Герой (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 11

— И не только.

— Пошли.

Пришлось довольствоваться безалкогольным.

Пробираясь к барной стойке вслед за Оуэном, Тайлер чувствовал себя пришельцем на чужой планете. В местном баре, завсегдатаями которого были стариканы из соседних магазинов, царила суматоха — бейсбольный матч в самом разгаре.

— Два пива, — сказал господин Белис бармену, — одно без алкоголя для моего друга, он за рулем.

В какой момент Тайлер стал другом для этого с виду мрачного человека? Видимо, в семье Белисов принято называть друзьями первых встречных подонков.

Они разместились за стойкой. Оуэн склонился над столешницей, положив на нее локти, исподлобья глядя в телевизор. Смотрит он, что ли, или просто пялится? Похоже, второе… Белис был слишком напряжен, чтобы преспокойно следить за матчем. Не о бейсболе же они будут говорить…

— Послушайте, — и почему Тайлер чувствовал себя так, будто отпрашивает Кесс на свидание после школьного бала? — я на самом деле…

— Господин Шоу, — схватив бокал с пивом, Белис взглянул на Тайлера прямым и оттого проникновенным, тягучим взглядом. — Кессиди больна…

Тайлер молча сощурил глаза, оставаясь неподвижным, только сердце отчего-то толкнулось, беспорядочно забилось в груди.

И Оуэн замолчал, пожевывая губами, отворачиваясь.

Галдеж за их спинами перетек в рокот, а затем и стих, потому что Тайлер слушал только слабый, чуть хриплый голос Белиса:

— Когда Корил была на последних месяцах беременности, случилась авария. Крохотную Кесс удалось спасти, но… мы прошли адский путь восстановления, и никто не давал нам никаких гарантий, что Кесс будет нормальным ребенком. Они уверяли, что она будет овощем, прикованным к постели… у нее не было ни единого шанса. Мы прошли несколько операций, терапию и реабилитацию, восстановительное лечение, консультации у лучших нейрохирургов и неврологов. И… — Оуэн глядел в бокал, нахмурившись, покусывая губу, — она пошла в три года, а в пять начала говорить. Это было чудо, потому что все уверяли нас, что Кесс не сможет не только обслуживать себя, но и делать элементарных вещей. У нее были редкие эпилептические припадки, но кроме этого, у нее не было никаких отклонений… Нам так казалось…

Тайлер с трудом сглотнул. Нет, он не смотрел на Оуэна, но и слышать было достаточно.

— Внутриутробная гипоксия… тяжелейшая родовая травма, — сипло шептал Белис. — У Кесс нервно-психическое расстройство… синдром нарушения развития отдельных систем мозга, психический инфантилизм, расстройство личности.

Схватив бокал, Тайлер мучительно приник к краям, закрыл глаза.

— Она живет в мире, который придумала, господин Шоу, — сказал Белис. — Если что-то ее не устраивает, она придумывает другой ход событий. Она верит в то, чего нет… Наш мир — ваш и мой — слишком жесток для нее, но он ей необходим. Мы с Корил сделали все, чтобы она чувствовала себя нормальной. Мы постарались адаптировать ее к реальности, но и у нас не все получается… Кесс не посещает колледж, как думает… вовсе нет, Шоу. Ей не под силу освоить программу. Она придумала для себя вселенную, в которой ей комфортно жить, но… вы, господин Шоу, можете все сломать. Я не хочу, чтобы Кесс снова замкнулась, как было… когда погибла ее сестра, Мейси.

Мог бы Тайлер сказать что-то в своей циничной стебной манере? Мог он, вообще, шелохнуться, выдать свое присутствие или хватит того, что он хочет сбежать, как самый последний трус?

— Я прошу вас, Шоу, — и теперь серые глаза Белиса прожигали его насквозь, — оставьте мою дочь в покое, пока она слишком сильно не привязалась к вам.

Единственное, что Тайлер смог исторгнуть из себя, это хриплое:

— Хорошо.

Захотелось напиться, невзирая на то, что он вовсе не планировал задерживаться в этом баре.

Белис жарко поблагодарил Шоу, похлопал по плечу и, заплатив по счету, удалился, уверенный абсолютно, что Тайлера Шоу он не увидит никогда в жизни.

И Тайлер был бы рад. С плеч свалился неподъемный груз — ответственности и выбора… Не стоит упираться, чтобы велезти из дерьма, ибо последний шанс упущен. Алкоголь, который Тайлер все-таки заказал, не делал того, что прежде — не был лучшим лекарством для Шоу, напротив, оно вызывало лишь тошноту. Мозг был ясен, все еще кружилась болезненная мысль: “Ты поставил не на ту лошадку, Тай! Ты конченный неудачник!" Но сильнее — сильнее всего и горче — кололо в висках: “Кессиди с кучеряшками просто больна! Больна, мать ее, на всю голову!”

Чем больше Тайлер пил, тем отчетливее вспоминал ту ночь, в его квартире, когда Кесс рассказала ему свою теорию.

У каждого героя есть своя история. “Какая твоя цель, Тайлер?”

Некоторые для того живут, чтобы быстрее сдохнуть.

Типичный поведенческий сценарий.

Если бы Тайлер был героем истории про Кесс Белис, как бы он поступил? Есть ли его история без этой девушки?

Что он, вообще, хочет от жизни?

— Цель определяет поведение… Поведение меняет историю… — бормотал Тайлер, глядя, как бармен снова наполняет стакан. — Какая твоя цель? Какая цель?

Все это чушь полная — вот и все!

Ему нужно просто забыть о существовании Кессиди.

Но снова он думает о ней, словно зачарованный, потому что ее личико в обрамлении светлых завитков рисуется в его воображении так ярко, что он стонет.

К черту алкоголь! Он не помогает забыться, не дает свободу от ответственности, от необходимости решать проблемы и ставить цели. Неужели вся сложность в том, что этой цели у него попросту нет. До встречи с Кесс, он был не просто второстепенным героем, он был картонным наброском в серых тонах.

Слишком много значения он придает девчонке. Слишком много он себе навыдумывал. Слова Кэт о том, что “эта девочка — твой последний шанс” звенели в его голове металлом, возлагали на их встречу слишком много.

А ведь в его пустой голове еще способно что-то удержаться… теория Кесс Белис.

Тайлер выбрался из бара только утром, залез в машину, долго курил, глядя покрасневшими глазами, как зачинается рассвет. Вздрогнул, когда зазвонил телефон.

— Черт, я еще не ложился, — сказал он в трубку. — Что-то срочное, Кэт?

— Где, мать твою, эта… модель, Тайлер! — закричала Кэтрин так, что мужчина поморщился. — Почему ты не позвонил мне? Или господину Леймару?

— Кому? — пыхнул дымом Тайлер.

— Менеджеру из “Бьюти-рейл”! Боже. Тай, тебе абсолютно плевать на все?

— Девочка не будет для них сниматься. Забудь о ней, ладно?

— Что значит, забудь? — гневно прошипела Кэт. — Ты совсем обдолбанный, Тайлер?

Ты…

Мужчина бросил телефон на соседнее сидение, запрокинул голову.

У него нет своей истории. У него нет цели. Он живет для того, чтобы сдохнуть.

Закинув ноги на столик в магазинчике “Моторных лодок Белиса”, я смотрела через окно на дорогу.

У нас лучший ассортимент лодок: гребные, моторно-гребные, надувные с жестким или мягким днищем, алюминиевые, рибы и катера… но последнее время у нас совершенно нет клиентов. Отец говорит, что сейчас “не сезон” для покупки лодок, поэтому нам стоит поужаться в бюджете. Сегодня машин, проезжающих мимо магазина, было мало (триста девять по сравнению со вчерашними семьсот двадцатью четырьмя), поэтому одна единственная, что остановилась на парковке, заставила меня выглянуть из-за прилавка. Из старенького пикапа выбрался Кларк, его лицо, попавшее под свет фонаря, выглядело напряженным.

Кларк пересек парковку, направляясь прямиком к стеклянной двери в наш магазин, что озадачило меня сильнее. Он никогда не появлялся здесь, не интересовался делами магазина и, собственно, моими делами.

— Привет, Кесс! — сказал он с порога.

Высокий, со всклокоченной шевелюрой и в клетчатой рубашке поверх белой футболки — неизменный Кларк.

— Ты заскочил купить лодку? — отчеканила я монотонно. — У нас сегодня как раз выгодное предложение…

— Да нет, я… — и он прошагал ко мне, почесывая затылок. — Как ты себя чувствуешь?