Константинополь Тихоокеанский (СИ) - Осадчий Алексей - Страница 9

Но в Сибири народ, неизбалованный визитами представителей царствующей фамилии, встретил Александра более чем восторженно. Две недели непрерывного общения, под радостный трезвон колоколов, с чиновничеством, купечеством, представителями немногочисленного сибирского дворянства. Именно из Омска мне пришло первое объёмистое письмо от брата. Саша сообщал, что несмотря на маршрут, проложенный мимо больших городов, отправлял с курьерами мои «дорожноустроительные трактаты» в губернские и городские учреждения, замечая, что через два года подвергнет их дороги самой пристрастной инспекции, на обратном пути с Сахалина до Санкт-Петербурга. В Омске же сибиряки заслушивались рассказами брата о запуске первой в России железной дороги, которую по личному распоряжению императора спешно открыли 25 октября 1837 года, чтоб и цесаревич успел перед отъездом промчать от Петербурга до Царского Села на бешеной скорости в 65 вёрст! Наверное потому Александр, пролетев на железном экипаже по рельсам, решился сравнить скорость паровоза и лошадок, устроив по российским просторам гонки пары сотен всадников. Мне же он писал о необходимости строить железные дороги, которые будут связывать Россию изнутри, а морские маршруты, соответственно, — «скреплять снаружи». Омское купечество, порасспросив цесаревича и прикинув среднюю скорость перемещения грузов, загорелось созданием акционерного общества, проб проложить рельсы до Сибири и далее.

Кстати, мудрый родитель, дня через три после отъезда старшего отпрыска, пригласил в свой кабинет Костика и поинтересовался мнением технически подкованного великого князя о железнодорожном строительстве.

— Железные дороги строить надо. На дальние расстояния они от обычных сильно выигрывают — сотни тысяч пудов важных грузов можно быстро перевезти за сотни вёрст в два-три дня. Или армейский корпус перебросить.

— Константин, твоё прилежание, успехи в изучении наук не останутся без вознаграждения. Дорогу до Великого океана враз не построить, но железную дорогу от Петербурга до старой столицы, до Москвы, полагаю, без твоего участия никак не соорудить…

Далее Николай Павлович начал пространно рассуждать о долге государей перед Отечеством и народом, о том, что великие князья по сути те же солдаты, которым подобает служить державе каждому на том месте, куда определён царствующей особой. Я понять не мог — к чему батя подводит, на что намекает. Оказалось — императору нашептали, что второй его сын спит и видит, как бы убежать из дворца и присоединиться к старшему брату, дабы открывать новые земли, покорять дикие народы и геройствовать вдали от родителей. Деятельное же участие Константина в работе над проектом чугунки от Питера до Москвы, по мнению царя, удержит сына от побега в Сибирь. Ерунда какая-то. Даже обидно — думал репутация у меня как у серьёзного человека, а числят романтиком. Побегу, как же. Только сухарей насушу…

Но предложение отца принял с восторгом и с ходу попросил поддержать начинание по обустройству заводика по выделке всевозможной хозяйственной утвари: топоров, лопат, пил, чугунков и ухватов всевозможных, печных плит и так далее. Шанцевый инструмент будет накапливаться на складах и когда придёт время оснастить работников — будут им и ломы и лопаты и кувалды от великого князя Константина. Всего то и нужно — место на окраине Петербурга, да помощь деньгами на первое время. Потом отдам, непременно! Тем более двух кузнецов, отставленных с флота по выслуге лет, мне уже подобрали, возвращаться им в родные деревушки после столичной жизни было не с руки, а тут — почитай та же служба у самого великого князя, жалованье, крыша над головой, почёт и уважение…

Папаня, решив, что сумел хитрым педагогическим приёмом перенацелить энергию Кости в нужное русло, обрадовался и от щедрот царских выделил десять тысяч рублей на обустройство завода. И участок обещал подобрать.

Вот и славно, можно будет не жалкую кузню, а сразу нормальный цех планировать. Я хоть и генерал-адмирал, но в отличие от своего коллеги и будущего преемника и племянника Алексея Александровича, в которого по воле писателя Романа Злотникова вселялся иновременец из 21 века, на южноафриканское золото рассчитывать не могу. Мне б с чего попроще начать. А самый ходовой товар в России — топоры, лопаты и прочий инвентарь. Главное делать качественно, поставить на поток, а большие объёмы лопат-ломов-топоров я уж пристроить сумею. Почему-то абсолютно уверен, именно с моего склада купят строители «чугунки» немудрящий инструмент, фиг дам нажиться загребущим подрядчикам, по странному совместительству родственничкам Петра Андреевича Клейнмихеля. Читывали Некрасова, читывали! И не только Некрасова…

Взять основные железнодорожные подряды «под себя» — это ж сотни миллионов рублей, будет на что перебрасывать на Аляску колонистов и вообще Россию преобразовывать, для чего ж я здесь торчу? А то пока все разговоры о необходимости развития окраин империи лишь разговорами и остаются. Хотя, в Российско-Американской компании мой весьма вольный пересказ беседы с папенькой у карты Русской Америки и форта Росс и о категорическом посыле императора — где русский флаг поднят, там ему и пребывать вовеки, поняли правильно. Я же в ответ пообещал, как только достигну совершеннолетия прикупить акций компании и прибыть во главе сильной эскадры на Тихий океан. Форт же Росс в спорах с охамевшими испанцами просил называть своей долей в Российско-Американской компании и посылать от моего имени наглецов куда подальше. Дескать, как великий князь вырастет — лично прибудет на разборки, трепещите, суки.

Про Константина давно ходили слухи, сперва как о чудо-ребёнке, теперь как о необычайно серьёзном молодом человеке (десяти лет, ага). Короче «русские американцы» клятвенно заверили — все силы положат, но ни пяди родной русско-американской землицы не отдадут до моего совершеннолетия. На сём и порешили.

Смешно, но моя идея про кузницу и выделку топоров и лопат, первоначально и была рассчитана на будущих переселенцев в Сибирь и на Тихоокеанское побережье. А что — лежат кованные изделия под крышей, жрать не просят. Ну а проржаветь не дадим — в дело пустим! Батина «наводка» на железнодорожные дела заставила срочно подумать о «расширении проекта». Ладно, потяну, — налоги великий князь платить не обязан, на жалованье немногим работникам средств хватит, да и генерал-адмирал я в конце концов или нет? Загоню матросиков — поставят забор вокруг промплощадки, помогут возвести здание. Тем более их и кормить не надо — флотский котёл. И нечего комплексовать. Даже в СССР срочники вкалывали на постройке домов для генералитета. А у нас тут самодержавие, разгул реакции, Николай Палкин, отец родной в зените могущества.

1838 год прошёл спокойно, война на Кавказе шла своим чередом, общество уже привыкло к «усмирению горцев» и куда как более живо интересовалось похождениями наследника престола «во глубине сибирских руд». Брат к августу добрался до Читинского поселения, где и был остановлен грозным приказом императора — готовиться к сплаву по Амуру и его притокам тщательно, не идти на авантюру, не начинать завершающий этап экспедиции в зиму. Пока же разведывать местность, искать руды, залежи угля, раз геологи в отряде есть. Вдруг да золотишко найдут…

Почти пятитысячный отряд «Восточной экспедиции» растянулся по всей Сибири, как восемью десятками лет позже, эшелоны чехословацкого корпуса. Сибирские казаки отправили с наследником пару сотен своих представителей, но, как мне писал Александр, желания перебраться на восток казаки-сибиряки не питали. Ну и чёрт с ними, пускай сидят в «городовых казаках», пьяных с мостовых подбирают. А Амур заселим молодёжью с Дона, там земельный вопрос поострее стоит, нежели чем у казаков-енисейцев. Кстати, интересный вопрос, если я стану (а скорее всего стану) куратором железнодорожного строительства — Томск «цеплять» к будущему Транссибу? Или же, ради спрямления пути, так и оставить будущие «Сибирские Афины» — в 80 километрах севернее от станции Тайга?

Фёдор Петрович Литке был мною крайне недоволен, впервые воспитанник пренебрёг делами флотскими ради рекогносцировки трассы железнодорожной магистрали Петербург — Москва, где и провёл летние месяцы. Не хотелось обижать адмирала, отговорился стратегическим значением будущей стройки. А в утешение подкинул Литке идею о строительстве «чугунки» до Архангельска. Про Мурманск сейчас и думать нечего — кто ж до скал потянет «золотые рельсы чугуна». Да, Жуковский, присутствовавший при разговоре с Литке прям возликовал от моих лексических изысков: «Ждёт пождёт река Двина, златые рельсы чугуна». Но Василий Андреевич, занявшийся моим воспитанием, раз уж брат Саша сбежал на восток, так и не сумел убедить серьёзно заняться поэзией. Ничего, вот «подрасту» и выдам на гора «Письма к римскому другу», порадую старика, благо память «двойная», вспомнил практически всё, что прочитано в ТОЙ жизни. А школьные учебники последней четверти двадцатого века, едва ли не до абзаца могу воспроизвести. Разумеется, химия-физика записываются в тетрадочки, нарочито непонятно и с элементами шифровки. Мало ли, шпионов в придворной клоаке хватает.