Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович - Страница 12

А Олекса пришёл-таки наниматься к князю, когда Андрей уже почти перестал верить.

Вот он-то и отыскал старика-гусляра.

Да, чувствовал он, что выбивается из образа, да, знал, что нынешние князья да бояре музыку слушали, а не бренчали сами, да, помнил, что в это время православное духовенство относилось отрицательно к любой инструментальной музыке и увеселениям, видя в этом либо языческие пережитки, либо католическую ересь, но не мог ничего поделать. Что в прошлой жизни, что в этой, простое перебирание струн вызывало у него успокаивающий эффект, а вот мозгу наоборот, давало хороший ускоряющий пендель, после чего обрывочные мысли начинали складываться в добротные решения. Ну что поделаешь - каждый человек индивидуален и у каждого свои тараканы в голове.

Старик - гусляр к делу обучения подошёл со всем тщанием: и вроде не 'грузил' излишней информацией, но много нового открыл княжичу. Именно от старичка Андрей, к примеру, узнал, наконец, чем отличаются яровчатые гусли от звончатых. Оказалось - струнами. Если струны из жил, то гусли яровчатые, а если металлические, то звончатые. Яровчатые звучат глуше. Под них хорошо петь или рассказывать, к примеру, былины. Звончатые лучше, когда играешь сольные мелодии и плясовые.

А вот настраиваются гусельки по-разному, в зависимости от предпочтений гусляра. Ну и ещё потому, конечно, что до изобретения камертона было ещё двести лет.

Тут-то мысли Андрея и скакнули вперёд: а почему бы не "изобрести" камертон раньше. Ничего сложно вроде бы в его устройстве нет, а так глядишь не Джон Шор, бывший придворным трубачом английской королевы, а князь Барбашин войдёт в историю музыки, заодно и будущим "еврофилам" свинью подложим. Над этим стоило хорошенько подумать, но потом, а пока продолжить обучение, да придумать, что игумену говорить, когда он о "бесовском" увлечении прознает. А то, что прознает, Андрей не сомневался. Шила в мешке, как говориться, не утаишь.

Принцип игры на гуслях оказался довольно прост, точнее единого способа игры не было, каждый играл, как ему было удобнее. Кто-то клал гусли на колени, кто-то держал вертикально, как арфу. Кто-то ставил длинной струной к себе, кто-то наоборот. Кто-то играл пальцами обеих рук, защипывая струны, кто-то одной рукой часть струн глушил, а другой рукой струны перебирал. Просто простор для мысли и фантазий.

Старик - гусельщик, к примеру, предпочитал держать гусли на левой руке и щипать струны ногтями, или гусиным пером - этаким прообразом плектра, более известного большинству, как медиатор. Главное, что уяснил Андрей: в игре надо держаться ритма.

Вскоре и Андрей нащупал свой метод и стал потихоньку подбирать мелодии, звучание которых уносило его в прошлое, которое, вот же хохма, для этого мира было далёким будущем.

Ну а подопытным кроликом для его "песенного таланта" разумеется, предстояло стать Олексе.

А вот если что и не любил Андрей в любой из жизней, так это ходить просить. Особенно просить денег. Любой просящий, как известно, сразу ставит себя в подчинённое положение, становиться зависимым от того, к кому обратился. Ох, и не любил Андрей это чувство, но делать было нечего. Деньги, обещанные братом, придут к лету, а ярмарка в Казани начинается обычно 24 июня. А ведь к этому времени купцы-сотоварищи уже должны были закупить товар на продажу и до Казани добраться. А потому, зажав в кулаке собственное "Я", и потащился Андрей к игумену, просить одолжить денег до того, как брат пришлёт обещанное.

То, что игумен был при том разговоре, в очередной раз оказывалось благом. В прошлый раз монах сыграл роль громоотвода, в этот раз не нужно было искать доказательств того, что деньги будут. Всё же слово князя в это время было ценнее письменных договоров будущего (это не значит, что клятвопреступников не было, но к слову своему люди относились трепетно).

Разговор получился тяжёлым. Нет, поначалу всё шло хорошо. Игумен хоть и не одобрил полностью задумки княжича в области обогащения, но одолжить пятьдесят рублей брату Силуану разрешил. А вот потом началось...

Грехи княжича игумен перечислял скрупулезно, не разделяя, отбыл ли положенную епитимью за них отрок, али нет. Хотя больших грехов за Андреем не водилось - поговорку: "В чужой монастырь со своим уставом не ходят" - он знал давно, а потому, если исключить игру на гуслях, то был практически чист. Ну а то, что игумен воспитанием занимается, так и правильно: когда ещё, как не сейчас.

Но исподволь, игумен подошёл к главному. К тем самым "бесовским" игрищам на "неправедном" инструменте.

- Знаешь ли ты, что душу свою сим губишь, отрок? Дьявол прельщает людей по-разному, всяким коварством отманивая нас от бога, трубами и скоморохами, гуслями и русалиями. Видим мы игрища в селах и градах, полные множеством людей, где заталкивают друг друга, стремясь к бесовскому зрелищу, а церкви стоят пустые. Вот поэтому мы и принимаем всякие казни от бога и нашествие неприятелей, принимаем всё по веленью господа нашего, за грехи наши. Ведь только тогда бегут люди к обителям, прося святого причастия и моля господа о милости, когда беда уже стучит в двери. Так почто торопишь прихода её? Али не помнишь ты, что сказано в книге пророка Амоса: "Горе... поющим под звуки гуслей". Али не читывал ты, в обители находясь, "Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере... ", в коем писано: "Не следует христианам играть в бесовские игры, каковы - пляска, музыка, песни мирские". Иль забыл простую истину: путь ко греху краток, прощение же тяжко! Что скажешь в оправдание своё, отрок?

Мда, приложил батюшка, нечего сказать. Чуть ли не под статью подвёл, вот бы кому в инквизициях работать. А сказать что-то надо. И ведь боязно, времена ныне те ещё: у государя легче помилование получить, чем от церковного проклятия отбояриться.

Но ведь недаром он готовился, просиживая за толстенными фолиантами, продумывая заранее ответную речь. Так чего теперь отступать, знал же, знал, что вопрос поднимется. Потому и готовился, что знал заранее.

Собравшись с духом, Андрей заговорил:

- Прости, отче, но разве гусли виноваты в том, что на них скоморохи мирские песни поют? Этак и нож обвинить можно во многом. Ведь у повара он хлеба строгает, чтобы накормить добрых христиан, а у разбойника человека намертво режет, преступая заповедь "не убий". Но ведь судят не сам нож, а того, кто им владел.

Ведь сказано в книге царств, что при звуках гуслей "рука Господня коснулась Елисея, и он пророчествовал".

А почитаемый церковью нашей библейский царь Давид под звуки гусель пел свои обращённые к Богу псалмы. Ведь даже пророк Амос прямо указал: "Горе беспечным на Сионе... поёте под звуки гуслей, думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид".

Как бедны те люди, у которых есть песня, но нет лютни, есть псалом, но нет гуслей, есть содержание, но нет формы, есть чистые мысли, но нет чистых звуков. Они сами ответственны за своё нищенское положение, ибо Божьи люди могут быть бедными лишь в том случае, когда отвергают богатства, предлагаемые им самим Богом.

Но пребывающие в безмятежности на Сионе, к которым обращался Амос, сами обеднили себя. Они не приняли все наследие Давида. Они унаследовали лютню, гусли, чистое звучание, музыку, искусство, но утратили его песнь, его псалом, его святые мысли и благочестие.

Гусли, лира и музыка никогда не бывают без содержания. Они всегда основаны на идеях. Когда образ мышления Давида исчез из сердец детей Израиля, они более не были способны молиться подобно ему, исповедоваться подобно ему, вопиять о милости подобно ему, прославлять Бога в песне как это делал он.

Так разве гусли виноваты в этом, отче? Гусли что - поделка из дерева. Они как нож. Попадут в руки повара - принесут добро, а ежели их в руки разбойника дать, то ничего путного не выйдет.

Церковь наша осуждает непотребные, неблагочестивые развлечения, коими скоморохи прельщают людей. Но причём же гусли, отче? Да, в руках скомороха это - бесовский сосуд, неизменно сопутствующий всяческому глумлению, кощунству, играм языческим, но в руках истинно верующего они могут стать орудием воспевания божественной мудрости и вознесения молитвы к небесам.