Рекуперация (СИ) - Яловецкий Вадим Викторович - Страница 30

   - Гражданки, вы знаете вон ту женщину с коляской? Спрашиваю официально!

   Испуганные старушки загалдели и отрицательно закачали головами - будет теперь воспоминаний на целый день. "А вот и хвост", всплыло в голове. В голове сложилась следующая звонкая фраза: "Полковник Серебряков наступает на хвост!" От неожиданного омонима рассмеялся и зашагал прочь. Зацепка имеется, но вот как быть с полковником пусть думает Коля Чистяков. Из первой телефонной будки связался с ним, тот к счастью оказался дома. Рассказал о результатах и неожиданном сопернике. Чистяков как всегда весело ответил:

   - Нам надо поспешить. Ещё в Мосгорсправке оставить запрос. Ты пока договаривайся с дедом и своим армейским начальством. Выторгуй дня три, надеюсь управимся. Общий сбор завтра в шесть утра у тебя во дворе. Не проспи, ехать семь сотен. Пока.

   - Стой! - заорал Петрушевский, - А если не получится? У тебя так всё просто, мы сейчас не в двадцать первом веке, ну с дедом я договорюсь, а что скажет мой начальник майор Рудаков, опять поить славного офицера с боевым прошлым. Гад ты, Федя. И зачем нам Мосгорсправка, "перезапустись" сделай запрос из своего шикарного кабинета.

   - Когда надо соображаешь, дембель-крендель. Ублажи своего майора, мы ведь теперь богаты, там же тебя постоянно кто-то из "молодняка" подменяет. С адресом решу. До завтра.

   Богаты. Вспомнил как, по подсказке Чистякова, который уже ждал экспертизы, шёл в центральную сберкассу оформлять свою карточку спортлото. Как затаил дыхание, когда оператор проверял зачёркнутые номера и поздравлял с выигрышем. Народ сбежался, смотрели на счастливчика во все глаза, а ему почему-то стыдно за аферу из будущего, словно украл куш у законопослушных граждан.

   20. Серебряков. Скелеты в шкафу

   В начале июля Арефьев вызвал подчинённого в Москву. " Возглавишь группу захвата своего красавца. Подробности на месте". На следующий день, полковник доложил о приезде в приёмной генерала.

   - Ну здравствуй, Николай Трофимович. Вот ознакомься. Читай вслух, - и протянул Серебрякову сложенный в четверть лист бумаги.

   - "Возвращаюсь в будущее. Прошу меня не искать", откуда это?

   - Из обувной картонки. Дежурному позвонил неизвестный. Сказал что в камере хранения Киевского вокзала лежит посылка для нас. Выехала группа. Взрывчатки или отравляющих веществ не обнаружено. Вместе с запиской находился пистолет и удостоверение нашего конвоира, которого играючи сломал твой "герой" во время побега. Поступок правильный, Ерохина спас от статьи. Этот эпизод мы замнём, правда Соболеву не легче с того. Записка - детский сад какой-то. Ещё приписку бы сделал "Простите, я больше не буду". Главное другое - он где-то недалеко, возможно остался в столице, хоть пытался нас направить в сторону с вокзалом и анонимным звонком от якобы добровольного помощника. Сейчас отправляйся к начальнику оперативной группы майору Фесенко, с ним проработайте любые московские связи беглеца и шерстите до упора. Что у тебя новенького?

   - Во-первых здравствуй, Семён Ильич. Встречался с его матерью, изучал прошлые связи. Список жиденький, проверяем . Командировки и пересечения с попаданцами, можно сказать никакие, кроме физика Новикова, которого Соболев вывез из Вологодской области, чтобы рекомендовать в ОЛИБ. И Петрушевского, завербованного самим Соболевым. Беседовал несколько раз с информатором, ничего подозрительного. После случая с грузовиком отношения куратора с источником тёплые, не более. Во всяком случае не друзья. Но ведь инициировал разоблачение с готовящимся взрывом сам Петрушевский. Нет никакого смысла сдавать своего наставника, а затем прятать. Пока выставлены бригады наружного наблюдения за фигурантами, тесно общавшимися с Соболевым: Петрушевским, Чистяковым, Доосом, Соболевой, Новиковым.

   Генерал выслушал подчинённого, комментировать не стал. Коротко бросил:

   - Действуй!

   После разговора с Фесенко, определились по адресам и времени. В список попали фамилии Панкратова, Зуева и нескольких второстепенных фигур. Маршрут Соболева после побега оставался неизвестным. Ближайшее шоссе в семи километрах, свидетелей нет или не представляется возможным опросить. Скорей всего кто-то подвёз беглеца на попутке, но проверять всех водителей, проезжавших в обе стороны, мартышкин труд. На всякий случай двое оперативников съездят в примерную точку выхода Соболева. Ещё хорошо, что другое шоссе в шестидесяти километрах - идти через болота нереально. Договорились о связи по телефону в ведомственной гостинице, где Серебрякову забронирован номер.

   Выйдя на площадь Дзержинского, Николаю Трофимовичу захотелось посидеть в прохладе, собраться с мыслями. Не спеша двинулся в сторону улицы Кирова, наконец наткнулся на кафе. В зале было пусто, что странно, когда на улице жара под тридцать. Заказал мороженное и вишнёвый сок. Теперь расслабившись от пресса служебных обязанностей вспомнил про записку Соболева. При последней встрече Витя сказал примерно то же: "Я - попаданец, явился из времени, когда построил реальный рабочий образец в начале двадцать первого века! В моих руках из будущего переиграть события и не дать повода для ареста!" Да, нет, Витя блефует. Кабы так в действительности, зачем допускать ему палиться при исполнении своей глупой задумки. Просто не допустить до ареста, занести коробку с нужной деталью вместо тротила, затем разыграть недоумение и праведный гнев. И что бы я ему сказал? "Прости Витя, ошиблись мои информаторы". Петрушевский, да его дружок, доказательно транзитчики из другой реальности, а старлей, на фуфу хотел проскочить. А факты, друг ситный, факты против тебя!

   Злость и горчайшая обида на подчинённого, после "благородного" поступка с возвратом оружия, уступила место странному желанию вытащить парня из этой передряги, вывести старшего лейтенанта из истории не стандартным методом спецслужб, а спрятать подальше, дать возможность начать новую жизнь. Именно так, вопреки железобетонным устоявшимся понятиям законности и необратимости наказания. Старею, что ли? - рассуждал Серебряков и вдруг отчётливо увидел себя в гостях у Нины, тогда ещё выпускницы исторического факультета государственного университета имени Жданова. Пятилетний Витенька уехал к бабушке в деревню. Серебряков принёс бутылку вина и цветы. Вдова накрыла стол, они обмыли диплом, весело болтая и мечтая о лучшей жизни после войны, которая ещё напоминала разрушенными зданиями и горькими воспоминаниями. Утром он попросил её руки, но Нина замкнулась и решительно отказала. Новое замужество в её планы входило. Ублажить плоть одно, замужество за капитана НГБ, у которого она была осведомителем - другое.

   Полковник вспомнил свой последний визит в квартиру на Кондратьевском пару дней назад. Нина Георгиевна открыла дверь, удивлённо глядя на незваного гостя. Неожиданный визит застал её врасплох. Они много лет не встречались, остались незримые связи. Полковник помог перевестись Соболеву в секретную лабораторию, определил на курсы КГБ. Мать, естественно, знала, что Николай Трофимович опекал сына, относился к нему как родному. Тайна отношений с матерью никогда не подымалась. Соболев давно женился, воспитал двух дочерей. Он редко позванивал интересуясь здоровьем и нахваливал сына, как перспективного работника, не вдаваясь в подробности.