Маленькая хозяйка замка Шгрив (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С" - Страница 41

Поздним вечером девушка, уставшая после дневных забот и хлопот, направлялась к себе. Прихватив большую чашку чая, она намеревалась в тишине своей маленькой комнатки помечтать, лежа в постели за чтением романа, что взяла у леди Юлии. О прекрасных и храбрых незнакомцах - рыцарях и кавалерах, полных любви и верности к своим дамам, потому как о "знакомцах" мечтать не хотелось. Нет в них ни верности, ни порядочности...

- Эй, красавица, подожди! - неожиданно сзади раздался голос Томаса, а Тиль, которую и бешеная собака в подворотне не напугает, на этот раз вздрогнула и расплескала кипяток.

- Чего орешь, дурень, напугал, - не останавливаясь, процедила горничная, с горечью замечая, как темное сырое пятно растекается по подолу юбки.

Том с шальной улыбкой на лице вприпрыжку нагнал девушку и пристроился рядом.

- Слышала, конюх ногу сломал?

Матильда, пораженная известием, резко остановилась, вызвав в кружке с жидкостью опасную волну.

- Сильно сломал?

- Да не, перелом лодыжки, - почему-то разочарованно протянул помощник лекаря.

- Жалко, я открытый никогда не видел... Мне практика нужна, а никто не ломался, как следует!

- А когда сломал? - медленно продолжила путь служанка, догадываясь, каким будет ответ. Как-то не рассчитывала она, что будут жертвы, когда роняла лестницу...

- Ночью приковылял, - рассмеялся мальчишка, - злой и весь в овсе! Мастер Свонсон его спрашивает: "Где ж вы, милейший, умудрились так?", а тот молчит и только пыхтит да зубами скрипит. Я чего к тебе бежал-то, он меня просил передать, чтоб зашла к нему сегодня вечером, - и хитро подмигнул, отчего Грой едва снова не выронила чашку.

- С каких это пор вы, Томас Хейли, занялись сводничеством?

- Так если не передам, по шее надаёт! Видела, какой у него кулак?!

- Испугался? - ехидно подначила гонца.

- Вот ещё, - вскинулся тот, - ему всю неделю на костылях передвигаться, пусть попробует догнать! - и, приободренный своими же словами, выпалил, схватив девушку за руку, - пойдем, погуляем?

Теперь уже смеялась Тильда.

-А давай я тебя сразу поцелую, и ты отстанешь от меня?

- Ты знаешь цену, милашка. Целуй, - расплылся в улыбке этот нахаленок и потянулся к ней за "альтернативой"...

- Так что передать Тео? - крикнул вслед горничной получивший свою награду Том.

- Чтобы учился летать! - и уже тише, - такому кобелю это в жизни пригодится.

Как говорила покойная маменька, «никогда не понять того, кто думает двумя головами», словно знала, предчувствовала, что на пути любимой дочери встретится подобное любвеобильное существо.

Какой-то скрип вначале не привлек внимания Матильды, увлеченной чтением амурного романа, а спустя минуту Тиль поняла, что звук издает реальность. А еще он не смолкает, наоборот, усиливается.

"Шкряб-шкряб! Шкряб!" - раздалось в окно, и девушка испуганно подскочила, выронив из рук книгу и едва не опрокинув свечу, стоящую на табурете у кровати... Тиль интуитивно затушила фитиль и, прихватив кочергу, прокралась к источнику непонятного звука...

Второй этаж - весьма неудачное место для грабителей, но этот факт не стал помехой для раскорячившегося на лестнице Теодора. Он, без шапки, вцепившись рукой в широкую верхнюю перекладину лестницы, пытался подтянуться повыше, умудряясь при этом пальцами другой конечности шкрябать по оконному стеклу. Как уж ему удалось на одной здоровой ноге проделать весь этот подъем, было загадкой. Снизу хромого затейника страховал Томас, решивший помочь своему непутевому другу. А чуть в отдалении группка стражников с факелами вовсю потешались над незадачливым любовничком. Боги, стыд-то какой!

Мысли, одна другой коварнее, пронеслись в голове у Грой. От «оттолкнуть всю эту конструкцию» до «ударить кочергой по голове Тео» или «вылить на него ведро ледяной воды»... А вот чтобы впустить мужчину... Нет! А тот все долбился и долбился!

Целый час девушка в полной темноте просидела на кровати, обняв колени, слушая стук и слова, что конюх кричал ей, приклеившись носом к стеклу: «Матильда, прости! Душечка! Никогда, даю слово, больше никогда этого не произойдет!», «Звездочка моя, открой, я замерз! Хочешь, чтобы я умер?»... Слезы капали на ночную сорочку, но Тильда была непреклонна. Стоило кинуть взгляд на лицо, что маячило с другой стороны окна, как в памяти всплывала картина переплетенных ног на сеновале...

Спустя какое-то время все стихло. Тильда поднялась с постели, улыбнулась, умылась, переоделась и с чувством полного удовлетворения легла досматривать сон. И снился ей Теодор, пытающийся влезть в окно со своим главным орудием труда - вилами.

Когда-то герцог Верджил Эррол, отец Дункана, восстанавливая старое родовое гнездо, распорядился отвести второй этаж южного крыла под господские апартаменты. Длинный коридор - четыре двери. Покои его светлости, комнаты герцогини, детская и кабинет. Леди Марибет, молодая жена и хозяйка замка Шгрив, ничего не объясняя, настояла на том, чтобы убрали смежные двери между комнатами супругов. Отец тогда не стал спорить с беременной женщиной, а просто, возможно из принципа, оставил ее спальню в состоянии "вечного ремонта". Таким образом, Мари была поставлена перед выбором: переселиться к мужу или... Вот это «или» Верджил категорически отмел. С тех пор они ни одной ночи не провели порознь, за исключением отсутствия хозяина в замке по тем или иным причинам.

Маленький Дункан иногда наблюдал за спектаклем, который разыгрывали друг перед другом его родители. Лорд Эррол, бывало, вооруженный большим букетом цветов, подходил к супружеским покоям, коротко стучал и, открывая дверь, заявлял: «Ваша светлость, я к Вам с визитом!», а ему в ответ кокетливое: «Я сегодня не принимаю!». «Не принимаете где? В гостиной? Спальне? Гардеробной? Есть еще ванная. Уж уточните, будьте любезны», - ухмылялся отец, закрывая за собой дверь. Слышался матушкин заливистый смех, а малыш искренне не понимал, почему мама принимает «визитеров» в ванной? Для этого есть зал приемов! Или папин кабинет...

Лорд Дункан, сидя за столом своего рабочего кабинета, окунулся в воспоминания двадцатипятилетней давности. Тогда родители были молоды и красивы. В семье царила нежность и гармония. Крепость, которую никто и ничто, казалось, не сможет разрушить, ведь царили в ней любовь, взаимопонимание и уважение, а двери были открыты для добра и счастья...

...Они умерли друг за другом, подряд, с интервалом в несколько месяцев. Верджил вослед за Марибет (это была темная история), которая погибла, упав во время прогулки с лошади. Они умерли нелепо, слишком рано, слишком некстати...

Четырнадцатилетний подросток долго бы еще отходил от всех этих похорон, поминок, ношения гробов, разговоров с могильщиками - народом беззастенчивым и алчным, плохо скрывающимся за тонкой маской сочувствия, привыкшим и к чужой смерти, и к чужому горю, и точно знающим цену этого горя. И если бы не герцог Терранс Бреун, отец Ирвина и Ивонессы, который взял под опеку молодого лорда...

Крепость... С недавних пор Дункан чувствовал что-то неуловимо-тревожное в воздухе родного замка. А еще приходили сны. Всегда надрывно-щемящие, колющие, терзающие и рвущие память - и тем пасмурнее казался наступавший день, тем угрюмей становился он сам и к вечеру все более страшился повторения сна.

Громкий вскрик из-за стены разбудил Юлию среди ночи. Спихнув с себя спящего Марса, девушка поднялась с постели, зажгла свечу и как была, босиком и в тонкой ночной сорочке, выскочила в коридор. Двери покоев мужа были не заперты. Громкое хриплое дыхание мужа доносилось из открытой спальни. Подойдя к кровати, поставила подсвечник на маленький столик и, наклонившись над спящим, невесомо коснулась ладонью его лба. Холодный и влажный. Его светлость, тяжело дыша, раскинулся на ложе, высоко запрокинув голову. Наволочка была мокрая от пота, а одеяло и сбившаяся простыня скомкана и прижата ногами. Метнувшись в ванную комнату, Лия схватила полотенце и, намочив один край водой из кувшина, вернулась к Дункану. Стараясь делать как можно нежнее, обтерла его лоб, шею, грудь...