Некого больше убивать (СИ) - Черноморский Владимир - Страница 27

— Не удивило это никого?

— А чего удивляться? Мартинес ясно изложил свои выгоды. И он знал, что Стэнли, как и я, — фанат «Спайдерс»…

Маккензи выключил диктофон: «По моему, он искренен».

— Как русские говорят, на голубом глазу, — подтвердил Стивен. — Весь вопрос в том, от кого пришла информация к убийцам Пельца, что мы им вплотную занимаемся. Если, конечно, версия убийства принимается… Так от кого: от Фрэнка Марлоу или от, страшно сказать, рыцаря Британии сэра Эдварда Милштейна?

— Проблема, — кисло сказал Джим. — Если от Марлоу, в чем я, в принципе, сомневаюсь, то мы это узнаем, когда узнаем вообще все. Что же касается твоего гребаного сэра, то, казалось бы, можно узнать, куда в США он звонил, но это по силам только тамошним копам, по разрешению их суда. Можно, конечно, попробовать…

И Маккензи набрал номер Джона Кальвареса. Тот, видимо, определив его по Caller ID, сразу набросился: «Марлоу подал в отставку. Это твоя работа?»

— Возможно, — отвечал Джим. — Мы с ним перед Рождеством тепло побеседовали, и он, видно, усовестился.

— А что у него на совести?

— Так, грешки. Но неприятные. Как там юстиция, отставку приняла?

— Еще чего! Хочешь, чтобы сейчас писаки начали загадки строить? Хорошо, что перехватили эту информацию… Попросили юстицию пока не реагировать.

— Зря! Нам как раз не помешало бы. Нас явно раскрыли, так пусть думают, что мы идем не по тому следу.

— Кто раскрыл?… О чем ты?… Погоди минуту… — Джон соединился с Верховным судьей Хубертом, а, когда вернулся, сообщил: «В общем так, через час Хуберт ждет нас — меня, тебя и этого русского парня.»

Повесив трубку, Джим сказал Стивену: «Через час мы должны быть в Верховном суде. Ты все понял?»

— Так, значит, все-таки возможно прикрыть это дело. Чувствую, они этого хотят…

— Вряд ли… А если и хотели бы, то, как я уже сказал, теперь это невозможно… Давай-ка, пока сделаем первоочередное: снимем копию с доверенности и расписки о выдаче тела Руперта Вейна и попросим моих ребят найти, где он похоронен.

Стивен внимательно посмотрел на Джима: «Может, сначала найти нотариуса, выдавшего эту доверенность?»

— Ну это, не сомневайся, — явная подделка. Сначала нужно сообщить матери, где похоронен ее сын.

Верховный судья по очереди поздоровался со всеми, усадил и сказал секретарше по селектору, чтобы были кофе и покой надолго. Потом картинно расписался на нескольких документах, после чего поднял голову и сказал, слегка улыбнувшись: «Выкладывайте, господа! А то Джон испуган, и я ничем не могу его успокоить, пока вас не выслушаю. Кто из вас лучший рассказчик?»

Маккензи великодушно указал на Стивена.

Стивен говорил примерно полчаса. Ни судья, ни Кальварес его не перебивали, лишь изредка Джим вставлял какую-нибудь упущенную деталь. Когда Стивен закончил, воцарилось долгое молчание. Судья стал перебирать бумажки на столе, Кальварес вертел в пальцах незажженную сигарету, одновременно покусывая дужку очков, Джим, приоткрыв плотоядный рот, почесывал щеку, а Стивен сидел неподвижно, сложив руки на столе, как его когда-то учили в советской школе.

Наконец, Хуберт очнулся: «Так говорите, каток ему устроили?… Смелое предположение… Но если это так, то, извините, с какими силами вы имеете дело! И с чего бы это? Какую тайну они защищают? ОК, отбросим версию фанатика-одиночки; кто-то, будем считать, натравил его на Леклесса, потом убил человека, могущего хоть как-то это прояснить. И это сделал отнюдь не вычислявшийся вами второй, а некто, подосланный неизвестно кем. И этот неизвестно кто еще и обеспечивает фальшивую доверенность на вывоз тела, чтобы оно, залежавшись в морге, само собой не заговорило, что в деле убийства Леклесса есть нечто подозрительное. Наконец, когда через 20 лет это подозрительное всплывает, убивают того второго, надо сказать, фигуру не мелкую, способом — изощренней не придумаешь. Я уже не говорю о сопутствующих деталях, о незарегистрированном клубе и ресторане, явно открытом, чтобы обеспечить ему существование, о брательнике крепкого копа, к которому просто привязали этот бизнес… Ну, отбросим, черт подери, версию о маньяке; примем ту, которую вы никак не решаетесь выдвинуть: клуб создали специально, чтобы воспитать в нем убийцу Леклесса. Признайте: все, что вы делаете, это пока раскопки вокруг этой лунки. Но вот, что я вам скажу: если все, что вы накопали, действительно, не случайные совпадения, а цепь преступлений, то хотелось бы видеть мотив. Причем такой, чтобы соответствовал силам, которые могли все это совершить, все это рассчитать… Мистер Кальварес знает, что я много лет проработал в ЦРУ. И поверьте: для преступлений такого уровня могут быть только два мотива — или политические интересы или крупные, очень крупные деньги. Политические интересы здесь никак не просматриваются, значит — деньги. Найдете деньги — считайте, что победили. А помощь я вам обеспечу.»

Когда Маккензи и Киршон ушли, Уинфри Хуберт сказал Кальваресу: «Отменная парочка, Джон. Приятно наблюдать, как они работают. Только боюсь, вся эта романтика скоро упрется в простые вещи.»

— Например?

— Клуб не регистрировали — чтобы не платить лишних денег в IRS; Пельц был Патти — чтобы никто не спросил папу, известного человека в шоу-бизнесе, что его сыночек делает в каком-то идиотском клубе; Руперта он увез на время в Ливерпуль, действительно, испугавшись его болтовни, будто они подтолкнули Кэрригана к убийству Леклесса; Руперт мог не поладить с драг-дилерами, и его прирезали, а Пельц-Патти, испугавшись еще больше, испросил в США фальшивую доверенность, привез и похоронил Руперта. А уж авария явно похожа на случайную… Все. Нет дела…

— Тогда почему вы их благословили?

— А черт его знает! Наверное, тоже романтик.

А Маккензи с Киршоном были просто поражены. «Кто бы мог подумать, что старый судейский козел сможет все так четко разложить по полочкам!», — процедил, уходя, Джим.

— Конечно, он прав: или за этим делом стоят большие деньги, или самого дела не существует, — согласился Стивен. — Что ж, будем искать, о каких деньгах речь. Но пока не мешало бы выяснить побольше о Майкле Пельце, понять, что он в том клубе нашел и кто его туда поставил. И здесь два пути: кто-то из наших должен побывать на похоронах и привезти фото присутствовавших и кто-то из нас должен, наконец, заняться Ди Карло, совладельцем «K amp;M Clothes» и вице-президентом великой фирмы «Алитер». Возможно, именно он воткнул Майкла в клуб…

— Никакой связи оттуда не просматривается, — возразил Джим.

— Но пока только оттуда просматриваются большие деньги…

— Верно! — подхватил Джим. — Однако забываешь еще об одной ниточке, очень даже красненькой.

— Какой?

— Жена, точнее вдова Майкла Пельца, а двадцать лет назад — невеста, с которой он приезжал в Ливерпуль, которая, возможно, знала Кэрригана и, наверняка, знала Руперта, она вместе с Майклом привезла его трупик… Не знаю, на многие ли, но на кое-какие наши вопросы ответить она может. Еще как может!.. В общем так, — принял решение Маккензи, — я занимаюсь «Алитером» и Ди Карло, ты поедешь к вдове Майкла. Но не вздумай показываться на похоронах… Кстати, где его хоронят?

— Понятия не имею…

Вегас продолжал праздновать. В небе бесновались лазерные лучи, а «Стардаст» даже повесил в воздухе голограмму рафаэлевской Мадонны с Младенцем. Она парила под музыку «Иисус Христос — Суперзвезда» над городом, который, если бы Библия писалась в наше время, иначе как Содомом не назывался бы. Мадонна ласково смотрела, как ее дите пухлыми ручонками тасует карты, и подмигивала всякий раз, когда какая-нибудь карта вылетала из колоды и, крутясь, падала на бульвар, где тысячные толпы бешено аплодировали этому святотатству.

«Прежние хозяева «Стардаста» ни за что не позволили бы такое, — подумалось Гарри, — что-то для них все-таки было неприкосновенным».