромантии. Смахнув паутину с черной кожи обложки, раскрыл том и вчитался в первые строчки.

Жизнеописания Красса де Вартан. Том 1. Издано в Карнате, 101 год. Тираж 10 экземпляров.

– Это будет надолго, – прошептал я, пытаясь продраться сквозь витиеватый слог.

Итак, этот ученик одного из просвещеннейших умов каких-то седых веков, а по сути – лекаря–алхимика, нашел способ воздействовать с почившими. Его ментор занимался в основном тем, что обеспечивал своим пациентам безболезненный переход от жизни к смерти – ни медицины, ни даже анатомии, как науки, тогда не имелось.

За основу будущий некромант взял теорию о переходе души в иные реальности. И, надо признать, во время гегемонии идеи реинкарнации, этот Красс был настоящим новатором. Впрочем, позже это сыграло с ним злую шутку.

Используя инструментарий своего учителя, любившего употребить дозу–другую опиатов, де Вартан сумел найти закономерность, отмечающую всех умирающих. Красс наблюдал лично более двух тысяч смертей, после чего пришел к выводу, разрушающему привычную модель мира.

Организовав целый бизнес по эксгумации трупов, он подробнейше изучил анатомию человеческого тела. Его записки легли в основу первого атласа, помогающего не только понять, как устроены люди, но и как их можно вылечить.

Годы шли, молодой лекарь, уже давно заменивший на посту своего учителя, принялся за эксперименты с потусторонними силами. К этому моменту он уже обзавелся внушительной библиотекой оккультных наук.

Нужно признать, для времен, когда Боги никак себя не проявляли, все еще враждуя с собой в божественной реальности, ученый Красс де Вартан добился невероятного – смог установить кратковременную связь с одним из них.

Но здесь удача оставила лекаря – связь с Эрешкигаль, оказавшейся Богиней, открывшей мужчине глаза на действительность, отрицательно сказалась на здоровье Красса. Эрешкигаль вскоре сообщила ему о приближающейся угрозе мучительной кончины.

Почему так случилось? Не ведая того, де Вартан принадлежал пантеону Жизни. И, стоило ему начать переговоры с враждующей стороной, светлые Боги долбанули по нему в качестве назидания остальным.

Книга описывала, как постепенно сгнивал заживо ученый, как отказывали его органы, и что он при этом испытывал. Даже иронично, что человек, открывший невероятное для тех времен и условий количество способов борьбы с болезнями и травмами, сам медленно обращался в труп.

Просьбы и частые богатые жертвы, возложенные на алтари светлых Богов, не принесли результатов. Как и сейчас в Неверкоме, предавший свой пантеон резко просел в репутации, что аукнулось в неизлечимой болезни.

И тогда Красс обратился к Богине Смерти. Вот тут-то и начинается настоящая некромантия. Эрешкигаль поведала лекарю, как не только справиться с болезнью, но и намекнула, что делать, чтобы возродиться после смерти.

С того дня де Вартан навсегда отрекается от Света. Теперь он ставит эксперименты по общению с духами, создает первого зомби в подпольной лаборатории.

Когда же ученый оказывается в шаге от очередного прорыва, местные крестьяне обнаруживают его «злодеяния». Надругательство над мертвой родней жители деревни, принадлежавшей лекарю, не стерпели. Так Красс де Вартан попал на костер, где и умер от сердечного приступа – дрова даже поджечь не успели.

Я захлопнул книгу с чувством полного разочарования – все заклинания, что использовал лекарь–отступник, мне были уже давным–давно известны. Посему, отложив том в сторону, я раскрыл следующий.