Грибная красавица (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 19

— Выпейте остальное, прошу вас, — я протянул женщине плошку. Та колебалась.

— Да пей же уже, дура, — не выдержала девица.

Невольница взяла плошку, зажмурила глаза и залпом проглотила жидкость. Она тут же зашлась в диком приступе кашля, колотя себя по груди и царапая кожу. Женщина хватала воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба, мне пришлось ее придержать, чтобы она себя не покалечила. Но спустя несколько минут все прошло. На ее сером лице появился робкий румянец, дыхание стало ровным и чистым, морщины на лице разгладились, она казалась помолодевший лет на десять. Она вопросительно смотрела на меня глазами, цвет которых теперь был насыщенно-синим, а не блекло-серым, как раньше.

— Как вы себя чувствуете? — впрочем, ответ был и так ясен.

Невольница неуверенно села на кровати, свесив ноги на пол.

— Словно заново родилась…

Я вздохнул и поднялся.

— Ну что ж, в присутствии свидетелей была подтверждена колдовская природа зелья. Отец Георг, вы сможете завтра попросить лекарку засвидетельствовать излечение больной?

— Да, конечно, сын мой. Но как?.. Это действительно колдовство? Возможно ли, что это божья милость, явившая нам сие чудо?

Я понимал бедного священника как никто, всегда тяжело видеть богопротивное колдовство и признавать факт его существования.

— К сожалению, отец Георг, это колдовство. Пойдемте, мне еще нужно будет отправить письмо епископу.

— Постойте, господин инквизитор!

Сказать, что я была удивлена поведением красавчика, было бы слишком большим преуменьшением. Я была поражена. Он пошел на откровенный конфликт с церковными порядками, разрешив использовать грибное зелье на моей рабыне. Впрочем, это к лучшему.

— Постойте, господин инквизитор! — я старалась говорить со всей любезностью, на какую была способна в своем состоянии. Проклятая мара Катрин сидела в углу и продолжала выть. Этот низкий царапающий разум звук уже привел к тому, что затылок ломил пульсирующей болью. Красавчик медленно развернулся ко мне и вопросительно поднял бровь.

— Я прошу прощение за свое поведение, была не в себе. Но вы ведь меня прощаете, великодушие Церкви не знает границ…

— Оставьте ваши лживые извинения при себе, — его тон был резок и холоден.

— Ну подождите же! Наш договор ведь все еще в силе? И кстати, вы еще сегодня…

Красавчик задохнулся от возмущения, поэтому не сразу смог ответить.

— Вы сами расторгли договор. Поэтому не попадайтесь мне больше на глаза!

— Но я же была не в себе! Господин инквизитор, позвольте угостить вас чаем и скромным ужином? Вы ведь сегодня ничего не ели? Я, помнится, оторвала вас от трапезы. Не отказывайте мне, пожалуйста.

Я вцепилась в его рукав, болтая без умолку и не давая ему вставить ни слова. Отец Георг смотрел на происходящее с недоумением.

— Кысей, она ведь угрожала тебе кинжалом! Разве ты не должен?.. И у тебя порез на шее!..

Красавчик отмахнулся от меня и отца Георга, потом растеряно провел рукой по шее.

— Я обработаю рану! — тут же влезла я и кивнула Антону. — Принеси необходимое и скажи Мартену, чтоб заварил нам чай и подал со своими изумительными булочками. Господин инквизитор, вы не пробовали сдобные булочки с изюмом? Очень рекомендую, просто потрясающее лакомство! О, я слышу, как у вас бурчит в животе…

Красавчик покраснел и, угрожающе мотая пальцем у меня перед лицом, словно провинившейся школярке, выдал со злостью:

— С меня довольно ваших выходок! Я не собираюсь им больше потакать, вы и так зашли слишком далеко. Я могу упечь вас за решетку, вас и вашего брата. За колдовство. Так что скажите спасибо, что оставляю на свободе. И еще, если вы подойдете хоть на полшага к обвиняемой или еще как-то влезете в это дело, я…

— Я безмерно благодарна вам за снисхождение и милосердие, но все-таки…

— Прощайте, — красавчик развернулся и направился к двери. Что ж, придется донимать его завтра, раз такой упертый. Но уже в дверном проеме он вдруг остановился и повернулся ко мне. В его вопросительном взгляде читалось сомнение.

— Я только одного не пойму — зачем? Зачем вы пошли на такой риск? Использовать колдовство, чтобы вылечить рабыню? Она вам так дорога?

Я задумчиво оглядела его.

— Вам правду или красивую ложь о человеколюбии? А если я отвечу, вы останетесь на чай, ну пожалуйста?

— Ответьте правдиво, сделайте одолжение.

Я медленно подошла к нему, взяла под руку, не обращая внимания на его попытку вырваться, и вкрадчиво начала рассказывать.

— Понимаете, правда слишком странная, и чтобы ее объяснить, мне потребуется время… И если вы действительно хотите ее услышать, не лучше ли сделать это в комфорте, за чашечкой чая с булочкой? Вы же проголодались, не отрицайте…

Я спустилась с ним под руку на первый этаж, почти насильно усадила за стол, который Мартен уже успел накрыть. Аромат выпечки заставил меня вспомнить, что я сама тоже с утра ничего не ела.

— Я жду ответа, — красавчик почти не притронулся к еде.

— Понимаете, — промычала я с набитым ртом. — У Тени, так я назвала свою невольницу, редкий дар. Она потрясающая художница.

— И вы только поэтому так рисковали? Чтобы разбогатеть на ее таланте?

— Уфф, — я отхлебнула душистого чая и с шумом поставила чашку на блюдце. — Вы не поняли, да? Она не просто талантливая художница, которая может рисовать и зарабатывать на этом. У нее Дар. Она может рисовать чужие фантазии, словно видит их собственными глазами.

— Не понимаю, — инквизитор недоуменно покачал головой. — Как это возможно? И что в этом такого ценного?

— Ну вот например вчера она нарисовала мои видения, нарисовала человека, которого, я уверена, она никогда в жизни не видела, но которого знала я. Она безумна, понимаете? Совсем чуточку, но этого хватает, чтобы… быть мне полезной. Особенно в моем деле. Так что мне без нее никуда.

— Я не могу вам поверить. Впрочем, неважно, — инквизитор встал, намереваясь уйти, но я удержала его за рукав.

— Да постойте же. Что вы дуетесь на меня, как маленький? Вам все равно нужна моя помощь в дознании. Помните, я говорила о странности в этом деле? Вы так и не поняли, что это?

Красавчик явно колебался, но все-таки сел обратно.

— Выкладывайте. И не ставьте мне условий.

— Хорошо, — я послушно кивнула. — Странность заключается в выборе жертвы. Колдунья, которая успешно действовала на протяжении тридцати лет, вдруг выбирает себе ребенка не просто из зажиточной, а из влиятельной, богатой и знатной семьи. Она забирала детей на протяжении двадцати с лишним лет, и не могла не понимать, что пропажа Катрин так просто не обойдется. Девочку будут искать. Подключат все связи, назначат награду. И, кроме того, какой риск! Колдунья совершает ритуал прямо в саду. А если бы их кто-то увидел? Тут определенно что-то не так.

Инквизитор выглядел озадаченным и, немного поколебавшись, сел обратно на стул.

— Возможно, она стала слишком самоуверенной? И, наконец, допустила ошибку… — он досадливо провел рукой по шее, порез продолжал кровоточить и донимать его.

— Давайте обработаю рану, — я пресекла его попытки отказаться, промокнула чистую тряпицу в спиртовой настойке подорожника и стала стирать кровь. — Да не крутитесь! Я думаю, что Катрин была чем-то особенным для колдуньи…

— В смысле? — инквизитор отобрал у меня тряпицу и теперь пытался оттереть уже запекшуюся кровь на воротнике.

— Ну как бы вам пояснить. Колдунья ведь наверняка до этого выбирала себе жертв из бродяжек, сирот или детей бедняков. Худые, замызганные, вшивые, несчастные, в конце концов. Колдунья забирала их жизненную силу, но много ли они могли ей дать? Я думаю, что Катрин была для нее своего рода соблазнительным и изысканным лакомством после городских отбросов, которыми та была вынуждена питаться. Чистенькая, хорошенькая, умненькая, балованная девочка…

— Как вы можете так цинично об этом рассуждать? — инквизитор выглядел бледнее обычного. Неужели он такой неженка?