КК. Книга 10. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 44

…Так я люблю тебя, мой Люк. Если бы ты был здесь… боги… если бы все вернуть, я бы побежала за тобой, поползла бы, схватила бы, вцепилась, ни за чтобы не отпустила, нет… почему ты ушел? Почему не вернулся, когда звала, умоляла вернуться?

Ощущение нереальности, ощущение, что я не хожу — а ступаю над пропастью, не говорю — а издаю какой-то набор бессмысленных звуков, не существую, накатывало все сильнее. И спасением, как это ни смешно, стала утренняя дурнота. Напоминанием, ради кого я живу.

О слове, данном леди Лотте, легко было забыть, сидя на узком подоконнике и глядя в туман, покрывающий луг перед замком пятью этажами ниже. Но очень сложно думать о смерти, когда бежишь в ванную, чтобы тебя прозаически вывернуло. Физиология вообще довольно приземленная вещь. И очень конкретная.

Когда я, в изнеможении склоняясь над унитазом, думала, что все, еще один приступ, и я умру без всякого суицида, срабатывал брачный браслет: прохладная волна катилась по телу, и меня отпускало. Прояснялось в глазах, как рукой снимало слабость и сонливость, и ночное тяжелое марево уходило тоже.

Днем было легче. Днем не так хотелось кричать от тоски, я помнила о детях, и всегда была леди Лотта, с которой можно было помолчать о том, кого мы так любили. И была работа.

Я вернулась в лазарет на второй день после предания огню останков Люка. Тяжелый труд всегда помогал мне обрести хотя бы временный покой, помог и сейчас: доктор Кастер без лишних слов позволил мне снова встать рядом с ним на операциях, а оставшееся время я занимала себя всем, чем только могла — от приемки раненых до ухода за ними наравне с санитарками. Все, что угодно, только чтобы не было времени вспомнить, что Люка больше нет; все, что угодно, только чтобы как можно позже вернуться в свои покои, так и не ставшие семейными, заснуть и проснуться в слезах и с приступом удушья. Слабость и тоска все равно накрывали меня и во время обходов, и во время операций — но днем я могла затолкать их вглубь, давясь слезами, и продолжить свое дело.

Бойцов к нам подвозили теперь гораздо реже. Почти неделя прошла с последнего боя, и сейчас это были либо жертвы локальных стычек — с неотступившим отрядом иномирян или стаей охонгов, оставшихся без всадников, — либо те, кто получил трещину, сотрясение или ушиб еще в основном бою, но решили перетерпеть, а перетерпеть не получилось.

Коллеги на меня жалостливых взглядов не бросали и сверхвниманием не окружали, за что я была им очень благодарна. Здесь у всех были другие задачи. Разве что виталист Росс Ольверт несколько раз в день ловил меня для сканирования, да доктор Кастер ежедневно измерял давление и слушал сердечки детей слуховой трубкой.

— Почему вы меня допустили к операциям? — поинтересовалась я у него вчера, когда после его требования сдать анализы послушно проследовала в процедурную.

— Мне спокойнее, если вы будете на моих глазах, — ответил доктор Лео, сразу вставляя капсулу с кровью в анализатор. — Физически вы здоровы, токсикоз через неделю должен пойти на спад, анализы, — он взглянул на выводящиеся на экран параметры, — почти идеальные. Попьем железо, кетоны сами уйдут, как только начнете нормально питаться. Сомнения вызывает только ваше моральное состояние, Марина Михайловна. Но я убежден, что труд — лучшая терапия, поэтому поддерживаю ваше решение. И поддержал бы все, что помогло бы вам справиться с потерей. Вдобавок вы не перенапряжетесь, слава богам, ибо теперь у нас есть драконы.

Я слабо улыбнулась, принимая ответ. С прилетом шести драконов замок словно наполнился покоем, а с наших плеч был снят нелегкий груз выбора: кому из тяжелораненых отдавать реанимационную койку, а кого оставлять на поддержку наших магов жизни, не способных долго осуществлять ее. Все драконы были природными виталистами, и первым делом они, познакомившись с персоналом и осмотрев пациентов, перевели сложных в стазис и уже потом потихоньку колдовали над каждым, готовя к операции или попарно поддерживая виталистический кокон во время нее.

С момента, как они прилетели, мы не потеряли ни одного раненого. И черные кремационные ямы больше не чадили густым жирным дымом.

Люк был последним, кого похоронили в такой яме.

Я, встречая в коридоре или палатах лазарета наших помощников, которые естественно и быстро влились в коллектив, отстраненно удивлялась тому, как, находясь в невменяемом состоянии после похорон, смогла достойно их встретить.

Драконы своим прилетом произвели неизгладимое впечатление на обитателей замка. Мы с леди Лоттой, Ритой, Берни и другими участниками церемонии как раз выходили из парка, когда белоснежные крылатые ящеры, опустившись на покрытую пятнами от нежити зеленую лужайку перед замком, сбросили поклажу, подождали, пока с холки одного из них сойдет тепло одетая девушка, и обернулись в шестерых совершенно голых красно- и рыжеволосых мужчин.

— Вот это да, — с тусклым удивлением сказала Рита, а Берни придержал меня — я едва не наступила на очередную спешащую по каким-то таинственным делам змею.

На драконов уже глазели припавшие к окнам и высыпавшие на крыльцо слуги и пациенты, а они, не обращая на это внимания, достали из сброшенных мешков одежду и начали одеваться. В это время из дверей Вейна появился величественный Ирвинс — и зеваки, как по команде, рассосались, а наш дворецкий с каменным лицом и прямой спиной направился к гостям.

Мы были шагах в пятнадцати от них, когда Ирвинс, учтиво заговоривший с драконами, указал рукой в нашу сторону, и прибывшие повернулись к нам. Я узнала брата Нории и его жену Тасю — именно они встречали нас в Истаиле перед церемонией подтверждения брака Ани.

— Приветствую тебя, Энтери, и тебя, Таисия, — сказала я глухо, когда мы подошли. Постаралась улыбнуться и с приязнью сжала сначала руку дракона, а потом — его жены. Мы породнились через Ани, и я не хотела обижать их неприветливостью. — И вас приветствую в Вейне, дорогие гости, — я повернулась к остальным драконам. Леди Лотта, находящаяся рядом, придавала мне сил, и плечи ее тоже были прямы, и Рита стояла с другой стороны, поддерживая Бернарда. — Я, обращаясь с просьбой о помощи к Владыке Владык, и не думала, что она окажется такой скорой. Благодарю, что вы согласились прилететь. Нам очень нужны ваши умения.

— Мы все рады помочь сестре Владычицы, Марина, — проговорил Энтери, мягко улыбаясь. Глаза его были непривычно багровыми, как и у остальных драконов, и я смутно припомнила: Ани рассказывала, что это от усталости и что в таких случаях требуется свежая кровь. — Представлю же моих соплеменников: Ори, Вени, Тевени…

На перечислении имен я стала уплывать, покачнулась, и леди Шарлотта крепко, почти до боли, сжала мой локоть.

— Однако я вижу, что мы прибыли в час скорби, — сказал дракон, взглянув на вдовью ленту в моих волосах.

— Да, мы скорбим по моему мужу и хозяину этих земель, лорду Дармонширу, — сумела я произнести, хотя внутри прорывались рыдания, и Энтери потемнел лицом, вздохнул тяжело, сочувственно. Жена его так и вовсе едва слышно ахнула. — Но, прошу, не принимайте на себя нашу печаль. Вам выделят покои, вы сможете отдохнуть с дороги, пообедать. Вам сейчас же принесут свежей крови. — Ирвинс при этих словах замер и уставился на меня с ужасом. — А завтра я прошу позавтракать с нами, потом я покажу вам лазарет.

Дракон понимающе глядел на меня.

— Мне жаль, — сказал он, еще раз взяв меня за руку — и вдруг стало мне немного легче, словно боль приглушили, сделали не такой едкой. — Я встречал твоего мужа во дворце. Он был настоящим сыном Инлия, дерзким свободным ветром. Нории полюбил его как второго брата.

Я дрогнула, но не отступила. И как я не расплакалась на этих словах — только богам известно. Моих сил еще хватило, чтобы в учтивой беседе пройти в замок, показать лазарет на первом этаже; подняться выше, до гостевых покоев, напомнить, что если что-то понадобится — слуги выполнят любое пожелание, — и объяснить Ирвинсу, что срочно требуется животная кровь. Хватило, чтобы попрощаться с родными и побрести по лестнице к своим покоям: леди Лотта, сама бледная в синеву, велела мне идти отдыхать и пообещала, что не оставит гостей без внимания.