Волчонок (СИ) - Салах Алайна - Страница 20

Он не должен видеть, в каком отчаянии я нахожусь. Я просто не имею на это права.

Вопреки просьбе, твердые руки разворачивают меня на сто восемьдесят градусов. Успеваю опустить глаза вниз, упираясь в широкую грудь, на которой поблескивают капли воды. Кажется, Тайлер вышел из душа.

— Это просто фанатки. — В хрипловатом голосе  нет ни раскаяния, ни извинения.

Незаметно втягиваю носом воздух, проклиная свою невесть откуда взявшуюся эмоциональность, и, подавив предательский всхлип, бормочу.

— Это не мое дело.

Размеренное дыхание на лице и больше нажима в тоне.

— Они не имеют значения.

Тогда что они делают в твоей раздевалке, когда ты находишь там почти голым? — хочется проорать мне. Пока я как дура пытаюсь подобрать слова, чтобы с тобой попрощаться.

Разумеется, этого я сказать не могу, и лишь кручу головой, пытаясь освободиться из огненного кольца рук.

— Ничего не было. Я попросил их уйти.

Непроизвольно вскидываю глаза, встречаясь с гипнотизирующей чернотой взгляда. Не было? Сказал им уйти?

— Рад, что ты пришла. — Последнее, что я слышу, перед тем, как горячие губы жадно впечатываются в мои.

— Боже, — успеваю пролепетать прежде, чем ответить на его поцелуй. Слезы, совесть и отчаяние растворяются под жаром его языка и теплого мятного вкуса, от которого разряды тока ударяют по нервам. Вцепляюсь в твердые плечи пальцами, потому что кажется еще секунда и упаду от вихря обрушившихся эмоций. Прижимаюсь к раскаленному телу, словно могу с ним слиться, отчаянно стону, когда жесткая ладонь накрывает мои ягодицы и легко тянет вверх. Обвиваю ногами прикрытые полотенцем бедра, позволяя Тайлеру отнести себя в раздевалку и с грохотом захлопнуть дверь.

Не могу оторваться от его рта, да и не хочу. Ведь он уезжает и, скорее всего, это наш последний поцелуй. Не знаю, что происходит со мной и почему я так реагирую на этого парня, но сейчас я хочу отключить разум и логику. Хочу дать себе еще одну минуту наедине с ним: ощущать каждый твердый выступ его тела под своими пальцами, как его язык переплетается с моим, разрывая горячие фейерверки в животе; чувствовать холодную поверхность стола под своими бедрами и твердость, прижимающуюся к задранному сарафану.

Тело сотрясает дрожь, когда я, тяжело дыша, отрываюсь от его губ.

— Ты уезжаешь. — ловлю взглядом черную глубину.

Тайлер обводит глазами мое лицо, словно пытается его запомнить, и хрипло обещает:

— Я вернусь.

Поддавшись порыву, вновь прижимаюсь к его губам. Жадно прикусываю, посылая в них возбужденный стон от тех горячих волн, которые нагнетает его эрекция, задевающая меня между ног.

Отстранившись, Тайлер напряженно вглядывается в мое лицо, словно ищет ответ. Если он попросит, если проявит настойчивость, я перейду черту. Знаю, что не смогу устоять, потому что еще никогда так отчаянно не желала мужчину.

— Пожалуйста... — сильнее сжимаю его шею. Понятия не имею, о чем я прошу. Конечно, имею. Хочу, чтобы это испепеляющее тело и рассудок пламя перестало сжигать меня так сильно.

Тяжелая ладонь ложится мне на поясницу и подтягивает к самому краю стола. Низ живота скручивает раскаленным узлом от того, что я чувствую, какой Тайлер большой и горячий даже через полотенце. Не отрывая от меня расширенных зрачков, наклоняется ближе, так что наши лбы соприкасаются, и делает резкий толчок бедрами.

— Тай… — выдыхаю вместе с наслаждением, поразившим каждую клетку тела.

Тайлер молчит, лишь крепче вдавливает пальцы мне в поясницу и толкается снова. И снова и снова, заставляя вонзать ногти ему в плечи и с силой смыкать веки от стремительно приближающейся развязки.

— Ты красивая. — мятные слова обжигают мне губы. Резкий толчок, раскручивающий спираль моего финального наслаждения, и мои стоны, которые мгновенно заглушаются его прижатым ртом.

— Я вернусь, — повторяет Тайлер, когда я обмякаю в его объятиях. — Помни, что я сказал.

После отъезда Тайлера моя жизнь, словно отремонтированные часы, постепенно возвращается к нормальному ритму. Итан вновь превращается в заботливого и уравновешенного мужчину, которого я знала, словно и не было этих двух недель бок о бок с его раздражительным клоном. На новой работе все тоже складывается как нельзя лучше: под надзором Элизы Поллак мне доверили вести двух несложных пациентов, да с вливанием в коллектив проблем тоже не возникает. С одной из девушек, Сарой Миллс, я даже сдружилась, и иногда после работы мы заходим в кафе неподалеку, чтобы выпустить пар и выпить по бокалу вина.

— Ты не видел мои таблетки, Итан? — спрашиваю, после того, как уже в четвертый раз перерыла содержимое тумбочки. На ней я оставляю упаковку противозачаточных вместе с бутылкой воды, чтобы не забыть принять их с самого утра, и сегодня почему-то никак не могу найти.

Итан защелкивает именную запонку на безукоризненной белизне манжеты и с улыбкой пожимает плечами:

— Я похож на того, кто пользуется контрацептивами, малыш? Кстати, для чего они тебе сейчас? Ты, кажется, говорила, что у тебя месячные.

И пусть основной часовой механизм приведен в строй, одна тонкая секундная стрелка никак не желает сдвинуться с места. Я не могу заставить себя заниматься сексом с Итаном после того, что произошло в клубе. Убеждаю себя, что мне просто необходимо время, что побороть муки совести, вот только со дня отъезда Тайлера прошло уже шесть дней, а мне, кажется, становится только хуже.

Я думаю о нем в обеденный перерыв; сидя в такси по пути в Форест Хиллс и особенно часто перед сном: воспроизвожу в памяти упругую твердость мышц, опьяняющий запах, отзывающимся в теле неконтролируемым возбуждением, тембр голоса и жадную темноту взгляда. Знаю, что если займусь сексом с Итаном, все равно буду представлять его.

— Кто бы мог подумать, что ты так хорошо разбираешься в средствах контрацепции, — бормочу, задвигая ящик. Выпрямляюсь и иду к гардеробной. — Нужно будет спросить миссис Карсон, может быть она куда-то их убрала.

Миссис Карсон наша новая домработница, которую я наняла за неимением времени и желания убирать огромные площади. Ума не приложу, для чего вообще строить такие огромные дома, не имея многодетной семьи.

— Конечно спроси, малыш. — благодушно отзывается Итан, застегивая пуговицу на дизайнерском пиджаке. — Я спущусь вниз. Приготовить для тебя кофе?

Встречаю его теплый взгляд и в очередной раз недоумеваю, почему между нами не может быть все так, как раньше. Хочу вернуть прежний душевный штиль и избавиться от этого грызущего ощущения в нервах, будто моя жизнь катится под откос. Я совсем не в том возрасте, чтобы променять проверенные временем отношения на неожиданно вспыхнувшую страсть. Мне нужно быть взрослее и эгоистичнее. Кто знает, чем занимается сейчас Тайлер — возможно, он обо мне уже не вспоминает.

Посреди рабочего дня меня застает звонок сестры. В течение недели мы пару раз созванивались с ней, но поговорить спокойно не удавалось: то я была слишком занята на работе, то сестра была на свидании с очередным ухажером.

— Эй, толстушка. — звонко восклицает трубка. — Я без прелюдий. Приезжай сегодня ко мне — устроим пижамную вечеринку, как в детстве. Только вместо сока разопьем вино, а вместо профитролей съедим...ммм… хотя профитроли, пожалуй, стоит оставить.

Проклинаю себя за то, что испытываю облегчение от того, что у меня появилась возможность еще на один день отсрочить близость с Итаном. Пусть он и не так близко знаком с особенностями женской анатомии, но вряд ли поверит, что критические дни могут идти больше недели.

— Я только предупрежу Итана, — пытаюсь скрыть звенящие нотки радости. — и после работы сразу поеду к тебе.

— Жду с нетерпением, толстушка.

Если Итану и не пришлась по душе моя ночевка, он не подает вида. В назначенный час забирает меня после работы и отвозит к сестре.

— Я позвоню тебе с утра, — говорит на прощанье и ласково треплет по щеке. — Ты часто не слышишь будильника, соня.