Продам кота (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 77

— Так это вы, Витториус, это затеяли? Вы подсунули моему сыну эту… куклу?

Витька предупреждающе положил руку мне на плечо и вдавил обратно в кресло. А сам весело ответил:

— Конечно. Вы же не думали, что какая-то девчонка может так долго сопротивляться обаянию вашего сына?

— А… — вырвалось у меня.

— Вика, помолчи, — приказал Витька, и я подумала, что, когда останемся одни, кто-то получит в глаз.

А король Валенсии неожиданно рассмеялся, а потом осел прямо на пол, ну, то есть на пушистый ковёр — пожалуй, единственное украшение этой серой комнаты.

— Но сейчас вы хотите спасти моего брата, — заметил вдруг Раймонд. — Почему?

Он, похоже, единственный, кто мыслил сейчас здраво, не отвлекаясь на отцовское горе или на любовь к ракушкам.

Витька довольно усмехнулся. Что-что, а роль заправского манипулятора он отыгрывал мастерски, даже мне стало не по себе.

— Ну как же, принц! Ваш брат — талантливый маг, и пока у меня есть то, что он любит, — Витька кивнул на меня, — он будет подчиняться мне. Отдавать его Каламиту при таких обстоятельствах я совершенно не желаю.

— Подчиняться… тебе? — яростно повторил король Валенсии, метнув в Витьку гневный взгляд. — Мой сын? Никогда! Он скорее умрёт!..

— Он и так умрёт через два дня. — Витька покосился на часы. — И, поверьте, Каламит убивает не быстро и не легко. Вы предпочтёте свободного мёртвого сына? Мне он нужен только как талантливый маг-изобретатель — ничего страшного, как видите. Успокойтесь, Ваше Величество.

Но король успокаиваться не желал. Он желал кого-нибудь убить, чтобы хоть как-то отвлечься от своего горя. Но Витька маг и может дать сдачи или чего похуже. Угрожать ему — чревато. Это мне можно, а Витьке… Поэтому король мог только бросать ненавидящие взгляды и сжимать кулаки.

Пока его старший сын думал.

— Союзный торговый договор с Изумрудным герцогством был бы очень удобен Валенсии, — сказал он наконец.

Антоний, всё это время спокойно сидевший в кресле у книжного шкафа и с явным интересом наблюдавший за представлением, встрепенулся.

— Взаимно, принц. Хотите снизить пошлины на провоз товаров по Анзейскому тракту? Или сразу о свободном небе договоримся?

Раймонд прищурился, но тут отец его перебил:

— Мы после это обдумаем. Мы были рады видеть вас, герцог, но сейчас не лучшее время для визитов, извините нас. Тебе же, маг, — повернулся он к Витьке, — не получить ни одного моего солдата. Ни. Одного. Убирайся вон из моей страны.

Ну вот и поговорили.

— Отец, — чуть громче, чем обычно начал было принц.

— Молчать, — прошипел король, поднимаясь. — Казню за неповиновение!

Раймонд побледнел, но почему-то совсем не удивился. Я, оцепенев, наблюдала семейную драму, Антоний, наоборот, смотрел на неё, как на игру актёров в театре, и только Витька осмелился сказать:

— Ваше Величество, вы бы поаккуратнее. Наследник у вас всего один. Вы с ним сейчас поссоритесь, кому страну потом оставите?

Король снова осел на пол, словно под заклинанием. Сгорбился, мигом словно постарев лет на десять.

— Я клянусь, что сделаю всё, чтобы спасти Вильгельма, — добавил Витька. — Подумайте: он вам нужен живым или мёртвым?

Наверное, Витька и его магия тут всё же ни при чём, и до короля Валенсии всё-таки дошло, что живой младший принц сможет избавиться от Витьки лучше, чем он, не маг. И вообще утро вечера мудренее.

Ему просто было очень горько, бедному отцу. Он любил Вилю, очень, я и раньше это видела. И теперь он был вынужден наблюдать, как два мага — Витька и Каламит

— играют судьбой его сына, словно мячиком.

Правда, Витька ничем не играл.

— Вик, я сказал ему то, во что он мог поверить. Объяснять, что у тебя или у меня взыграла совесть — это метать бисер перед свиньями, — сказал он, когда я вежливо потом поинтересовалась, а что это было.

Нас оставили одних в гостевых комнатах, пока валенсийцы договаривались с Антонием. Витька сначала повесил контур против прослушки (он сиял синим вокруг нас) и теперь устало мне объяснял, что он прав и так помогает расхлёбывать ту самую кашу.

— Ты же сама просила.

Про аукцион с заклинанием среди магов я тогда ещё не знала.

— Поспи, Вик, — уговаривал меня Витька. — Ты никакая, посмотри на себя. Да зомби выглядят лучше.

Я бы ему врезала чем-нибудь (да хоть подушкой) за такие слова, но ноги сами (без заклинания на этот раз) понесли меня к дивану. Перед глазами стояли часы, отсчитывающие оставшееся Вильгельму время, голова гудела.

Я была уверенна, что только глаза закрою, но в итоге провалилась в болезненный тяжёлый сон, из которого меня вырвал Витька. Выглядел он так, что сон и ему бы не помешал, но и я отдохнувшей себя не чувствовала.

Голова раскалывалась, глаза словно песком засыпали.

Вильгельму оставалось меньше двенадцати часов.

— Вик, быстро такие дела не делаются, — оправдывался Витька, пока я металась по комнате, как зверь по клетке. — Успокойся, мы успеем.

Он толком не мог даже объяснить, что происходит. Почему нельзя армию переместить порталом на границы Ночных земель? Ну и что, что на них проклятье. Какое ещё, кстати, проклятье?

— А ты думала, над ними солнце просто так не светит? — устало спрашивал Витька.

И что значит, армию вот так быстро не соберёшь? У них же здесь магия, чего копаться?

И где, между прочим, маги? Они нам помогут?

— Да, — говорил Витька, не вдаваясь в подробности.

— Тогда где же они?

Я понимала, что этими вопросами только мешаю, но меня трясло не то от паники, не то от безысходности. Я просто не могла бездействовать, а помочь не знала, как.

От осознания, что запускаю войну — боже, я? — меня мутило.

И дальнейшее тоже напоминало сон — да, я помню его урывками, но и тогда осознать происходящее полностью не получалось.

Вот я присутствую на заключении договора Изумрудного герцогства и Валенсии. Вот сижу на каком-то совете, где вроде бы короли юга обсуждают, готовы они пойти войной против Ночных земель или всё-таки нет.

Вот Витька объясняет десятку странно, неестественно юных людей, поголовно рыжих, что нет, я не ведьма, и да, на мне то самое заклинание. Точнее, я его несу. Тогда он и мне соизволил всё объяснить насчёт аукциона — не при магах, конечно.

Вот открывается портал, и медленно, очень медленно, в нём исчезают выстроившиеся, как для парада, полки. А дальше они, видимо, пешком — до границ…

Всё это словно происходило не со мной. Будто сон, сериал, который я, к тому же, прощёлкиваю, пропуская неинтересные моменты.

Это должно было рано или поздно закончиться: время-то текло, и моё, и Вильгельма.

И оно закончилось — в кабинете Каламита, когда мне оставалось в этом мире около пяти дней, а Вильгельму — пятнадцать минут.

Витька заклял меня, как мог, чтобы я оставалась в безопасности. Совершенно не помню, как он это делал, но помню, что просил остаться в Валенсии, где мне точно ничего не грозит. Естественно, я отказалась.

Поэтому стояла сейчас, невидимая, за спинкой кресла Витьки, а этот прохиндей торговался с изумлённым королём Ночных земель.

Каламит был не против переговоров, он вообще казался очень радушным. Армия ли, а может, поддержка магов так сказались на его радушии, но он пообещал Витьке неприкосновенность, встретил в уютном кабинете, поклялся, что никаких кинжалов в спину или неожиданных магических схем он не приготовил. О, зачем? Он же готов обсудить с Витториусом, правда ли тот владеет заклинанием любви?

Витька отказывался что-либо говорить, пока ему не покажут живого Вильгельма, потому что без принца никаких переговоров не будет.

Каламит удивился, но в итоге согласился (осталось десять минут!) показать принца. А пока отправил за пленником слуг и добавил, словно извиняясь: — Но я его проклял.

— Кто же этого не знает? — усмехнулся Витька, кивая на часы. Наверное, они висели во всех королевских кабинетах в этом мире. Кроме Вильгельма там ещё много чего было, но это меня сейчас не волновало.