Сводный босс (СИ) - Салах Алайна - Страница 38

Я, блядь, тоже так думал. Вот только, кажется, недооценил чары русской волшебницы.

— Я пойду, — бросаю двадцатку на стол и поднимаюсь. — Моя девушка, наверное, заскучала без меня в постельке.

— Каблук, — несётся улюлюканье Джо мне в спину.

— Мудак, — бормочет Эл.

По дороге домой думаю над его словами. Неужели серьёзность отношений определяется готовностью надеть бриллиант на палец? Хочу ли я жениться на матрёшке? Не знаю, не думал. А если я об этом не думал, значит ли это, что я не отношусь к ней с должной серьёзностью? Ну мы и знакомы-то от силы полтора месяца. Это, вообще, нормально, о таком так быстро задумываться? Знаю, что девчонки уже на первом свидании представляют свадьбу и троих детей, но я-то ведь не девчонка.

Захожу домой, матрёшка сидит перед включённым телеком, скрутившись в бараний рог. Это какая-то асана из йоги, и то, что она, вообще, способна так гнуться, вызывает во мне желание совместно с ней переписать к чертям «Камасутру».

— Так быстро вернулся? — спрашивает, выглядывая из-под пятки.

— Угу, — киваю и плюхаюсь на диван. Настроение у меня не ахти, но вид матрёшки в обтягивающих штанишках и с задранной вверх задницей изрядно бодрит.

Сла-ва формирует какую-то странную загогулину, что на секунду мне кажется, что её руки и ноги поменялись местами, и озабоченно спрашивает:

— У тебя всё в порядке? Выглядишь странно.

— Ты думала о том, чтобы выйти за меня? — спрашиваю, долго не думая.

Матрёшка с грохотом валится на пол и испуганно таращит на меня глаза.

— Ты это к чему?

— Просто интересно.

— Малфой, — в её голосе слышатся истеричные нотки, — пожалуйста, скажи, что не собираешься вставать на одно колено, прошу.

Уфф. Блядь, как же мне с ней повезло.

— Не собираюсь, — развеиваю её опасения, — но вдруг ты об этом уже думала...

— Чтобы выйти за тебя? — перебивает матрёшка. — Мы же с тобой знакомы всего месяц! Ох, уж это ваше мужское самомнение. Думаете, каждая девушка с рождения мечтает отхватить кусок пожирнее и поскорее его охомутать? Ничего подобного. Я слишком много всего хочу сделать, прежде чем стать окольцованным придатком своего суженного.

Вот в такие моменты мне становится неудобно за то, что я хотел с позором депортировать маму-медведицу обратно в Россию. Надо будет матрёшкиной родительнице цветов послать, что ли. Такую дочь вырастила.

— Матрёшка, а у тебя там скоро твои женские дела закончатся? Гас-младший уже три дня постится, а твоя «собака мордой вниз» его несказанно заводит.

— Ещё пару дней придётся подождать, — бессердечно бросает матрёшка. — А теперь раз уж мы выяснили, что твоему холостяцкому статусу ничего не угрожает, разреши мне продолжить занятия.

— Может, потом сходим в кино?

Я не любитель кинотеатров, но ради матрёшки могу потерпеть. И оказывается, что с ней даже в кино ходить одно удовольствие. Так как мероприятие оказалось спонтанным, матрёшка выбрала какую-то мелодраму. Я честно держался полфильма, чтобы не заржать над тупыми диалогами, когда вдруг заметил, что матрёшка надувает щёки и морщится, будто её тошнит.

Ну и меня прорывает:

— Фильм-то говно, матрёшка.

В ответ слышится вздох облегчения.

— Раньше не мог сказать? У меня из ушей уже кровь льётся от их бессмысленных диалогов.

— Уходим?

Матрёшка деловито оглядывается по сторонам и загадочно вздыхает.

— Зал почти пустой.

— Ты это о чём?

Приподнимаю брови и мгновенно затыкаюсь, потому что тёплая ладошка ложится на мою ширинку и начинает расстёгивать молнию.

— Прошу, скажи, что это то, о чём я подумал, — бормочу, воздевая глаза к потолку.

— А о чём ты подумал? — вкрадчиво воркует матрёшка, обхватывая рукой возбуждённого младшего.

— О том, что моя девушка хочет мне отсосать на задних рядах кинотеатра.

— Для слизеринца ты очень проницателен, — шепчет матрёшка, и через секунду я чувствую её тёплый рот на своём члене.

Вот я знал, что если исправно платить налоги и жертвовать на благотворительность, Господь ниспошлёт на меня оральную милость.

Запускаю руку в гладкие густые пряди и слегка надавливаю на её голову. Матрёшкин стон отзывается в паху охеренной вибрацией, отчего кровь гулко приливает к моим вискам. И мне даже глаза не нужно закрывать, потому что она, моя главная сексуальная фантазия, жадно заглатывает мой член на всю длину, издавая упоительные звуки.

— Чёрт, Сла-ва, ты охуенная шлюха, — шиплю сквозь зубы, когда матрёшка выпускает младшего изо рта и мягко ласкает губами головку. Она глухо стонет в ответ, и снова жадно опускается ртом на всю длину. Я не хочу думать о том, где она этому научилась, и тем более не хочу думать, что так же сосала у того московского мудилы.

Когда матрёшка подключает зубы, у меня буквально срывает крючки, сжимаю челюсть, чтобы не застонать, как долбанная порноактриса, и на короткие предоргазменные секунды забираю инициативу себе, сгребаю в кулак волосы и быстрыми движениями трахаю её горло. Матрёшка держится выше всяких похвал, и мою неделикатность принимает без сопротивления. Когда младший каменеет, готовясь к финальному аккорду, тяну её голову вверх.

— Я всё, матрёшка.

Она упрямо трясёт головой и продолжает скользить по мне губами.

— Будет много, — пытаюсь предупредить. Потому что все мои оргазмы с ней, это пара галлонов потерянного белка.

Матрёшка безропотно принимает всё до капли и медленно поднимается. Облизывает губы и с улыбкой шаловливого котёнка смотрит на меня. Наверное, со стороны я выгляжу, как казнённый на электрическом стуле, взгляд отсутствующий, и из башки клубится дымок. Гас Вилл только что был переименован в Слава Лэнд, а матрёшкиному рту младший посвятил оду.

— Понравилось кино?

— Лучший фильм, что я видел, — хриплю, пытаясь восстановить дыхание. — Поставлю ему десятку на Роттен Томатос.

Остаток фильма мы открыто гогочем над тупостью сюжета и выражениями лиц актёров, которые играют так, словно перед съёмками им в зады вогнали перчёные анальные пробки. Когда свет загорается, перекидываю матрёшку через плечо и под её громкое верещание выношу из зала. Уже собираюсь поставить её на ноги, как вдруг упираюсь взглядом в Камиллу. Она стоит в компании двух своих размалёванных крокодилиц и буквально четвертует меня взглядом. Ну и задницу матрёшки на моём плече тоже.

Опускаю Сла-ву на пол и коротко киваю.

— Ками.

— Значит, это всё-таки правда, — она морщит лицо, словно унюхала скунса, страдающего несварением желудка.

— Ты настолько низок, что трахаешься со своей почти сестрой.

— Да, — подтверждаю, прижимая к себе матрёшку, — я настолько низок.

— Хороший сюрприз ко дню рождения Колина, вы с ней приготовили.

— Мой отец сейчас в Индонезии ест наси-чампур и фотографируется с дельфинами, — насторожённо хмурюсь, потому что мне не нравится высокомерный вид Камиллы.

— Ой, а он тебе не сказал? Мы созванивались сегодня, они с матерью твоей русской подстилки решили отпраздновать день рождения дома. Вылетают сегодня ночью. И я, кстати, приглашена.

Слава

— «Шла бы в своём «Кореле» работать, пока я тебе рот не заштопал, предводительница блохастых подстилок»? — ухмыляюсь, когда мы с Гасом выходим из здания кинотеатра.

— Лучшее предложение ушло в адрес Лори, — невинно пожимает плечами. — К тому же карьера экспортной проститутки у Камиллы точно не задалась бы, и она умерла бы от голода где-нибудь в Киншасе.

— Спасибо, что вступился за мою поруганную честь, — говорю уже серьёзно.

— Просто хотел спасти Камилле укладку, — скромничает Гас. — Она на неё обычно несколько часов тратит.

— Врёшь, Драко. Ты меня защищал.

Гас притягивает меня к себе и утыкается носом мне в макушку.

— Всё правильно, матрёшка. Только я могу называть тебя подстилкой. Смотри-ка и снова стояк.