Вольный игрок (СИ) - Мамонтов Павел Александрович - Страница 35

Стоило об этом подумать Андрею, и в спину ему подул мощный порыв ветра. Ноздри тура резко сузились и расширились, выбросив струю пара. Будто бы отовсюду, даже из-под земли, донёсся утробный, вибрирующий звук, заставляющий сердце биться чаще и вызывающий предательскую слабость в коленях.

Андрея напрягся, сконцентрировался. Он ждал начала атаки, и всё равно она случилась неожиданно.

Тур резко ринулся вперёд, будто сзади у него заработал реактивный двигатель. Андрей успел толкнуться лыжами и уйти от живого тарана, прущего по целине, как экскаватор - только хлопья снега в разные стороны летели.

Андрей в полёте умудрился освободиться от лыж и плюхнулся в снег, сразу сорвал боевой арбалет, лёжа, адским усилием принялся натягивать тетиву.

В это же время он услышал глухой щелчок другого арбалета, а громкий вой возвестил, что арбалетная стрела не прошла мимо.

Казаков встал на ноги, провалившись по колено в белую крупу, а тур уже успел развернуться, остановился по грудь в снегу и мотал башкой в поисках противника. Ложе арбалета было ещё пустым, Андрей буквально бросил туда стрелу и сразу нажал спуск. Щелчок. Казаков, даже не глядя, попал или нет, рванул назад в ельник. Разъярённый рёв ему в спину свидетельствовал, что и его выстрел был точным.

Андрей за пару ударов сердца пропахал снежное поле, нырнул под защиту веток, уже слыша топот позади. Едва он успел прижаться к стволу, как страшный удар в спину бросил его вперёд, опять в снег.

Ель приняла на себе основную силу удара, но даже через рюкзак и полушубок Андрею досталось так, что от боли скрутило нутро и вылетел воздух из лёгких. Над головой жалобно заскрипела ёлка, с треском и скрипом, переломившись пополам, она рухнула, подняв ворох снежинок и иголок.

Ствол рухнул в метре от Казакова, ветки хлестнули по ногам, голове и многострадальной спине. Поднявшаяся взвесь закрыла глаза, а дышать стало и вовсе невозможно. С трудом проморгавшись, первым, что увидел Андрей, было взмывающее к небу бревно толщиной в пол-локтя. Метровые рога вспороли снег словно плуги. Тур рьяно рыскал по ельнику, ища обидчика, перемалывая хлипкий наст и молодые побеги пудовыми копытами.

Толстенные рога пропахали борозду совсем рядом с ногой Андрея. Тот вышел из оцепенения, неловко юркнул за ближайшее дерево, совсем рядом с бушующем зверем. От всего происходящего у него возникло чувство дежавю.

 «Спастись от мутанта Бура и погибнуть от простого тура - вот ведь обидно», - пронеслась в голове шальная мысль, которую прервал громкий свист.

Настолько громкий, что даже перекрыл свирепое клокотание быка.

Тур оторвался от своего занятия, поднял башку, всю в снеге и иголках (Андрей заметил, что из ноздрей у него капает кровь), подвигал ушами, будто силясь понять, откуда исходил звук, а потом рванул с рёвом поезда в направлении, показавшемся ему верным.

К счастью, Юля сидела на дереве чуть в стороне от его атаки. Андрей взвёл арбалет и вышел на широкую колею, утоптанную зверем. Стоять там было удобно, почти как на твёрдой земле. Где-то впереди в зарослях раздавался рёв и треск, так что ели качались.

Андрей взглянул на Юлю: та уверенно сидела на ветках вне досягаемости тура. И тогда он свистнул.

Бык вышел неторопливо, будто понимая, что происходит. Увидел Андрея, но взял паузу. Изо рта у него капала кровавая пена, но в налитых красным глазах читалась ярость и решимость сражаться до конца.

Казаков чуть присел, напружинил всё тело, готовясь вовремя уйти от атаки, но на этот раз сигналом для неё послужила стрела, выпущенная Юлей.

Бык взревел, с места взял галоп и рванул прямо к Андрею. От стука копыт и рёва казалось вот-вот треснет земля. В последнее мгновенье перед ударом тур наклонил голову, так что даже стало видно толстое шершавое основание рогов, скорее напоминающее корень дерева.

Тогда Андрей и прыгнул в сторону, на лету нажав спуск арбалета. В этом было большое преимущество этого оружия.

Арбалетный болт исчез в бурой шкуре в районе груди - для наконечника в три пальца толщиной особая точность не требовалась.

На этот раз тур промчался метров пять, и колени его подкосились. Он с головой зарылся в снег, но не сдался, а как настоящий воин поднялся и из последних сил стал разворачиваться в сторону врага.

Андрей, снова натягивая тетиву, испытывал некоторую жалость. Сейчас тур походил на упрямого, но несмышлёного противника. Бык стоял к нему боком, покачиваясь, изо рта уже хлестала кровь, но ярость из глаз не ушла.

«И чего ты на нас налетел», - подумал он, целясь в складки шкуры на шее зверя. Промахнуться он не мог.

Не успела туша рухнуть в снег, как Юля уже спустилась со своей позиции.

- Ты цел? - спросила она, ощупывая рёбра и руки.

- Да шо ему сделается, - снова ответил крылатой фразой Казаков.

«Надо точно показать ей этот мульт», - решил он.

- Я так рада, - ответила девушка и упорхнула.

Андрей растерялся. Он, честно признаться, ожидал более… продолжительной реакции.

Юля тем временем сняла с пояса топорик, которым они обычно пользовались для хозяйственных нужд, и очень ловко вскрыла брюшину туру.

Наружу вывалилась требуха, от которой повалил пар, кровь плавила снег не хуже кипятка.

- Что ты делаешь? – успел спросить Казаков.

Юля взяла здоровенный, почти чёрный шмат плоти, оторвала от него кусок.

- Печень добычи, - сказал она, подходя, - то, что принадлежит нам по праву.

И протянула бесформенный кусок мяса.

Кровь струйками стекала по её ладони, алые капли падали в снег, а чёрные глаза смотрели неотрывно.

Андрей, словно в каком-то трансе взял печень, откусил. Вкус был специфический - горечь, кровь и железо.

«Вкус войны», - подумалось ему.

Юля взяла у него кусок, тоже откусила и вернула. Так они вдвоём, строго по очереди, приговорили часть добычи, каждый раз возвращая положенную долю. Каждый раз приближаясь, соприкасаясь друг с другом всё большей частью тела, пока мясо не исчезло и ладони полностью не соприкоснулись. Андрей, немного придя в себя, обнаружил, что они стоят, держа друг друга за руки и переплетя пальцы уже неизвестно сколько времени. Внутри каждого нарастало желание, стремление, которое только и ждало повода прорваться. И первым сделал шаг Андрей, наклонил голову для поцелуя.

Это было какое-то безумие. Запах крови, ей запах, ей прикосновения, взгляд. Полушубки стали для них покрывалом. Вслед за ними полетела в снег и одежда, потому что так они хотели, хотели видеть, а главное - чувствовать друг друга без лишних преград.

Холода Андрей не чувствовал, он чувствовал только Юлю, и брал её жадно и яростно. Или это она брала его: напрягалась струной, тянулась навстречу, не отпускала при каждом движении. Бешенный танец двух тел стремительно достигал высшей точки.

Когда Андрей уже излился удовольствием, он вдруг с удивлением понял, что ему мало, он хочет ещё - сейчас, немедленно. С трудом разомкнув объятья, он, лёжа на вытянутых руках, посмотрел на Юлю, потную, с растрёпанными волосами, и прочёл в ослепительно чёрных глазах те же мысли и желания.

Она грациозно и безмолвно перевернулась на живот, возможно, ей просто стало немного больно.

Андрей жадно соединился с ней вновь, и опять его словно унесло куда-то, без всякого контроля: ощущение любимого тела, её страсть, желание, удовольствие. Он чувствовал её как себя, что и как она хочет. Одной рукой он сжал ей грудь, нежно, но твёрдо, вторую повёл ниже, к интимным бугоркам…

- Вот это да, - только и смог вымолвить Андрей спустя какое-то время.

Он лежал на спине, глядя в чистое голубое небо сквозь игольчатые ветки. Судя по положению солнца, времени после их… хм… отдыха прошло едва ли больше пяти минут. И это охотники ещё переводили дух какое-то время. Кто бы мог подумать. А ведь казалось, что пролетела вечность, и не одна.

Юля на слова Андрея только застонала, затем выгнулась, почти встав в мостик (случайно или намеренно демонстрируя идеальную фигуру), а потом села на полушубке и потянулась, собрав волосы на затылке.