Звезда+1 (СИ) - Салах Алайна - Страница 30

— Как дела, семья? — плюхаюсь на диван рядом с мамой, примостив голову ей на плечо. Три дня назад она уволилась со второй работы и теперь проводит больше времени с Кэрри, поэтому теперь я снова могу позволять себе выбираться с подругами.

Наверное, я преждевременно стерла сообщение Хейдена. Все-таки благодаря его щедрым премиальным мы смогли закрыть ипотеку, и было бы правильно его поблагодарить. С другой стороны, если бы он мне ответил, я бы вновь воспылала ненужными надеждами, а моя притихшая вагина решила возобновить свою поэтическую писанину. Так что, пожалуй, все к лучшему.

— Рора, — доносится до меня грудной голос мамы. — А это не тот автогонщик, у которого ты работала?

Я впиваюсь глазами в экран и чувствую, как мое наряженное в смирительную рубашку сердце начинает бешено дергаться. Чертов звездуля. Пробрался в телевизионный ящик моей мамы. Не в силах отвести взгляд, жадно пожираю глазами его пиксельное лицо: загнутые ресницы, небритую челюсть и напряженные скулы.

— Он такой привлекательный, Рора. — цокает языком мама. — Не знаю, как ты все это время держалась.

Держалась я из рук вон плохо. Но, конечно, виню во всем распущенную Европу.

— Прошел месяц с момента окончания гонки, и сегодня ты впервые решил дать интервью, Хейден. — умничает тощий дядька в квадратной рубашке, сжимая в руке микрофон с логотипом спортивной передачи. — Что послужило тому причиной? Ты устал от прессы или, быть может, у тебя возникли проблемы, о которых мы не знаем? Ты бы мог с нами поделиться?

— Конечно, я буду рад рассказать тебе о своих проблемах, Тодд. — без тени той самой публичной улыбки, которую я видела много раз в присутствии фанатов и журналистов, отвечает Хейден. — После того так ответишь мне, сколько раз в неделю трахаешь свою жену.

Оу. Оу. Кажется, звездуле наскучила игра в улыбаку, и он решил выпустить наружу своего скабрезного дерьмодемона. Вот это браво.

А пока дядька дергает острым кадыком и беспомощно глазеет в камеру, Хейден вопросительно поднимает брови:

— Я переоценил твои сексуальные способности, Тодд? Лучше спросить, сколько раз в месяц?

Журналист понемногу приходит в себя и начинает глупо хихикать, явно, не зная, выключить камеру либо же продолжить краснеть, и в конце концов выбирает второе.

— Так ты доволен результатами соревнований? — спрашивает с запинкой.

— Ты же не у Скотта Кларка интервью берешь, Тодд. Разумеется, я доволен результатами — у меня же первое место.

— Ох, Рора, — качает головой мама и косится на меня с беспокойством. — А характер у него не сахарный.

Ну не знаю. Лично мне происходящее очень нравится. В каком смысле я даже горжусь Хейденом за то, что он. наконец, перестал вхолостую рекламировать услуги своего дантиста.

— Эмм… — мнется дядька, очевидно, окончательно растерявшись. — Тогда может быть ты сам хочешь что-нибудь нам рассказать о прошедших соревнованиях.

Лицо Хейдена серьезнеет, когда он переводит взгляд в камеру, и меня вдруг посещает чувство, будто бы он смотрит прямо на меня.

— Да, хотел кое-что.

Камера берет его крупным планом, так что теперь миллионам людей видно, как раздуваются чемпионские ноздри и подрагивают ресницы.

— Котенок…

При звуке этого глупого прозвища сердце делает кульбит и камнем падает в желудок, от чего я подлетаю с дивана и, схватив пульт с маминым колен, жму кнопку выключения.

— Я пойду спать. — пищу фальцетом и в ответ на непонимающий взгляд мамы, быстро целую ее в щеку и бегу к лестнице на второй этаж. — Кэрри, пусть Барби не сильно пилит Кена, а то его и так природа содержимым штанов обделила.

Влетаю в свою комнату и, закрыв дверь, начинаю лихорадочно расшагивать по комнате. Намотав кругов сто, кидаюсь в кровать, где валяется мой ноутбук и начинаю искать повтор записи этого интервью. Я говорила. Никакой логики и четвертинка мозгов.

Я нахожу его после пятнадцати минут интернет-мытарств и просмотра минутного рекламного ролика о волшебном средстве от диареи. С колотящимся сердцем тычу в белый треугольник и перематываю на то место, когда лицо Хейдена стало занимать весь экран.

— Котенок… — я стискиваю пальцы так, что, кажется, выворачиваю себе мизинец.

Ох, и снова этот взгляд. Словно чемпионский зад пытают кочергой, а он не должен произнести ни звука.

— Я…

Я подаюсь вперед так близко, что задеваю носом жидкокристаллический экран. Скажи уже что-нибудь, черт подери, а то меня массовая гибель нервных клеток началась.

— Мой ответ на твой последний вопрос: «Нет. Не поэтому». — быстро бормочет Хейден и, сморщившись словно ему физически больно, отворачивается от камеры.

Чеееего? И это все??

Я растерянно глазею в экран, на котором вновь появилось вытянутое лицо незадачливого журналиста и прокручиваю в голове весь список вопросов, который задавала Хейдену:

«А это правда что после гонки ты не хочешь писать в течение суток?»

«А ты эпилируешь волосы на груди или у тебя их в принципе немного?»

«Тебя никогда не приглашали сняться в Форсаже вместо жирдяя Дизеля?»

А может, он имеет в виду то, что я спросила, когда он отверг мои влюбленные притязания. И что это значит? Он отверг меня не потому, что он меня не любит? Или он меня все-таки любит и все равно отверг? Черт, нужно было конкретнее задавать вопрос — эти множественные «не» всегда сбивают с толку. Ну почему было просто не спросить, любит ли он меня?

Я начинаю копаться в телефоне, в надежде на то, что моя невнимательность в конто веки сослужила добрую службу, и я найду какое-нибудь затерявшееся сообщение, в котором Хейден угрожает отправить меня в Сиэтл босиком, но не нахожу ничего. Ох, уж эта моя невесть откуда взявшаяся скрупулезность. А вдруг эта фраза все, на что он решится. Вдруг он ждет, что теперь я выйду на связь и понятия не имеет, что я удалила номер. Глупая, глупая нянька Аврора.

— Ты видела, да, видела? — Тэмми скачет около меня подобно шарику от пин-понга, пока мы идем по университетской парковке. — Я уже подумала, что у меня винные глюки, когда услышала, как Хейден Гаррисон называет тебя Котенком…

— Хейден Гаррисон что? — знакомый писклявый голос раздражает нервы хуже звука пенопласта по стеклу. Чертова Джейн и ее сверхчувствительные барабанные перепонки. Ох, она еще и в компании своих костлявых гномов-сплетниц.

— Вчера в интервью спортивному каналу он обратился к Авроре. — с гордостью сообщает Тэмми, не обращая внимания на то, что я пытаюсь сломать ей указательный палец. — Он явно на нее запал.

Злобное трио многозначительно переглядывается между собой с таким видом словно только что услышали самую большую ложь на свете. Интересно, почему людям приятнее думать о других хуже, чем они есть на самом деле? Потому что в них самих куча дерьма? Потому что они завистливы и нужен повод потрепать языком, чтобы потешить свое поросшее комплексами эго?

— Ну а почему бы и нет, Джейн? — щерится гном с джинсовой юбке длиной до пупка, глядя на свою предводительницу. — Знаменитости постоянно западают на безвестных студенток, работающих у них прислугой. Например… — делает задумчивое лицо и похлопывает себя по выпяченной губе. — Ммм. нет, я не знаю ни одного.

Гном, пытающийся стать троллем. Какое убожество. Но доказывать что-либо этим драконьим головам я, разумеется, не собираюсь — много чести для них и ниже моего гордого няниного достоинства.

— Пойдем, — тяну Тэмми за руку. — Наука ждет.

Но Тэмми на меня не смотрит. Уперевшись пятками в асфальт, она глазеет в сторону подъездной университетской дороги.

— Это даже круче, чем в Сумерках. — восхищенно бормочет она.

Прослеживаю направление ее взгляда и чувствую как ноги слабеют, а в голове и груди разрываются разноцветные фейерверки. Роберт Паттинсон, это официально: ты лошара. В надвинутой на глаза бейсболке, прислонившись мускулистым задом к стелящемуся по асфальту капоту Ауди R8(все-таки две недели трепа Джеймса Мэя и Джереми Кларксона не прошли для меня даром) стоит звездуля. Сексуальнее, чем Тор и Капитан Америка вместе взятые. Приехал ко мне. К своей Чудо-Женщине.