Призрачный престол (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич - Страница 9

Гарет долго стоял над телом лорда Андраса и вспоминал о данном им разрешении уезжать. Оно звучало довольно заманчиво, и все-таки в замке еще оставались люди, пусть и совсем немного – и став теперь лордом окрестных земель, Гарет не имел права их бросить. Это выглядело бы постыдным и трусливым бегством. В любом случае, стоило подождать.

Ждать пришлось совсем недолго. Прошло меньше недели с тех пор, как не стало отца, и смерти наконец прекратились. Кто из обитателей замка не свалился замертво, тот просто сбежал. Проснувшись утром, Гарет заметил, что последние из его стражников пропали. Он не мог их в этом винить – сложно, наверно, оставаться на месте, когда вокруг развернулся подобный кошмар. Зайдя к кастеляну, мэтру Бедвиру, юноша обнаружил, что тот лежит, уронив голову на раскрытую перед ним книгу, и больше не дышит.

«Вот и все», – промелькнула в голове мысль, холодная, как мокрая рыба.

Гарет, поднатужившись, вытащил мэтра Бедвира во двор, поразившись, каким тяжелым оказался тщедушный с виду наставник. Юноша сжег мертвеца на костре, благо поленьев под рукой хватало, и как следует напился, того самого вина, после которого становился сердитым отец.

Весь дальнейший вечер смазался и утратил всякие отчетливые очертания. Гарет запомнил, что долго пил дорогое красное вино, привезенное из Галлии, прикладываясь прямо к горлышку, а потом выбрасывал опустевшие бутылки в окно. Снизу доносился звон разбитого стекла, и Гарет хрипло смеялся ему в унисон.

В конец опьяневший, он бродил по галереям, в которых кроме него гуляло одно лишь гулкое эхо. Иногда Гарет вновь смеялся, иногда надсадно кричал. В груди разгоралась незнакомая удушливая ярость. В Гарета словно демон вселился – тот самый, что донимал прежними пьяными вечерами его отца.

Завидев старые рыцарские доспехи, в которые облачался еще его прадед, Гарет принялся в исступлении бить по панцирю мечом, оставляя вмятины на потемневшем металле. Одним особенно удачным ударом он сбил на пол шлем с роскошным плюмажем. От души замахнувшись, пнул его ногой – и заорал от боли. «Так недолго и пальцы переломать». Недовольно скривившись, он похромал прочь, вновь приложившись к бутылке.

Покинув галерею, юноша остановился на крепостной стене. Он простоял тут с полчаса, вглядываясь в горизонт, и долго раздумывал, не броситься ли ему вниз. Подобная перспектива казалась весьма притягательной. Разом закончатся все накатившие беды. Жрецы учат, что покинувшие земную жизнь встречаются вновь в загробной – там, за рекой, в королевстве Аннун, у престола Владыки Мертвых Арауна. Может статься, он вновь увидит мать и отца? Искушение оказалось крайне сильным, почти непреодолимым.

– И ты бросился вниз? – нетерпеливо спросил Дэрри.

– Нет, не бросился. Почему вы так решили? Я же сижу перед вами живой.

– Ну мало ли, как бывает. Ты сказал, на тебя накинулись живые покойники. Вдруг не они забрели к тебе в гости, а ты к ним забрел? Скажи, это все же часом не загробный мир?

– Это Регед, – после короткого колебания, но с достоинством ответил Гарет.

– Ты в этом точно уверен?

Юный лорд Крейтон раздраженно почесал лоб:

– Я уже ни в чем не уверен, говоря по правде. Вы будете слушать дальше или нет?

– Я весь внимание.

Гарет не запомнил, как именно он оказался в своей комнате, на неразобранной постели. Просто мутная явь окончательно переросла в душные сны. Ему вновь явилась тьма – торжествующая, грозная, сытая, хохочущая от наслаждения. Тьма опутывала его сотней щупальцев, заползавших в глаза, уши и рот. Он ощущал внутри головы мерзкие, склизкие прикосновения, словно ему в ухо проник моллюск, угнездившись между стенками черепа. Он падал – вниз и вниз, в бездонную бездну, наполненную криками, сердитыми голосами и напуганным шепотом.

Эти сны его и спасли. Не явись ему старый кошмар, он мог не проснуться вовсе.

Юноша очнулся посреди ночи, в полной темноте, с ощущением, будто омерзительный сон так и не закончился. Голову раздирала дикая боль, все тело ломило, в горле поселилась противная сухость. Гарет с трудом сполз с кровати и зажег лучину. Огонек вспыхнул, разгоняя мрак, и по стенам немедленно заплясали ехидные длинные тени. Гарет вытащил из угла комнаты медный таз, в котором он временами мылся, и долго в него блевал, пока из горла не пошла желчь.

«И как только отец мог пить подобную дрянь».

Он оглядел знакомую с детства комнату, недовольный тем, что пол едва ощутимо раскачивается под ногами. Узкая кровать, шкаф с одеждой, шкаф с книгами, заполненный едва наполовину. Оружейная стойка, в которой покоятся два меча. Совсем немного вещей – лорд Андрас сам сторонился излишества и не баловал наследника. Привычная обстановка совершенно не изменилась – будто и не случилось беды, перечеркнувшей всю прежнюю жизнь.

– Я остался один, – сказал он, стоя посреди спальни и слегка пошатываясь.

Собственный голос прозвучал хрипло, незнакомо и сухо.

Следовало хорошенько обдумать сложившееся положение.

Гарет не понимал, почему смерть обошла его стороной. Заговорен он, что ли? Или время еще не пришло, и завтра он может точно так же сам не проснуться? В любом случае, надо что-то решать. Оставшихся припасов хватит ему одному на целую зиму, а вот дальше придется туго. Пахать и сеять Гарет не умел, и денег, если все же появятся купцы, осталось немного. Стражники, разбегаясь, прихватили почти всю казну. Драгоценности, принадлежавшие матери, тоже исчезли. Можно, конечно, распродать картины или серебряные вилки, и все прочее имущество, но Гарет почувствовал, что, поступая так, он предаст память предков. Да и с кем ему торговать?

До ближайшего города, Акарсайда, всего несколько дней пути, но вести оттуда не приходили давно, с середины лета уж точно. Нужно выяснить, затронула странная хворь только замок Крейтон или соседние земли тоже. А там, может, и до столицы доберемся, как наказывал лорд Андрас.

– Поглядим. Посмотрим. Все лучше, чем здесь сидеть.

Привычка говорить сам с собой определенно не доведет до добра, подумал он мимоходом, вновь оглядывая комнату. Гарет подошел к оружейной стойке и вытащил один из мечей. Подержал его в руке, посмотрел, как блики огня пляшут на холодной стали. Этим оружием когда-то пользовался отец, приобретя его в столице. Длинный, узкий, со сложным закрытым эфесом, чьи дужки, доходя до навершия, защищали ладонь. Такие клинки, по словам отца, совсем недавно начали входить в моду при королевском дворе. Совсем не похож на прадедовские мечи – тяжелые, неповоротливые, с открытой рукоятью, сделанной в форме крестовины. Отцовским клинком можно и рубить, и колоть, и резать – его лезвие само пляшет в воздухе, словно живое.

– Это называется шпага, – перебил Дэрри.

– Какая еще шпага? Никогда не слышал. У нас говорят – меч. Меч он и есть меч, разве нет?

– Ничего подобного. Существует множество разновидностей холодного клинкового оружия. Шпага, рапира, сабля, эсток, эспадрон, палаш, клеймор, фальшион, фламберг. Всех не перечислить, язык сточишь.

– Саблю знаю. Клеймор и палаш тоже, а шпаг у нас никаких нету.

– Ну как же нету, если ты при мне ею махал. А пистолеты у вас есть?

– Это еще что?

– Такая трубка, засыпаешь черный порошок, вставляешь пулю… крохотный свинцовый снаряд. Он вылетает из трубки и в мгновение ока поражает врага.

– Какое причудливое колдовство. Алхимия?

– Почти. Значит, у вас их еще не придумали. Понятно, у нас они тоже совсем недавно появились.

– Вам совсем не интересно меня слушать?

– Ваш рассказ крайне увлекателен, лорд Крейтон. Продолжайте.

Гарет сделал несколько выпадов, поражая воображаемого противника – а затем, подчиняясь непонятному порыву, начал поспешно одеваться. Сменил рубашку с пропотевшей на свежую, натянул поверх кожаную куртку, заправил брюки в высокие ботфорты со шпорами, заткнул за пояс перчатки, необходимые при фехтовании и верховой езде. Вложил меч в ножны, прикрепив их к поясу при помощи специальных ремешков. Им владело смутное, с каждой минутой усиливающееся беспокойство.