Звезда+1 (СИ) - Салах Алайна - Страница 18

Их хватает. Пробормотав «Придурок» бывшая сука-жена поворачивается ко мне тощей задницей и сверкая красными подошвами своих дизайнерских каблучищ уносится в сторону номера.

В голове творится такое рагу из ярости и бешенства, что прежде чем я успеваю все взвесить, кулак уже молотит в соседнюю дверь. Пульс беснуется в висках вместе с тягучими секундами, пока я жду, что она откроется. Блядь, Котенок точно с ним трахается. Мелкая хвостатая дрянь.

Собираюсь открыть ее номер ключом, но в последний момент передумываю. Хочу вынести эту хренову дверь сам, потому что хотя бы бездушной деревяшке я должен сделать больно.

Но и тут меня ожидает облом. Потому что едва я заношу ногу, чтобы шибануть по замку, дверь открывается сама и на пороге возникает Котенок. Был бы я не так взбешен, обратил бы внимание, что она в полностью одета, но все что я способен видеть сейчас — что ее футболка чересчур облегает соблазнительные сиськи, а из-за спины выглядывает черепаха Пежо.

Котенок хмурит брови и открывает рот, но сейчас слушать ее шипение я не намерен. Отодвигаю ее в сторону как табуретку и шагаю к побледневшей черепахе. Без слов сгребаю воротник его цветной гейской поло и тащу за собой к выходу. Надеюсь, у Скотта хватит мозгов не сопротивляться слишком активно, потому что я его, на хрен, как масло по тосту размажу.

— Ты чего творишь? — гневно вопит Котенок из-за плеча, когда я вытряхиваю ненужный лохматый предмет из номера и впечатываю в стену.

— Увижу здесь еще раз — я твои черепашьи яйца на омлет пущу. — рявкаю Пежо в лицо. Отпускаю его трещащую по швам футболку и, развернувшись, шагаю к Авроре, замершей в дверях, и под ее гневное верещание вталкиваю ее обратно в номер.

— Ты что себе позволяешь? — взвизгивает та, зыркая на меня разъяренными глазищами. — Совсем одурел, звездуля.

Ее реакция — повод сделать то, что я хотел сделать давно: поймать пальцами ее скулы и сдавить, чтобы не могла больше верещать.

— Какого хера ты трахаешься с ним на работе? — подтаскивая ее лицо к себе. — В соседнем, блядь, номере?

Если Котенок и хочет что-то сказать, то не может: отчаянно крутит головой, пытаясь вырваться, и быстро дышит через смятые буквой «О» губы. Ее ванильно-цветочное дыхание раздражает ноздри, дурманом вплетаясь в туман моего бешенства, упругие сиськи упираются мне в грудь и если я опущу руку ниже, смогу снова ощутить слюнопускательную выпуклость ее ягодиц.

На хер все. Делаю финальный цветочный вдох и, вдавив пальцы в бархатистую кожу, проталкиваю язык в приоткрытый рот.

Котенок шипит в ответ и вцепляется ногтями мне в плечи в попытке оттолкнуть, но такое ей вряд ли под силу. Она слишком долго издевалась надо мной, а у меня слишком стоит, чтобы прекратить. Опускаю ладонь ей на задницу и сжимаю ее через ткань шорт. Не сдерживаясь, до синяков, как всегда хотел. Котенок посылает новую порцию возмущений мне в горло, и, кажется, до крови рассекает кожу на плечах. Если так она пытается меня отрезвить — то делает только хуже, потому что мне охеренно нравится.

— Мудак, — шипит мне лицо, когда отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее. Потемневшие голубые глазищи, опухший рот и алеющие щеки. Ни малейшего шанса остановиться.

— Ты ведь помнишь, что я не трахаю персонал, Котенок? Так вот ты, на хрен, уволена.

Я затыкаю ее рот своим языком, еще до того как она успевает начать возражать. Найду Майклу другую няню. Пригоню мисс Барашкис, да хоть Мэри Поплине на 3Д принтере распечатаю. А ее я сегодня трахну. До хлюпающих звуков, до скатывающегося пота, до того как она будет умолять меня еще.

Не прекращая сосать ее рот, перемещаю руку на пуговицу ее джинсовых шорт. В ответ Котенок издает мозговыносящий стон и вцепляется пальцами мне в волосы. Жмется всем телом, бедрами, сиськами и жадно толкает язык мне навстречу. Стерва хочет меня. И меня так это радует, что я со стоном приспускаю себе в штаны. Еще никогда в жизни я так не хотел оказаться в женщине. Даже, блядь, к финишу ехал не с таким рвением.

Трахаю теплый рот языком, пока стягиваю с нее шорты, а Котенок в это время с задушенными всхлипываниями раздирает молнию моей ширинки. Тонкая кружевная тряпка, гладкая кожа без единого волоса, горячие набухшие складки, между которых я протискиваю пальцы. И снова стон, от которого лопаются яйца.

— Мокрая стерва. — подушечками растираю чувствительную кожу. Помучил бы ее еще, вот только у самого терпения ни на цент, поэтому снова выгрызаюсь в цветочный рот и загоняю в сочную плоть пальцы. Горячая, тесная, истекающая влагой. Уничтожит мой член еще на входе.

— Хочешь быстрее, Котенок? — сжав ладонью густые волосы, оттягиваю назад ее лицо. Аврора жмурит глаза и, захлебываясь вдохами, трясет головой.

— Да… Пожалуйста, да.

— Услуга за услугу, Котенок. За это придется трогать меня.

И снова порочный стон и теплая ладонь, которая ныряет под резинку боксеров и смыкается на члене. Блядь, даа. Несколько жадных движений назад и вперед, и я готов залить ее собой.

Долго мне сдержаться, поэтому я вытаскиваю пальцы из раскаленного плена и ногой стягиваю с Котенка шорты. Ее голая задница в моих руках, та, о которой я мечтал с того самого сортирного дня: тугая и упругая с нежной кожей. Заношу ладонь и закрываю свой давний дрочильный гештальт: со звонким шлепком опускаю на ягодицу. В ответ Котенок незамедлительно прогибает поясницу и выпячивает зад, сдавливая мой член в ладони так, что искры валят из глаз.

— Затрахаю, стерва. — рычу ей в ухо. Аврора и здесь удивляет: впивается мне в губу до соленого привкуса и обвивает бедра ногами, впаивая горячие мокрые складки в мой член.

— Так уверен в себе? — мурлычет, касаясь губами моего носа. — Ты ведь уже не молод.

Стерва.

— Ты будешь за это извиняться, — предупреждаю ее, перед тем приставить член к раскрытому входу и до упора упустить на себя ее задницу.

Громкий всхлип оглушает, отдаваясь тугой волной крови в члене. Блядь. Стервозная вагина. Узкая и такая горячая, как я и представлял. Котенок падает мне на плечо и, впившись зубами в мочку, умоляюще выдыхает: «Еще» Будет ей еще, пока головые связки не сотрет. Только на моих условиях.

— Сними футболку, Котенок. — приказываю, продолжая насаживать ее задницу себе на член. — Хочу видеть твои сиськи, когда я трахаю тебя.

Котенок отлепляется от моего плеча и покорно сдирает с себя футболку. Смотрит на меня расширенными зрачками и, не переставая кусать губу, сбрасывает лифчик.

Блядь…ее грудь. Тугие полушария, покрытые гусиной кожей с твердыми розовыми сосками. Проглотив собравшуюся слюну, тянусь к ним ртом и обхватываю острую вершину губами. Сладковато-цветочный вкус играет на небе — мой чистый наркотик. Хочется еще и еще, пока не одурею от передоза, поэтому я прикусываю и тяну сильнее, заглаживая боль языком под симфонию умопомрачительных стонов.

Охи и всхлипывания надо мной становятся все более неистовыми и беспорядочными, и члену становится так тесно, что позвоночник начинает ломить.

— Кончай, стерва. — освободив сосок, ловлю зубами припухшую губу и наблюдаю за искаженными похотью чертами. — Чей член тебя трахает?

Котенок измученно стонет и сдавливает веки, словно они способны помочь ей молчать. Упругое тело начинает содрогаться в моих руках, и мне приходится стиснуть зубы от бешеной пульсации влажных стенок, в которые я не могу перестать долбиться как одуревший.

— Твой, Хейден. — выдыхает Аврора с финальным стоном. При звуке своего имени, произнесенного ее голосом, я как впечатлительный старшеклассник начинаю кончать.

Аврора

Оу. Оу. Оу, чтоб меня. Вот это чемпионский жезл. Божечки, и вот это звездуля все это время прятал в штанах. Знаю, что завтра я об этом пожалею, но, черт подери, сейчас мне кажется, что год засухи стоил того, отпраздновать его окончание так. С фанфарами, фейерверками и восторженными аплодисментами в исполнении моей вагины.

Когда шум оргазма стихает, я отлепляю голову от плеча Хейдена и осторожно интересуюсь: