Против течения (СИ) - Рогов Борис Григорьевич - Страница 1

Сиденье подо мной качнулось в последний раз и замерло. Красный автобус «PolskiBus» благополучно прибыл в городок Кентшин. Это последняя остановка на пути домой, завтра я должен пересечь границу в Безледах — Багратионовске, чтобы попасть в российскую часть Восточной Пруссии. За три дня хочу исследовать тевтонские крепости на территории этого анклава. А сейчас надо ехать в Вольфшанце. Это одна из ключевых точек путешествия, посвящённого тайнам сумрачного прусского гения.

Кентшин — чистенький польский городок с красными черепичными крышами, запахом кофе и свежей травы, затерянный среди лесов Вармии.

Первоначально в этих местах обитали прусы. Археологи обнаружили в Кентшине какие-то следы древних прусских святилищ, что свидетельствует о необычных свойствах этого места. Тевтонские рыцари старались возводить замки именно в таких местах. Так Раст превратился в Растенбург.

В этом, наверное, причина строительства бункера Гитлера. Буддистские ли советники, оккультисты ли Гиммлера из Аненербе [1] или еще кто указал точку в десяти километрах восточнее Растенбурга. Где и был сооружён целый комплекс фортификационных сооружений, получивший название «Волчье логово».

Согласно учению буддистов-ламаистов, каменное сооружение — инструмент, который помогает человеку, подсоединятся к другим мирам. Бред, конечно, но посетить таинственное место я планирую.

Ярко по майски светит солнце. Одинокая таксувка несётся по пустынной дороге. Лес становится гуще, но просёлок внезапно сменяется шоссе из ровных бетонных плит. Две скалы из бетона вырастают по бокам, а за ними виднеется серая пирамида, поросшая мхом. Еще через полминуты такси останавливается перед невысокими воротами с вывеской музея и рекламой окрестных услуг. На всю дорогу ушло всего четверть часа.

Из посетителей — только группа бундесов [2] с гидом. Руки у гида так и порхают над головой, сбивая меня с настроя. Хочется побыстрее миновать туристическую зону и начать собственные исследования.

Место не простое. Очень странные ощущения. Создают особенную атмосферу надписи на немецком: «Achtung! Die gefаhrliche Zone. Bewegen sich nur auf dem ausgeschilderten Weg» [3]. На и польском и английском языках тоже есть, но первым в глаза бросился немецкий… В голове звучит лай собак и отрывистые гортанные выкрики.

Немцы при отступлении в ноябре 1944 года взорвали все, что смогли. Тоже титанический и бессмысленный труд. Сейчас нагромождение обломков среди кустов лещины создаёт странное ощущение. Словно погружаешься в глубины времени. Циклопические обломки бетонных блоков напоминают Мачу-Пикчу [4], Та-Пром [5] и пирамиды Гизы одновременно.

Необычность самой местности подтверждает ещё один интересный факт — ни советское, ни союзное командование за годы войны так и не смогли установить точного местонахождения главной ставки Гитлера. На «Вольфшанце» не упала ни одна бомба. Как будто природа набросила на бункер гигантскую шапку-невидимку.

Руины бункеров отгорожены от экскурсионных троп проволочным заграждением. Снимать с дороги совершенно не интересно, да и снято-переснято поколениями посетителей тысячи раз. Долг исследователя требует, поэтому зайти за барьер всё-таки придётся. Аккуратно перелажу через ограждение, проверяю, нет ли за мной «хвоста», и углубляюсь в дебри.

Лес встречает запахом болотной сырости и звонким комаринным гулом. Под травой толстый слой опавшей хвои и прошлогодней листвы. Жарко и душно. Я раздвигаю ширму из еловых лап и, перед глазами открывается невероятный вид.

Мощные обломки бетона, поросшие мхом и какими-то кустами. Толстая плита опирается только на боковые конструкции. Заглядываю осторожно внутрь. Рваные пакеты, пивные банки, и прочие «признаки цивилизации», темно, пыльно и грязно. Нет, внутрь не хочется.

Я поворачиваюсь к бункеру лицом и начинаю выстраивать кадр. Одновременно осторожно ощупываю землю ногой. Отклоняюсь то влево, то вправо. Делаю шаг назад, и вдруг что-то трещит прямо под опорной ногой. Резко пытаюсь перенести вес на другую ногу, но и под ней опора проваливается. Дёргаюсь, пытаясь выскочить, но тщетно, только боль пронзает шейный отдел. Я проваливаюсь в темноту. Короткий удар затылком обо что-то твердое. Свет меркнет. Сознание покидает тело…

Холод осеннего утра пробрался под простыню. Вчера вечером, после дневных 24 градусов было жарко. Зато ночью резко похолодало. Пришлось вставать и закрывать форточку. Не помогло. Комната успела остыть. Похоже, что лето кончилось на один день раньше.

Наверное, из-за резкой смены погоды мне приснился какой-то странный сон. Будто бы мне уже много-много лет, у меня взрослые дети и даже внуки. Я иду по Красному проспекту от собора [6] до ТЮЗа [7]. По сторонам смотрю редко. Все узнаваемо, но какое-то другое, как часто бывает во сне. Над зданием обкома вместо красного флага трепещут на ветру непонятные полосатые, один, похож на голландский [8], а второй на итальянский [9], но на центральном белом поле что-то странное нарисовано. Что точно, мне с земли не видно. За типографией виднеется башня какого-то небоскреба синего цвета с двумя шпилями. Во сне это в порядке вещей. За березами бульвара всплыли странные изогнутые поверхности из стеклянных треугольников. Напоминает то ли бутон тюльпана, то ли кочан капусты. Красиво! Прямо посреди проспекта стоит маленькая симпатичная церковка с золотым куполом и крестом. Купол смотрится очень неплохо… И это в СССР — стране победившего атеизма… Вот ведь, что может присниться при переходе от лета к зиме!

Вставать не хочется, но лежать холодно. С кухни доносится шкворчание. Мама уже что-то жарит. Вот бы оладушки, они у нее здорово получаются.

После ночи под белым одиноким парусом, лезть в воду не хочется, но надо! Я еще в мае решил, что надо-надо обливаться по утрам и та-ра-рам! Поэтому подставляю тело под холодные спицы. Ух-х-х-х! Класс! Зажмуриваю глаза и подставляю лицо.

Стоп!

Что-то щелкнуло в голове. Почему я в старой квартире родителей? Это же Юлькина квартира сейчас. Почему стены в ванной покрашены синим и только до половины? Почему я здесь, а не у себя дома? Господи, сколько странного… Где Лёля? Что с ней? Спокойствие! Только спокойствие! Будем рассуждать спокойно. Жена попала в больницу, а я ночую у сестры? Допустим, что так, но Лёва лет 10 назад сделал ремонт, объединив ванную и туалет в просторный санузел. Ничего не понимаю! Холодная вода бьет в лицо, отгоняя последние обрывки ночного сна. Холодно! Я наконец догадываюсь посмотреть в зеркало.