Злобный босс, пиджак и Танечка (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 33

Собственно, Андрей Владимирович не гей. В смысле, не совсем гей. Мне это немного известно. Но есть люди, которые за обе команды прекрасно играют. А Коле Лена нравится? Или совсем даже не Лена?

И я выдала, иначе меня бы разорвало:

— Он тебя заставляет?! Пользуется своим положением? Коля, скажи! Честно скажи, потому что все проблемы можно решить!

Андрей отмер первым:

— Ну и фантазия, Тань. Никто никого не заставляет.

— По доброй воле?..

Я все еще не могла поверить, но была готова выступать на стороне всех униженных и оскорбпенных. Пусть Коля только моргнет в подтверждение, и я рвану с ним по всем полициям и судам. Он не один будет против всего мира! Но Коля тоже расслабился и подтвердил:

— Успокойся, Тань, проходи, раз уж все равно раскрыла. Андрей говорит правду, никакого принуждения.

И голос такой веселый. Таким голосом не врут и страшные подробности не утаивают. Сделала пару шагов вперед, но краснела и не могла собраться. А Коля вдруг мягко приобнял меня, одной рукой держа противень, и подтолкнул дальше.

Но говорил притом с явной иронией:

— Не осуждай, Танюш! Всякое в жизни бывает, не знала? Зато теперь на работу все втроем ходить будем, а то прямо и не знали, как тебе об этом сообщить.

Андрей почему-то скрипел зубами. Недоволен, наверное, что раскрыли. У меня мысли никак в кучу не собирались:

— Да я... Я не осуждаю... Неожиданно просто. Вы не подумайте, не осуждаю! Я... Коля, мне казалось, тебе Лена нравится... А Андрей Вла...

И затихла, буквы тоже закончились. Но Коля уже пришел в себя и смеялся:

— Вот и хорошо! Я красавчик, Андрюха вон вообще красавчик. Не странно же, что два красавчика нашли друг друга, правда? Но если ты ревнуешь, Танюш, то дай знать — я мигом отойду в сторону, честное благородное! И Лене пока не сообщай, потому что я в ее сторону отходить и собираюсь.

Да что он несет? Но как Лене о таком тонко намекнуть? Она ему тут пироги стряпает, а он...

— Я пойду, наверное, — попыталась вывернуться.

Но Коля не позволил. Потащил меня на кухню, припевая с каким-то нездоровым азартом:

— Куда? Такую вкуснятину доставила! Теперь будем пить чай. Любимый, а ты че как нелюбимый там залип? Иди, чай наливай.

На «любимого» было страшно смотреть — бледный какой-то, сосредоточенный, на Колю зыркает с настоящей ненавистью. Разозлился, что тот позволил мне обо всем узнать, а теперь воркует голубком? Поругаются, наверное, стоит мне уйти. Может, только поэтому Коля так отчаянно в меня и вцепился? Ну, посижу, выпью чаю, если не захлебнусь. 8b1163

А Коля все трещал, я была не в состоянии все уразуметь:

— Танюш, тебе если подобное знание неприятно, то кивни! Или моргни два раза!

Мы тогда все поймем, и кое-кто переосмыслит. Может, злость какая накатила, нет?

Ревность там? Никаких позывов не чувствуешь?

— К... какая ревность? — я не понимала. — К... к кому?

—А-а, — он был чем-то разочарован. — Не к кому? Тогда и отлично, у всех полный порядок. Милый, надень футболку, а то меня так и распирает тебе какие-нибудь срочные нежности устроить! Мысли путаешь!

— Да, милый, — эхом повторила я. — Надень футболку. У меня тоже с мыслями непорядок...

На это заявление Коля вообще расхохотался. Андрей, все так же недовольный, ушел в гостиную, я рухнула на стул. Коля смеялся, как будто над нами обоими, а я все никак не могла уловить причину. Полное опустошение. Тут еще и грудь его голая мельтешила, а мне думалось только о том, что такое красивое тело не прочь разнообразить личную жизнь. И со мной тогда... он выглядел самым натуральным натуралом. Потом, правда, не вспомнил. Не потому ли, что члена между ног не обнаружил и этим разочаровался?

Интересно, а почему я этого гада до сих пор не придушил во сне? Больше десяти лет с этим отморозком дружу, и вот ни разу не удосужился придушить. А ведь Коля всегда такой: ради стеба закопает всех и вся. А тут такой случай поизмываться!

Дружбан будто все десять лет и ждал именно этого момента.

Почему-то когда родители по наводке Тани начали в моей ориентации сомневаться, то было по барабану. Смешно и нелепо, но обидно было только из-за обвинений в домогательствах. Типа я уродец какой, который только принуждением любить себя могу заставить — и девушек, и мужчин. Но в данный момент я места себе от злости не находил, ведь она поверила — по лицу окаменевшему заметно. И это после всего, что у нас было! А если мне приспичит ее еще разок потискать — да что уж там, вот прямо сейчас приспичивает — то что же она думать обо мне начнет? Что мне вообще без разницы, кто подо мной стонет? Блондинки, брюнетки или Коля?

Приехали, называется. А как прямо сейчас все объяснить? Особенно то, что я полуголым в «чужой» квартире шныряю.

Гостья наша немного ожила и теперь тараторила почти членораздельно:

— Я перед Андреем Владимировичем уже извинилась. Прости и ты, Коля, что я... о боже, да я каждый день при тебе его ругала! Ты почему же не осек? Наоборот, слушал в оба уха, подбадривал!

— подбадривал, значит? — хмыкнул я.

Коле же до моего сарказма было глубоко фиолетово — все, как обычно:

— А что здесь такого? Я и сам знаю, что мой Андрейка не ангел!

Но Таня вскинула голову и нахмурилась:

— По-одожди-ка! И ты что же потом все докладывал?! А-а, теперь ясно, откуда Андрей Владимирович, например, о встрече с родителями узнал!

— докладывал, докладывал, — с радостью сдавал я приятеля. — Вот прямо каждый день бежал ко мне и докладывал все о тебе. Да же, милый?

«Милый» прищурился, ну хоть настроение ему удалось подпортить. Однако тут же застрекотал кузнечиком:

— Да же! А че бы и нет же? Мы ж тут не фигней страдаем, а прям-таки живем вместе! Танюш, дружба дружбой, а тут любовища, серьезные отношения и все такое прочее

— Серьезные, — отозвалась с выдохом Таня. — И все равно неприятно узнать, что я тебя другом считала, а ты меня специально допрашивал, чтобы подробности разузнать! Пойду я все-таки, не буду вам мешать. И не опасайтесь огласки. Недели б две назад — обязательно бы как-нибудь это использовала, но теперь уже пообещала прекратить все военные действия, — она перевела взгляд на меня и повторила: — Не опасайтесь, Андрей Владимирович.

Коле она больше доверять не будет, но сейчас уйдет с твердой мыслью, что лично я лично ее тискать больше права не имею. Непорядок! Сам не знаю, зачем схватил ее за руку и наклонился, ловя взгляд:

— Тань, ты все неправильно поняла. Когда мы целовались, я действительно...

— Не надо! — ее глаза блеснули.

Со стороны подпело довольное:

— целовались, ишь! Бессовестные! Ну ладно, если прямо сейчас признаетесь, как вам понравилось целоваться, то я соберу свои радужные шмотки и пойду искать себе новую Лену. Любовь, в смысле, оговорился.

Таня же воскликнула со страхом, обращаясь к Коле:

— Не было ничего такого! Ты не подумай!

— Было, было! — я подхватил подачу от друга. — Вон на том самом диване ты так на мне ерзапа, что перед глазами темнело.

Коля вскочил на ноги и карикатурно прижал пальцы к щекам.

— Ерзала?! О нет! Измена, измена! Я всегда подозревал, что ты ее любишь больше, чем меня! Я устал, я ухожу! Но только при условии, что вы прямо сейчас пойдете на тот самый диван и поговорите. Или чем вы там привыкли заниматься.

Ты разбил мне сердце, милый!

На этого клоуна я даже не смотрел:

— Ага, давай, милый. Вещи забрать не забудь и адрес этот забыть, мы прекращаем жить вместе.

Таня же впадала в какую-то панику, она переводила взгляд с меня на него и обратно, говоря все громче:

— Вы что? Подождите! Вы из-за меня, что ли, расставаться вздумали? Глупость какая!

— Не из-за тебя, — вздохнуло сбоку, почти Подбираясь под мой локоть. — У нас давно назревали непримиримые философские противоречия.

— Все верно, — подтвердил я. — Ты все еще здесь, бывший?