Жертва для магистра (СИ) - Питерский Ярослав Михайлович - Страница 1

Почерневший февральский снег проваливался и рассыпался. Верхний наст — словно корочка от пирога ломался кусками. Ноги отяжелели и не хотели слушаться. Идти было трудно, крутой подъем словно отталкивал от поступка. Одиноко стоящая корявая береза уныло свесила свои толстые сучья. Ветер, плюнул в лицо колючим порывом, но холода, не чувствовалось. Завывание воздуха, словно волчий вой! Там внизу, под холмом — огромный город. Серые однообразные дома и черные, словно угольные крыши. Свет не виден, он теряется в дымке вечера. Руки напряглись и схватились за широкий кожаный ремень. Умирать не хотелось. Толстая, резная пряжка, больно впилась в шею. Пальцы, попытались, разжать петлю. Нет. Вздох наполнил легкие. Рывок. Еще рывок. Тело повисло — медленно качаясь от толчка. Ноги, судорожно искали опору, но внизу, была пустота. Пустота. Сук березы напрягся, но не сломался, выдержав, повисшее тело. Холодный, колючий ветер ударил в лицо, но кожа его не почувствовала. Все кончилось, но умирать не хотелось.

Нина нервно ходила по кухне. Чайник на плите зловеще шипел и нагнетал напряженность. Синие лепестки пламени лизали блестящий металл, нагревая воду до точки кипения. Ждать — самая страшная мука. Человек всю жизнь ждет, что он умрет, и мучается в этом долгом ожидании. Нет, ждать — это не выносимо, особенно когда ждешь, не зная, сможешь ли дождаться.

Нина резким движением сняла кипящий чайник и прошла в комнату. Схватив телефон, вновь набрала ненавистный номер. На том конце провода не довольно ответил знакомый голос:

— Да…

— Это опять я, Матвей пришел?

— Да…

— И что он говорит?

— Говорит, что посадил Эдика на автобус, что он может еще сказать…

— И все?

— И все!

— А почему же он до сих пор не приехал домой?!

— А я откуда знаю?

— Нет, ты что представь, он посадил Эдика четыре часа назад, а его до сих пор нет дома — тут ехать самое большое пол часа!

— Нина, успокойся, мальчику шестнадцать лет! Он уже взрослый!

— Да какой он взрослый?! Он ребенок еще! И тебе самому разве не безразлично, где он есть — ведь он твой сын!

— Нина, успокойся, мне конечно не безразлично — он мой сын, я тоже переживаю. Но просто считаю, что переживать, так сильно — не стоит! В конце концов — у мальчика есть друзья, девочки! Может, он влюбился и у него сейчас банальное свидание, а ты истерику устроила! Успокойся!

— Что? Да как ты можешь?! Он ведь твой сын! Какие друзья? Какие девочки? Какое свидание?!! Он всегда вовремя приходил! Никогда, даже если и куда отпрашивался — то обязательно предупреждал, что задержится, понимаешь — он ведь мог банально позвонить! Дома ведь телефон есть!

— Нина, успокойся, он придет, придет, ну не устраивай истерик, хватит! Я знаю, что ты терпеть не можешь — мою маму, сестру, ее сына Матвея! Но не так же доводить людей! Хватит! Прошу тебя Нина!

— Сергей, дай мне поговорить с Матвеем! Я хочу — сама выяснить, на какой автобус он его посадил? Какой номер и, на какой остановке?!

— Нина, Матвей не хочет с тобой разговаривать! Я уже его спрашивал — он не помнит, на какой автобус! Их десятки — в вашем направление идут! Хватит!

— А на какой остановке?

— Господи Нина! Кладу трубку!

— Нет!! Сергей! Подожди!!

Но, разговор прервался и в трубке послышались короткие гудки. Нина положила трубку и заплакала от бессилья. Сволочь! Как она могла жить с ним десять лет?! И он это ничтожество — отец Эдика, какая не справедливость что мудрость в жизни приходит с годами. Пока доживешь до старости — столько глупостей наделаешь! Нет, все-таки Сергей конченая сволочь!

Нине Павловой, было — тридцать пять. Высокая стройная блондинка с красивой фигурой и длинными ногами, она казалось, должна была быть в жизни счастлива,… но нет. Не даром ведь говорят — не родись красивой — а родись счастливой! Нина, к сожалению — родилась красивой.

С Сергеем они познакомились еще в институте. Нина, училась на историческом, а Сергей на физико-математическом. Поженились на втором курсе. Через год родился Эдик. После рождения сына Нина бросила институт. Сергей продолжал учиться. Но в личной жизни начались проблемы. Постоянные ссоры. Не даром говорят, что ранний брак распадается через три года. Да еще и родня Сергея была настроена к Нине отрицательно, они считали, что она насильно женила Сергея на себе. Особенно усердствовала его мать. Правда, вместо трех дотянули до десяти. Но это не чего не поменяло. Вот уже пять лет, они были в разводе, но лучше бы они развелись раньше, когда Эдик был маленький, а так…

Сергей, начал преследовать сына. Мальчик сильно пережевал расставание отца и матери. Приходилось мериться, что Эдик ходит — в его, семью. Нина чувствовала, что добром это не кончится, она боялась каждого визита Эдика к отцу. И вот сегодня…

Сегодня Эдик в очередной раз пошел туда, в семью, где Нину — ненавидели. Она не хотела его пускать, но мальчик настоял, объясняя, что давно не видел двоюродного брата — Матвея. Матвей был сыном родной сестры Сергея, но Нина, почему — то не любила и его. Ей казалось, что племянник излучает зло.

Эдик ушел еще утром, обещая вернуться к шести. Но когда часы пробили восемь, Нина бросилась звонить бывшему мужу. Тот сказал, что Эдик ушел пол шестого вместе с Матвеем.

Нина сидела и рыдала в кресле. Одна в пустой квартире. Беспомощность особо чувствовалось в тишине. Нина попыталась хоть как-то успокоиться. Она включила телевизор. По эфиру шла очередная серия «Криминальной России». Гнетущая музыка лишь добавила тревоги. Безжалостные цифры таймера в углу экрана показали пол одиннадцатого. Нина вновь бросилась к телефону. На это раз она набрала ноль два. Сухой голос ответил:

— Алло милиция дежурная часть.

— Алло, у меня ребенок пропал сын…

— Когда?

— Что когда?

— Когда пропал?

— Сегодня.

— Маленький?

— Что маленький?

— Сыну сколько лет?

— Шестнадцать.

— Имя.

— Эдик… Эдуард Павлов…

— Хорошо я записала, ориентировку передадим.

— А, что дальше?

— Заявляйте в местное отделение, возьмите фотографию — он раньше часто исчезал из дома?

— Да нет, он вообще не исчезал, он не такой! Он…

— Гражданка, заявляйте в ближайшее отделение.

В трубке вновь зазвучали короткие гудки. Нина со злостью ударила по аппарату. Пластмассовый короб слетел со стола.

— Сволочи — у вас бы так!

Нервно, пнув — по ножке стола, Нина кинулась к шкафу. Там, открыв коробку, стала перебирать фотографии. Пожелтевшие снимки посыпались на ковер. Нина, не замечая — топтала их ногами. В прихожей раздалась трель звонка.

— Господи! Эдик я тебя убью! Ты меня с ума сведешь! — с этими словами Нина бросилась открывать входную дверь.

На пороге стояла Нинина подруга Ольга. Нина, увидев ее — зарыдала и сползла по дверному косяку.

— Нина, Нина!! Что случилось?! Нина! — трясла женщину Ольга.

Но Нина, не отвечала — продолжая рыдать.

Через десять минут они седели на кухне. Нина Держала стакан с валерьянкой.

— Ты пей, пей, успокойся Ниночка! — бормотала Ольга.

Нина не смотрела на подругу. Она вообще боялась куда — либо смотреть. Ее взгляд шарил по стене.

— А может он, к друзьям?

— Оля! — Нина вскрикнула, так, что подруга растерялась, — Оля, какие друзья?! Ты что Эдьку не знаешь?! Он же на твоих глазах вырос! Он же никогда не куда! Господи!!! — и Нина опять разрыдалась.

— Ниночка, успокойся девочка, успокойся — давай в милицию позвоним!

— Да я звонила! — сквозь слезы бросила Нина.

И тут же встрепенулась и потащила Ольгу в комнату.

— Пойдем, одевайся! Мне же сказали, что бы я взяла фотографию и в ближайшее отделение шла!

Ольга, послушно напялила, на себя одежду. Нина наспех накинула шубу и сапоги. Фотографию Эдика она сжимала в руке.