О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 46

Эльф развел руками, а Лукан проворчал:

– Все ясно. – Он поднялся со стула. – Мне удалось кое-что еще продать перед тем, как дороги засыпало, так что принесу тебе твою долю.

– Не надо пока. Какой толк мне от этих денег в глуши? Лучше заберу их на обратном пути. Если вернусь.

На следующий день Банри уселась на лошадь и двинулась из Ривервуда по дороге на Хелген. Проезжая мимо камней-хранителей, она невольно задумалась о судьбе Хадвара, пожалев, что не догадалась расспросить об этом Алвора.

Когда показались стены Хелгена, она придержала Альфсигру и внимательно осмотрела пейзаж. Единственные видные отсюда ворота встречали возможных путешественников плотно сомкнутыми створками. Никакой активности ни на стенах, ни вокруг них не наблюдалось.

Помедлив, Банри тронула кобылу пятками, понукая идти вперед. Крепость неспешно приближалась, и разрушения, незаметные издали, теперь стали видны.

Стены, сложенные из булыжников, были почти сплошняком покрыты копотью даже снаружи. О том, как городок теперь выглядит изнутри, не хотелось даже думать. Часть каменной кладки осыпалась, но просветы были перегорожены свежим частоколом из заостренных бревен средней толщины.

Здесь Банри притормозила, недоуменно нахмурившись. Она повнимательней осмотрела колья – они действительно выглядели как недавно оструганные. Значит ли это, что жители все же вернулись в разоренное поселение? Она уже почти решилась вернуться и проверить, но потом вспомнила, что в Хелген ее привезли как преступницу и хотели казнить. И, кроме гражданских, в остатках форта вполне могли оказаться легионеры.

– Ну нет, – пробурчала Банри, – ни за что.

И решительно направила Альфсигру на восток, в горы.

Одинокая скала потому так и называлась, что была большущим куском горной породы, возвышавшимся посреди маленькой долины у подножия Глотки Мира. В низине густо росли сосны, сейчас заснеженные, мимо которых кралась Банри с луком наизготовку. Вернее пыталась красться, насколько это позволяли сугробы, в которые она проваливалась по колени. Откуда-то доносился стук кузнечного молота по наковальне. Доносился он, впрочем, не из долины, а из-за горной гряды с юго-восточной стороны. Странно. Никто из опрошенных не упоминал о поселении в этих горах. Разве только какой-нибудь одинец поселился.

Банри резко остановилась, увидев цепочку глубоких следов, протянувшуюся из глубины долины. Тот, кто оставил отпечатки, вышел со стороны гор к дороге, потом сделал крюк и ушел восвояси. Нельзя было сказать, насколько эти следы свежие – Банри не знала, когда в этом районе последний раз шел снег, и была ли оттепель или наоборот – заморозки.

Посмотрев по сторонам, она заметила еще несколько таких цепочек – следы петляли между деревьями, как будто оставивший или оставившие их бесцельно шатались туда-сюда. Банри догадалась, что это патруль, лишь услышав хрупанье снега под чьими-то ногами. Лихорадочно озираясь, она попятилась к дороге, стараясь держаться за стволами. Быстро юркнув за ближайшую сосну, она осторожно выглянула и увидела выходящую из глубины долины женщину в неряшливой черной робе и потрепанном меховом плаще. В одной руке незнакомка сжимала кинжал, в другой плясал язычок пламени.

Банри шагнула в сторону, и что-то глухо хрустнуло – под слоем снега пряталась ветка. Женщина в хламиде и плаще вскинулась:

– Кто здесь?

И тут же швырнула в сторону Банри сгусток пламени. Та успела увернуться, рухнув на снег, перекатилась через голову и, поднявшись на колени, не глядя выстрелила, в надежде, что свист стрелы хотя бы отвлечет противницу. Приоткрыв зажмуренные глаза, она увидела, что ведьма стоит на месте и разглядывает стрелу, торчащую из груди. Потом та пошатнулась и упала в снег. И больше не шевелилась.

Банри сглотнула, поднялась на ноги и робко приблизилась к павшей. Снег был чистым, хотя стрела, похоже, попала точно в сердце, угодив между ребрами возле грудины. Видимо, плотная одежда впитала кровь.

В глубине долины между деревьями промелькнули другие силуэты, и послышались голоса.

Банри вздрогнула и попыталась взять себя в руки. Ухватив покойницу под мышки, она оттащила ее подальше за деревья и забросала снегом, предварительно не без труда вытащив стрелу. Ввернулась и наскоро разровняла следы стычки.

Голоса приближались. Банри развернулась и, стараясь двигаться как можно тише, побежала к дороге.

Вернувшись к Королеве Альфсигре, Банри подвела итоги – она убила человека и выяснила, что дальше ей не пройти. Если этих женщин там больше трех, ей несдобровать.

Долина Одинокой скалы с трех сторон была окружена другими скалами, повыше. Можно было попробовать вскарабкаться на них, хотя бы для того, чтоб осмотреть цель. Банри влезла на спину кобылы и направила ее по дороге на юг. Через некоторое время она остановила лошадь, привязала ее у ближайшего дерева и осторожно двинулась вперед.

Теперь удары молота стали отчетливей, Банри удостоверилась, что ведьмы с Одинокой скалы не имеют к этому никакого отношения, разве что их убежище имеет филиал выше в горах. Вскоре она неожиданно вышла на заснеженную полянку, заставленную меховыми палатками. В горле у нее пересохло от страха, когда она разглядела обитателей лагеря.

Это были не ведьмы. И не бандиты. Это были повстанцы!

Банри заозиралась, немедленно решив бежать обратно в лес, но было поздно – ее уже заметили. Из ближайшей палатки, одновременно вытаскивая боевой топор из петли на поясе, вылез Брат Бури в знакомом синем плаще и рявкнул:

– Стоять! – Банри застыла, будто в параличе, а мятежник вдруг вполне мирно спросил: – Ты кто? Что тут делаешь?

– Да я… в общем… ну, ехала мимо… И вот… э… в кустики захотелось…

К ее большому удивлению солдат спрятал оружие и проговорил с усмешкой:

– Ну и иди в свои кустики, только подальше от лагеря.

И ушел куда-то вглубь стоянки. Банри немного постояла, прислушиваясь к грохоту сердца, и быстро подалась в лес.

Повстанцы ее не трогали, по крайней мере, сейчас, и Банри выбросила мысли о них из головы, сосредоточившись на основной цели – обходным путям к Одинокой скале. Ожидания, что обиталище ведьм окажется как на ладони, не оправдались – хоть утес, на котором она разместилась, и был выше, все равно обзор почти полностью перекрывали деревья.

Спустившись пониже, Банри на животе подползла к краю уступа, вглядываясь в просвет между деревьями. На вершине самой скалы было устроен какой-то навес, или палатка, возле которой копошилось что-то черное. Банри перевела взгляд на выступ, где рядом с такой же палаткой сидели несколько женщин в таких же черных робах, что и была на убитой ею. Казалось, они о чем-то болтают, словно кумушки на ярмарке. Одна из ведьм встала и пошла в сторону утеса, где пряталась имперка.

Банри осторожно поднялась на колени, вытянула из колчана стрелу и аккуратно наложила ее на тетиву. Потом натянула лук и прицелилась в женщину, которая стояла почти под самым ее убежищем. И выстрелила.

Стрела вошла почти вертикально над правой ключицей колдуньи, убив ее на месте. Издав нечто вроде удивленного вздоха, она упала на колени, а потом, неловко подвернув ногу, окончательно завалилась в сугроб. Банри уселась прямо на заснеженную скалу, не замечая, что снег промочил штаны. Кровь гремела в ушах, в горле пересохло.

К сожалению, смерть беспечной ведьмы не прошла незамеченной. Другие заметили, что их подруга внезапно упала, и уже бежали на подмогу. Одна, видимо, склонилась над убитой – Банри, распластавшаяся на своем уступе, не могла видеть, только слышала их – и взвизгнула:

– Труда! Проклятье! О, Мать, ты посмотри, ее же застрелили!

– Это наверняка ублюдки-синеплащники! – проскрежетала другая. – Ничего, мы с ними еще поквитаемся! Идем, нужно сказать Матери. Она подскажет, что делать.

– А как же Труда?..

– Сейчас мы ей уже ничем не поможем... – На несколько секунд повисло молчание. – Ну ладно, ладно! Хватай за ноги…