Звезда+1 (СИ) - Салах Алайна - Страница 16

— Что с лицом, Котенок? Всю ночь скучала по работе?

Заледеневший голубой взгляд едва задевает мое лицо, когда Котенок аппетитно скрещивает руки на груди и холодно изрекает:

— С моим лицом все в порядке, сэр.

И снова это гребанное «сэр» и этот ее тон… Словно я рецидивист, показывавший член детям, а она задержавший меня полицейский.

— У тебя месячные что ли? — рявкаю, когда она демонстративно поворачивается ко мне задом. — Или вы меня все просто все вместе достать решили?

— А что такое месячные, пап? — раздается любопытный голос Майкла снизу.

— Это когда человек настолько примитивен, что не может контролировать свои физические потребности. — мгновенно отзывается Котенок.

Вообще — то, месячные — это тот день, когда женщины становятся абсолютно бесполезными существами: ни трахаться, ни разговаривать с ними невозможно. А Котенок на что намекает? Что я не могу контролировать свои физические потребности? И это при том, что я полтора месяца хожу с чугунным стояком по ее вине и ни разу пальцем не тронул? Да Махатма Ганди на моем фоне похотливый извращенец.

— Месячные, Майкл, это страшные семь дней, когда от женщин нужно держаться подальше.

— Пять, — рявкает Котенок.

Тупая корова Лесли. И здесь меня обманула.

Сегодня первый день заезда, а все о чем я могу думать, так это о сюрпризе, который устроила мне бывшая идиотка-жена своим приездом. Как паразитирующее насекомое, она появляется, когда не ждешь и отравляет вокруг себя все одним лишь присутствием.

— Обнимешь меня на удачу? — подмигиваю Майклу, перед тем как сесть за руль. Это наша традиция с тех пор, как ему исполнилось два, и он научился более менее сносно выговаривать слово «удача».

Радостно кивнув, сын обхватывает руками мою шею и желает приехать первым. А я в это время стараюсь не смотреть на Котенка, которая не обращая внимания на меня, весело машет рукой Пежо. Стерва. Отхлестал бы по заднице. И не рукой, а тапком.

Я приезжаю вторым. Вторым, блядь, после гребанного Ожье. Так и знал, что появление тощей суки — дурной знак. Хочется одного — выпить стакан виски и завалится спать, чтобы вычеркнуть из памяти последние сутки.

Хер там. Жизнь не хочет ни минуту надо мной сжалится. Потому что я снова вижу ее: тупая корова Лесли, одетая в пеструю дизайнерскую тряпку и лаковые ходули, встречает меня в компании Майкла и Котенка. В Антарктику что ли ее сослать? Пусть морские котики и тюлени ее терпят.

Собрав все свое терпение и выдержку, крепко сцепляю зубы и подхожу к ожидающей меня троице. Желание наподдать Лесли под тощий зад и вовсеуслышанье послать на хер почти невыносимо, но я должен держаться ради сына. Самое болезненное в этом зрелище даже не ее стоякоуничтожительная рожа, а то как радуется Майкл при виде матери. Вот и верь после этого, что у детей короткая память: за три года нашего развода он видел Лесли от силы раз пять, и два из них — в рекламе прокладок.

Одно радует: в нашем нежданном квартете не я один стою с кислой миной. Пока Майкл и корова Лесли сияют улыбками, Котенок выглядит так словно ей отдавили лапы и хвост.

— Пап, не расстраивайся. — сын обхватывает мою руку и утыкается головой мне в живот. — В следующий раз твое время будет лучшим.

Задирает голову и одаривает меня широкой улыбкой:

— Ты специально не говорил, что мама здесь, чтобы сделать мне сюрприз?

Ага, блядь. Я бы этот сюрприз в Венерне утопил, если бы был уверен, что не всплывет. Так ведь всплывет обязательно.

Пока я безуспешно пытаюсь сформулировать ответ, не использовав ни одного матерного слова, Лесли отвечает за меня:

— Конечно, это папа пригласил меня, чтобы устроить тебе сюрприз, милый. У тебя ведь скоро день рождения.

Идиотка. День рождения у Майкла не в июне, а в июле.

К черту эту дешевый спектакль. Не собираюсь делать вид, что появление этой коровы — радостное событие.

— Нет, Майкл, — говорю мягко. — Я Лесли не приглашал. Она сама изъявила желание приехать, и уже завтра собирается улетать.

— Совсем нет. — скалится сука. — Я очень соскучилась по своему сыну и хочу провести время с ним.

С этими словами запускает свою костлявую клешню Майклу в волосы, вызывая непреодолимое желание ее вырвать, и переводит цепкий взгляд на застывшего Котенка.

— Возьми себе выходной, милочка. Я сама буду заботится о своем сыне.

Открываю рот, чтобы поставить суку на место, но Котенок меня опережает:

— Когда вы начнете платить мне жалованье и оплачивать пятизвездочное проживание, тогда я обязательно к вам прислушаюсь. — мурлычет, сочась ядовитой сладостью. — А пока этого не произошло, я выполняю распоряжения лишь одного человека. И это не вы.

Вот умница. Нужно не забыть накинуть ей за такой ответ еще тысячу к зарплате.

Пока Лесли скрипит фальшивыми накладками на зубы, обнимаю Майкла за плечи и говорю Авроре:

— Идите прогуляйтесь немного вдвоем, а я перекинусь пару слов с Лесли.

Благодушия Котенка хватает лишь на то, чтобы дружить со мной против врага — на улыбку не дотягивает. Холодно кивает в ответ и утаскивает Майкла к разговаривающим между собой Робу и Сайласу.

— Какого хера твоя плоская задница еще здесь? — рычу, едва упругая скрывается из вида. — Мы, кажется, с тобой вчера все решили.

Лесли надувает и без того надутые инъекциями губы и пытается сморщить замороженный ботоксом лоб в попытке изобразить обиду.

— Ты же знаешь, что мы, женщины, очень непостоянны. За ночь я передумала. Особенно, когда увидела, что очередная твоя шлюха обхаживает моего сына.

Иногда я готов половину своих заработанных потратить на то, чтобы на один день пришить этой суке член и с чистой совестью ее отмудохать. Вот вроде тупая как пробка, но как талантливо ей удается довести меня до неконтролируемого бешенства всего парой фраз.

— Аврора не моя шлюха, а Майкл больше не твой сын. — рякаю, сжимая кулаки в карманах комбинезона. — Ты от него отказалась и получила за это охеренные отступные, поэтому я, блядь, не понимаю, почему я до сих пор лицезрею твою перештопанную физиономию.

— Я была неправа, когда отказалась от сына. — невинно хлопает глазами гадюка.

— Я снова хочу вернуться в его жизнь, поэтому я останусь. Ты не можешь лишить меня права быть матерью.

К ее несчастью, я знаю ее алчную породу достаточно, чтобы не верить. Майкл последнее, о чем эта вешалка для модных тряпок думает. Модельная карьера Лесли стремительно пошла в последние два года: она стала злоупотреблять пластическими операциями и тусовками, а этого в ее бизнесе не любят. Поэтому сейчас ей нужен я: денежная кормушка, способная поправить ее финансовое положение.

— Ни сына, ни денег ты от меня не получишь. Я уже лишил тебя права видеться с Майклом. Так что пакуй свой чемодан и возвращайся туда, откуда приехала.

Накрашенные глаза Лесли начинают сверкать яростью. Вот это ее настоящая сущность без купюр. Злобная и меркантильная. Каким же я был влюбленным дебилом, если раньше этого не замечал.

— Если хочешь скандал посреди соревнований — я тебе его устрою. Журналисты будут рады узнать, что ты вовсе не сахарный зайчик, каким хочешь казаться. Нет, ты конечно можешь пригнать сюда всех своих юристов, но разве у тебя есть на это время? Сейчас тебе нужно сосредоточиться на гонке, ведь сегодня ты уже пришел вторым.

Кто там на небесах заведует терпением? Дай мне его побольше, чтобы я не размазал эту жабу по асфальту на глазах у сотен людей.

— Сколько ты хочешь за то, чтобы убраться отсюда сегодня же?

На губах суки расплывается довольный оскал, какой всегда появляется, стоит речи зайти о деньгах.

— Думаю, прошлой суммой отступных вполне обойдемся.

Я, собственно, и спросил лишь для того, чтобы убедиться, что чуда преображения не произошло. Что передо мной все та же беспринципная дешёвка. Поэтому я с извращенным удовольствием достаю из кармана средний палец и тычу в обрезанный скальпелем нос:

— Хер тебе, никчемная тупая корова. Хер. Тебе. И таков будет мой ответ все следующие разы, когда ты соберешься заявиться в мою жизнь или жизнь моего сына и начать шантажировать. Я тебя размажу. Уничтожу. Усекла?