Эффект бабочки (СИ) - Акулова Мария - Страница 12

– Пел, но не от хорошей жизни, – Наталья, как и дочь, нырнула на время в воспоминания, а теперь медленно возвращалась в реальность, в миллионный раз проходя через осознание того, что былые годы не вернуть.

– Мамочка, все хорошо, – бросив еще один взгляд на часы, Настя поняла, что отведенное на отдых время подходит к концу. – Ты разберешься с работой, я не завалю сессию, найду место в какой-то школе, буду учить деток. На нас с неба упадет сундук с кладом, мы выиграем в лотерею, получим наследство от какого-то неизвестного заграничного родственника. Нужно только чуть-чуть потерпеть, и все у нас непременно будет хорошо.

Улыбнувшись, Настя встала с диванчика, схватила чашку с горячим еще чаем.

– Твои слова, да богу в уши, Настенька, – мама покачала головой, но спорить не стала. Развернувшись к доске, вновь занялась готовкой. – Через полчаса ужинаем.

– Угу, – выйдя из кухни, Настя сделала еще один глоток из чашки, качая головой. Сейчас девушке казалось, что со всеми их проблемами справиться может только тот самый сундук с кладом или счастливый лотерейный билетик.

Проходя мимо письменного стола, Ася активировала телефон, проверяя, не пришло ли новое сообщение. Пришло. Женечка побаловал ее смайликом. Таким многозначительно-миленькой подмигивающей мордашкой. Мол, 'ты помнишь, как много я сделал для тебя?' или 'будь умницей, больше не позорь меня перед Имагиным'. Фиг поймешь, что значит эта мордашка, но отвечать на нее точно не нужно.

Забравшись на кровать, поставив на колени ноутбук, Настя снова забегала взглядом по буквам. Со всем разбираться нужно постепенно. Завтра – экзамен, остальное – позже. А вдруг мама уже к субботе будет счастливой обладательницей новой работы, а она сама не менее счастливой обладательницей пятерки? Всякое ведь может быть.

***

Чуда не случилось. Пятерку заработать не удалось, зато получилось списать на неплохую четверку, работу мама пока тоже так и не нашла, но появилось несколько швейных заказов – все же пора школьных выпускных.

А еще Настя выздоровела, успела начать подготовку к следующему экзамену, вручить маме оставшиеся деньги и теперь с легким кошельком и тяжким сердцем собиралась на работу.

– Насть, а, Насть? – именно во время этой подготовки к ней в комнату и ввалился Андрюша. Ввалился без стука, плюхнулся на кровать, окидывая сестру загадочным взглядом.

– Что? – если раньше она лишь улыбнулась бы в ответ, то теперь занервничала. Насте казалось, что все и каждый в курсе того, где она танцует, а подобные взгляды будто кричат 'я все знаю! Ты у меня на крючке! Позор!'.

– А у нас сегодня такое было… – парнишка поиграл бровями, расплываясь в улыбке. В такие моменты он становился безумно похожим на отца. Настолько, что мама иногда не сдерживалась, закусывая губу.

– Что же такого у вас сегодня было? – девушка закончила сборы рюкзака, повернулась к брату.

– У нас сегодня был урок полового воспитания.

– Да ты что? И вас прям так… на полу и воспитывали?

Андрей фыркнул, явно выражая свое мнение о плоской шутке сестры.

– Нет, бедняжка моя наивная. Нам рассказывали о том, как вредно заниматься сексом.

С какой гордостью он произнес последнее слово – загляденье просто. Наверное, и матерится с друзьями с такой же гордостью.

– Прямо так и сказали, вредно?

– Ну не совсем так. Скорей нежелательно… – Настя вопросительно подняла бровь, предлагая продолжить. Андрюша не разочаровал. – До определенного времени, а если уж приспичило, то…

– Андрюш, – нет, Настя явно переоценила свои силы. Говорить с братом о подобном она была не готова. Конечно, к маме делиться он не пойдет, с одноклассниками уже все что мог, обсудил, а папы нет. Но в себе сил на подобные глубокие философские беседы Настя не обнаружила. – Давай ты мне завтра это расскажешь, а пока я спешу.

– Куда? – не подав виду или реально не обидевшись, парень с радостью перевел разговор на другую тему.

– Работать, – Настя глянула на часы – шесть вечера. Лучше приехать раньше и посидеть в своей чуланистой гримерке, чем выбираться из дому в ночь.

– Ох, Настька, будь я мамой, давно получила бы по пятой точке…

Сраженная наповал наглостью одного учителя-поучителя, Настя застыла с открытым ртом.

– Мелок ты еще, по пятой точке давать. Я тебя на семь лет старше, между прочим. Уж я тебя скорей ремнем отхожу, если вдруг невтерпеж станет.

Мальчик фыркнул, выражая сомнения в реальности угроз сестры. По пятой точке у них в семье не получал никто и никогда, они даже в углу-то толком ни разу не стояли, маме проказников было жалко, да и проказники не слишком зверствовали в свое время. Насте было некогда – танцы, занятия, музыкальная школа выматывали ребенка так, что на шалости не оставалось сил, а детство Андрюши вообще закончилось грубо, резко и безвозвратно. В семь лет он потерял право дурачиться как другие дети, ему пришлось стать единственным в семье мужчиной.

– А я серьезно, между прочим, – мальчик сел на кровати, сводя брови на переносице. – Знаешь, как она переживает? – парень даже голос понизил, как делалось всегда, когда им нужно было обсудить вопросы, в которые лучше не впутывать маму. – Думает, что ты связалась с плохой компанией, шляешься ночами, потом днями отсыпаешься, приезжаешь то на такси, то на непонятных машинах.

– Тебе-то откуда знать, на чем я приезжаю? – Настя ощетинилась, бросая на брата не самый дружелюбный взгляд. Ей не нравилось, что часть жизни, которую она сама возвела в ранг запретных в доме тем, как оказалось, волнует не только маму, но еще и Андрейку.

– Видел пару раз…

– И мама видела?

– Думаю, мама нет, у нее окна выходят в другую сторону, но это же дела не меняет. Ты что-то мутишь, Настька, я знаю.

Девушка опустилась на стул, отыгрывая для себя несколько секунд на раздумья, взяла в руки носки, показательно медленно надела. Что сказать? Что не его дело? С одной стороны, да, действительно не его, а с другой… она ведь танцует в Бабочке именно для них. Для мамы с Андреем, чтоб им было легче, значит, дело их все же касается. Или посвятить мальца в не самую геройскую правду? А потом? Следить за тем, как во взгляде брата появляется презрение? Нет, этого она не выдержит. Что тогда? Остается молчать, что она и делает.

– Не придумывайте то, чего нет, Андрюша. У меня все хорошо. Жива, здорова, при работе, компания у меня исключительно хорошая, веселая, милая, добрая, подвозящая под подъезд…

– С другой стороны арки, чтоб под парадным не видно было, ага… знаем мы таких подвозящих… – мальчик вновь насупился.

– Эй, – а до Насти наконец-то дошло, что брат имеет в виду. – Ты о чем думаешь вообще? Меня просто подвозят, потому что поздно, и нам по дороге!

– По дороге откуда?

– Не твое дело! – получилось громко и наверное резковато, но допрос Насте порядком надоел. Ей хватало того, что она тратит уйму нервов на собственные не слишком веселые размышления, а еще и перед братом оправдываться не хотелось.

– Ладно, – осознав, что сейчас дела не будет, парень пошел на попятные, примирительно поднимая руки. Напряжение в воздухе немного спало. – Ладно, я понял, что к разговорам ты не расположена, просто знай… Если кто-то хотя бы попытается тебя обидеть… – парень смотрел на Настю серьезно, такие же карие, как были у Владимира Веселова, излучали уверенность и неуловимо схожее с отцовским выражение, когда смотришь и знаешь – ты за каменной стеной. Когда-то Андрюша станет для кого-то невероятно хорошей стеной. – Скажи мне, я разберусь. Уяснила?

Настя уяснила. Сдержала улыбку, чувствуя одновременно благодарность, трепет и тоску, а про себя поклялась, что скорей сама разделается со всем миром, чем позволит жестокости коснуться этого маленького храбреца.

– Хорошо, защитник, – вскочив со стула, Настя коснулась щеки брата поцелуем, который тот тут же попытался тщательно оттереть, схватила сумку, направилась к двери.

Разговоры – это хорошо, но работу никто не отменял.