В военную академию требуется - Мамаева Надежда - Страница 12

— Ой дура-а-ак… — тихо простонала рядом со мной зайка.

Правда, кого из нас двоих она имела в виду, я не поняла.

А дальше я сделала так, как недавно объяснил мне сам Гарди. Мысленно представила структуру, а потом, чуть прикрыв глаза, словно посмотрела внутрь себя.

Отец не раз говорил об источнике, о том, что каждый маг его чувствует по-своему. У него источник был родником, из которого папа зачерпывал свою силу словно пригоршнями. А у меня… у меня была здоровенная расщелина с клубами черного тумана. Я потянулась к нему, вбирая в себя, направляя, приказывая течь через мое тело в ладони.

Распахнула глаза и увидела Гарди все в той же позе, но его взгляд был полон изумления. В моих руках был не огонь, а первородная тьма, внутри которой бесновалось сжатое дикое пламя.

— Десятка… — завороженно прошептали из кустов барбариса, а затем из колючих зарослей вылез и сам Рейзи. Он крикнул, уже обращаясь к рыжему: — Беги, придурок. Тебя с шестью единицами никакая защита не спасет.

Но рыжий лишь упрямо сжал губы.

— Марм Гарди! Ты признаешь, что занял в академии мое место? — крикнула я, едва удерживая в руках беснующуюся сферу.

— Ни за что, — рыкнул рыжий, выстраивая щит и одновременно второй рукой в воздухе чертя руну.

— Тогда я вызываю тебя на дуэль.

— Пусть, кто прав, рассудит поединок. — Рейзи, судя по всему, произнес ритуальную фразу.

Я не смогла больше сдерживать сферу, и та полетела в рыжего. Темный оказался прав: щит Гарди мгновенно смяло, руна, наверняка атакующая, была проглочена тьмой. Светлого протащило по брусчатке, потом по газону и впечатало в столб.

Миг — и я увидела, как от его неподвижного тела, которое напоминало сейчас окровавленную тряпичную куклу, отделился дух.

Осознание того, что я совершила, ошпарило внутренности кипятком. Не помню, как оказалась рядом со светлым. И пусть магом я была никудышным, но, как спасать жизни, знала отлично. Это в моем ремесле был весьма важный навык.

У рыжего была рассечена кожа на шее и, судя по тому, как била кровь, повреждена артерия.

Так, Крис, сосредоточься, у тебя всего несколько мгновений. Надо пережать. Чуть отвела руку. Указательный и средний пальцы — прямые. Остальные — сжаты в кулак. Ударила точно. Попала как раз выше повреждения. Кровь перестала бить.

А потом, скорее чутьем, чем осознанно, потянулась к душе.

— Может, не стоит его есть?

Рейзи стоял рядом. Он был бледным как полотно. Объяснять, что жрать душу я и не собиралась, было некогда. Зато я увидела, как ногти на моей руке, той, что тянулась к призрачному светлому, удлинились, превратившись в когти с крючьями. И зацепили душу. Та забилась, словно пойманная в силки.

На миг меня окатило желание и вправду ее съесть. Оно родилось изнутри, оттуда, где клубился источник моей силы. «Ты станешь сильнее…» — будто шептала тьма.

Но я стиснула зубы и со злостью запихнула душу обратно в тело. Буквально вбила ее. И тут же сама потеряла сознание.

В себя пришла от звонкой пощечины. Надо мной нависал ректор.

— Может, объяснишь, что тут произошло?

Все та же лужайка. Уже не бледный, а синюшный Рейзи. Чемодана с Карой нигде не было.

— Меня убедили, — прохрипело сбоку, — что быть порубежником — не мое призвание.

Рыжий сидел, прислонившись в столбу. Его глаза были закрыты.

— Интересно… — протянул Анар.

— Знаете. Я только сейчас понял, что жизнь у меня одна. И гробить ее на то, чтобы стать слабым порубежником… Именно слабым. — Он горько усмехнулся. — Ведь сильным с моим уровнем дара мне не быть… Да и не хочу я им становиться. Совсем. — Гарди выдохнул и решительно закончил свою речь вопросом: — Могу я написать заявление об отчислении?

— Пойдешь против приказа? — вскинул брови ректор.

— Зато не против себя, — возразил рыжий.

— Управился в удар колокола. — Меня смерили оценивающим взглядом. — К тому же пожиратель душ. Что ж… Свое место ты сумел отвоевать.

Спустя совсем немного времени мы все были в приемной. Рейзи переминался с ноги на ногу и бледнел. Я писала заявление о зачислении, рыжий — прошение о том, чтобы его исключили по собственному желанию. Перо в моей руке подрагивало, то и дело ставя кляксы. А взгляд нет-нет да и косил на светлого. Точнее, на его шею. На ней сейчас был едва заметный шрам. Все же целители в военной академии свое дело знали.

А мне, наверное, этот самый шрам будет долго сниться. Внутри поселился страх. Я едва не убила Гарди. Нет. Даже не так. Я его убила. И в какой-то момент даже не хотела спасать. Был слишком велик соблазн взять душу, а с ней и силу рыжего. Миг я колебалась: спасать или отнимать. И вот это было самое страшное.

Я осознала, что значит быть пожирателем: каждый раз бороться с искушением стать сильнее за счет смертей других. Вот почему у темных пожиратели (или уничтожающие души) — это особая каста. Как и порубежники. Последние, борясь с дикими порождениями мрака, вырвавшимися в наш мир, могли выжечь вместе с тем же гааком целую деревню. И Темный владыка не упрекнет такого порубежника гибелью нескольких сотен простых темных. Ведь главное — остановить демона, который может сожрать не только маленький поселок, но и целый городок. Оттого порубежников не любил простой люд. Не любил, но уважал.

А вот пожирателей ненавидели все. А боялись еще больше. С силой магов, способных выпить душу, приходилось считаться. Один лишь закон ограничивал пожирателей: не забирать дух из живого тела. И то, как я поняла из рассказов отца, не всегда.

Но вот о чем я не думала никогда — что стану одной из тех, кто способен уничтожить душу. И от этого было страшно: что, если однажды я не удержусь и, вместо того чтобы спасти…

Нет! Я должна найти выход. Научиться контролировать себя. Сдерживать свою магию…

Заявления, едва мы с Гарди их написали, тут же отправились на стол ректора. Анар прочел сначала одно, потом второе, хмыкнул себе под нос:

— Нельзя было доверять набор Хагунгру… Опять слабые духом попались. Хорошо, что хотя бы в этом году без девок обошлось…

Я невозмутимо посмотрела в окно.

Поняв, что список поступивших придется переписывать заново, гарпия зыркнула на нас так, что мне невольно захотелось пощупать макушку: не задымилась ли.

— Так, кадеты. И не кадеты тоже, — нас одарили оценивающим взглядом, — если вы утверждаете, что на территории академии произошла дуэль, то меня интересует: где второй секундант?

— Удрал, — сглотнул Рейзи, который мог дать самый внятный ответ на этот вопрос.

— Удрал?

— Да, — упрямо сжал кулаки темный. На его висках выступил пот. — В кусты. И чемодан с собой прихватил.

У меня создалось ощущение, что ректор пытается прочитать его мысли.

— Не врешь… — выдохнул Анар. — И как же зовут того труса?

— Не знаю.

Ректор перевел взгляд на меня.

— Я прибыл сюда лишь с чемоданом. Все люди, которые могли бы быть моими секундантами, — в стенах академии. А здесь у меня из знакомых лишь вы, магистр Анар, Рейзи, Гарди и… как же его… А, Натан.

— Натан?

— Да, вроде бы так его звали. Он помог мне обезвредить вашу секретаршу…

На миг мне показалось, что ректор усмехнулся. Нет, выражение его лица осталось прежним. Но на краткое мгновение мне почудился в его глазах хитрый блеск.

— Вы, кадет Каржецский, виртуозно говорите правду. Надеюсь, в карцере вы будете столь же неподражаемы. Впрочем, как и кадет Ромс.

Рейзи, у которого оказалась столь звучная фамилия, вздохнул.

— Трое суток за дуэль, — отрезал ректор. — А вот вас, Гарди, я наказать уже не в праве. Вы ведь уже не кадет. И вам повезло, что все произошло до присяги. Случись все несколькими днями позже, я бы не смог так просто вас отчислить.

Он взмахнул рукой, и от ткани форменной куртки рыжего отделился значок. Он взмыл в воздух, на миг завис между мной и Гарди и… намертво прицепился к лацкану моего пиджака.

— Господин ректор, а как же присяга? Если кадет во время ее будет в карцере… — пробормотала секретарь, протягивая Анару новый список.