Граница вечности - Фоллетт Кен - Страница 29

Она улыбнулась и нежно дотронулась до его руки.

— Я вижу, что она запала тебе в душу. Она неотразима. Я не хочу возводить напраслину на девушку, которая тебе нравится, но…

— Что но?

— Жениться на Верине будет непросто. У меня такое чувство, что у нее на первом месте только она сам и ее интересы.

— Ты считаешь, она эгоистка?

— Мы все эгоисты. Я думаю, она испорченная.

Джордж кивнул, стараясь скрыть разочарование. Вероятно, мать была права.

— Не переживай, — сказал он. — Она намерена остаться в Атланте.

— Ну что же, может быть, это и к лучшему. Я только хочу, чтобы ты был счастлив.

Министерство юстиции помещалось в большом здании в стиле классицизма через улицу напротив Белого дома. Казалось, Джеки переполняет чувство гордости, когда они вошли внутрь. Ей было приятно, что ее сын работает в таком престижном месте. Джорджу доставляла удовольствие такая реакция. Мать имела право: она посвятила ему всю жизнь, и это была ее награда.

Они вошли в Большой зал. Джеки понравились знаменитые росписи, изображающие сцены из американской жизни, но она с недоверием посмотрела на статую из алюминия, символизирующую Дух правосудия в виде женщины с одной обнаженной грудью.

— Я не ханжа, но не понимаю, почему она должна быть с непокрытой грудью, — сказала она. — Зачем это нужно?

Джордж задумался.

— Чтобы показать, что правосудию нечего скрывать.

Она засмеялась:

— Удачное объяснение.

В лифте Джеки спросила сына:

— Как твоя рука?

Гипс сняли, и Джордж мог обходиться без перевязи.

— Она еще болит, сказал он. — Иногда мне приходится держать левую руку в кармане. Так легче.

Они вышли из лифта на шестом этаже. Джордж повел ее в комнату, в которой кроме него сидели Деннис Уилсон и еще несколько человек. Кабинет министра находился рядом.

Стол Денниса стоял возле двери. Это был бледнолицый мужчина, чьи светлые волосы преждевременно редели. Джордж спросил у него:

— Когда он вернется?

Деннис понял, что он спрашивает о Бобби.

— Не раньше чем через час, по крайней мере.

Джордж сказал матери:

— Пойдем, посмотришь кабинет Бобби Кеннеди.

— Ты уверен, что это можно?

— Его там нет. И он разрешил бы.

Кивнув двум секретарям, Джордж провел Джеки через приемную в кабинет министра юстиции. Он скорее был похож на гостиную в большом загородном доме с облицовкой орехового дерева, массивным каменным камином, узорчатым ковром, шторами и лампами на столах, стоящих в разных местах. Это была большая комната, но Бобби умудрился сделать так, что она казалась загроможденной. К обстановке также относились аквариум и чучело тигра. Громадный письменный стол был завален бумагами, заставлен пепельницами и фотографиями членов сеьми. На полке позади кресла стояли четыре телефона.

Джеки сказала:

— Помнишь тот дом рядом с Юнион-стешн, где мы жили, когда ты был маленький?

— Конечно помню.

— Он мог бы целиком поместиться здесь.

Джордж посмотрел вокруг.

— Особенно если ты постаралась.

— А этот стол больше, чем кровать, на которой спали я и ты, пока тебе не исполнилось четыре года.

— А кроме нас еще и собака.

На столе лежал зеленый берет — головной убор военнослужащих американских сил специального назначения, которыми восхищался Бобби. Но Джеки больше всего заинтересовали фотографии. Джордж взял фото в рамке, на котором были изображены Бобби и Этель, сидящие на лужайке перед большим домом в окружении их семерых детей.

— Снимок сделан недалеко от Хикори — хилл, их дома в Маклине, штат Виргиния. — Он передал ей фото.

— Мне нравится, — сказала она, рассматривая фотографию. — Он любит свою семью.

— Кто любит свою семью? — послышался решительный голос с бостонским акцентом.

Джордж оглянулся и увидел, что Бобби Кеннеди входит в кабинет. На нем был помятый светло — серый летний костюм. Галстук развязан, ворот сорочки расстегнут. Он был не так красив, как его старший брат, главным образом из — за больших, как у кролика, передних зубов.

Джордж смутился.

— Извините, сэр, — проговорил он. — Я думал, вас днем не будет.

— Ничего страшного, — сказал Бобби, хотя Джордж не был уверен, что так оно и есть. — Все здесь принадлежит американскому народу, так что если хотите — смотрите.

— Это моя мать Джеки Джейкс, — представил ее Джордж.

Бобби сердечно пожал ей руку.

— Миссис Джейкс, у вас хороший сын, — сказал он, явив свое обаяние, как он делал, когда разговаривал с избирателем.

Джеки не знала, куда деться от смущения, но произнесла не задумываясь:

— Спасибо. У вас много детей, как я увидела на фото.

— Четверо сыновой и три дочери. Они все замечательные, это я говорю совершенно объективно.

Они все засмеялись.

— Приятно познакомиться с вами, миссис Джейкс. Милости прошу к нам в любое время.

Хоть и вежливый, это был недвусмысленный намек, что им нужно покинуть кабинет, Джордж и его мать вышли.

По коридору они направились к лифту.

— Вот так неожиданность! А как любезен Бобби, — заметила Джеки.

— Подстроенная неожиданность, — сердито буркнул Джордж. — Бобби никогда не появляется раньше времени. Деннис намеренно ввел нас в заблуждение. Он хотел выставить меня наглецом.

Мать погладила его по руке.

— Если это худшее из того, что нам сегодня уготовано, то мы легко отделались.

— Не знаю. — Джордж вспомнил слова Верины, что Бобби держит его для приличия. — Ты не думаешь, что моя роль здесь сводится к тому, чтобы Бобби мог пускать пыль в глаза, будто он слушает негров, а на самом деле это нет?

Джеки задумалась.

— Может быть.

— У Мартина Лютера Кинга в Атланте я мог бы принести больше пользы.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, но я думаю, что тебе следует остаться здесь.

— Я знал, что ты так скажешь.

Он проводил ее из здания.

— А как твоя квартира? — спросила она. — Я должна ее увидеть.

— Я доволен. — Он снял верхний этаж в высоком узком доме викторианского стиля недалеко от Капитолийского холма. — Приходи в воскресенье.

— Я смогу приготовить обед в твоей кухне?

— Замечательное предложение.

— А с твоей девушкой увижусь?

— Я приглашу Норин.

Они поцеловались на прощание. Джеки предстояло ехать на пригородном поезде до своего дома в округе Принс Джорджес, штат Мериленд. Прежде чем уйти, она сказала:

— Запомни: работать у Мартина Лютера Кинга хочет тысяча умных молодых людей, но в комнате рядом с кабинетом Бобби Кеннеди сидит только один негр.

Она права, подумал он. Она всегда права.

Вернувшись на работу, он ничего не сказал Деннису, сел за стол и написал для Бобби резюме доклада о десегрегации школ.

В пять часов Бобби и его помощники сели в машин, чтобы доехать до Белого дома, где у Бобби была запланирована встреча с президентом. Джорджа первый раз взяли на совещание в Белом Доме, и он не мог понять, то ли ему начинают больше доверять, то ли совещание не столь важное.

Они вошли в Западное крыло, а там — в Зал Кабинета, длинную комнату с четырьмя высокими окнами с одной стороны. Порядка двадцати темно — синих кожаных стульев стояли вокруг стола в форме гроба. Джордж благоговейно подумал, что в этой комнате принимаются решения, влияющие на судьбы мира.

Прошло пятнадцать минут, а президент Кеннеди все не появлялся. Деннис обратился к Джорджу:

— Пойди и убедись, знает ли Дейв Пауэрс, что мы здесь. — Пауэрс был личным помощником президента.

— Да, конечно, — сказал Джордж. Семь лет в Гарварде, и я мальчик на посылках, подумал он.

До совещания с Бобби президент должен был присутствовать на коктейле для своих видных сторонников. Джордж прошел в главное здание, ориентируясь по доносившемуся шуму. Под массивной люстрой в Восточной комнате уже второй час выпивала сотня людей. Джордж сделал приветственный жест родителям Верины — Перси Макванду и Бейб Ли, которые разговаривали с кем — то из Демократического национального комитета.