Дело портсмутских злочинцев (ЛП) - Перкинс Уайлдер - Страница 29

Неспокойный и недовольный собой, Хоар решил остановиться в Варминстере, расположенном в восемнадцати милях впереди, поменять там лошадь и продолжить ночью путь в Портсмут.

Новая кляча была также гнедой, но покрупнее. Ее родная конюшня была, наверно, в Винчестере или в самом Портсмуте, так как она с готовностью сменила свою дремоту на поездку. Трясясь верхом, Хоар приводил в порядок свои предыдущие размышления. Он чувствовал себя как мастер-ткач, пытающийся распутать запоротую подмастерьем работу. В этом деле должна была быть основная нить или повторяющиеся узлы.

Убийство капитана Хэя? Убийство Кингсли? Он дремал с неясными сновидениями. Что-то о миссис Грейвз, что-то о бочонке-анкерке. То пробуждаясь, то впадая вновь в дрему, как он научился во время долгих бессобытийных ночных вахт на море, он позволил кляче самой везти его домой.

Спустя четыре дня, прибыв в помещение конторы продовольственной коллегии, Хоар нашел на своем шатком столике письмо. Он запомнил почерк с вечера в Веймуте в доме Грейвзов. Сердце гулко забилось в его груди. Что с ним творится?

Он начал читать:

«Любезный мистер Хоар,

Хотя это и не касается вас как флотского офицера, но мне было сказано, что вы также являетесь и искусным следователем, поэтому я набралась смелости сообщить вам о смерти моего супруга позапрошлой ночью. Я прошу у вас, как у друга, помощи в расследовании убийства и предании убийцы или убийц в руки закона.

Ниже я излагаю факты, насколько они мне известны. Во вторник вечером я удалилась в спальню, оставив доктора заниматься своей корреспонденцией. Меня разбудил звук выстрела на улице, за которым внизу последовал шум падения. Я схватила свечу, которую держала возле кровати на тот случай, когда мужу понадобится помощь, и спустилась на первый этаж.

Я нашла моего мужа в его кабинете. Он ударился головой о стол, за которым он сидел, и раскроил себе лоб. Он был мертв — но не от удара, а от пули, которая,пронзив спинку кресла, вошла в его спину.

С известием о смерти Саймона я спешно послала нашего слугу к сэру Томасу Фробишеру. Тот прибыл в пределах часа, и вслед за ним пришел мистер Морроу.

Оба джентльмена являются мировыми судьями, так что они, конечно, попытаются найти убийцу моего мужа. Однако я не уверена, что их способности и наклонности  заставят их действовать с усердием, которое необходимо для успешного расследования. Откровенно говоря, я не вполне свободна от подозрений, что один из этих джентльменов — не стану говорить, который из них — может быть не лишен собственного интереса в этом деле. 

  Перед смертью мой муж занимался каким-то небольшим нечитаемым документом, который я сама видела под его рукой. И теперь его нигде нет. Ни сэр Томас, ни мистер Морроу не могут вспомнить, что они видели такую бумагу. Более того, сэр Томас предположил, что шок от вида мертвого супруга сделал меня склонной к галлюцинациям.

Но я знаю себя, мистер Хоар, и я уверена в том, что я видела.

Доктор Грейвз был добрым, мягким и талантливым человеком. Я сделаю все, чтобы наказать убийцу, и меня не остановить. Поэтому я считаю, что будет проявлением дружбы с вашей стороны, если вы еще раз придете на помощь вашему печальному другу и покорному слуге

Элеоноре Грейвз".

Хоар считал, что устройства, приводившие к взрывам на кораблях флота, были, скорее всего, доставлены на них в Портсмуте. Но, сказал он себе (как и ранее сэру Джорджу), миссис Грейвз, возможно, сможет расшифровать сообщения, которые не поддались попыткам мистера Уатта. Она видела «небольшой нечитаемый документ» на столе своего мужа, который потом исчез. Кроме того, напомнил он себе, таинственный анкерок — бочонок, который привел его в Лайм-Реджис — был выгружен на берег Портленд-Билла. Так сказал старый Ди. Таким образом, его решение еще раз направиться на  «Невообразимой» на запад к Веймуту могло и не иметь ничего общего с просьбой вдовы, а быть продолжением служебного расследования.

Ранее он не видел в дневное время дом покойного доктора. При солнечном свете стояла изящная кирпичная постройка, соответствующая жилищу успешного терапевта, который владел им. Входная дверь и окна первого этажа были драпированы черно-багровыми занавесями. В тех же цветах была одета печальная горничная Агнесса, которая провела Хоара в гостиную, где доктор Грейвз демонстрировал слуховую трубку и где он сначала подал, а затем разрушил надежды Хоара на восстановление его голоса. Миссис Грейвз уже поджидала его там, сидя на своей оттоманке. Этим утром, в черном блестящем траурном одеянии, она походила не на куропатку, а на грача или небольшого ворона. Ее мрачное лицо выражало зловещую беспощадность в еще большей степени, чем лицо Хардкастла. Его сердце не просто застучало, а прямо-таки ринулось к ней.

Миссис Грейвз прервала его слова соболезнования чуть ли не прежде, чем он начал их произносить.

— Благодарю вас, мистер Хоар, за то, что вы откликнулись на мое письмо, — сказала она. — Не будем тратить время на пустые любезности. Скажите, сэр, чем я могу быть полезна в вашем расследовании?

— Расскажите мне в малейших деталях все то, что случилось в ночь смерти доктора Грейвза.

— Но я изложила все в моем письме, сэр.

Хоар покачал головой:

— Нет, миссис Грейвз. Это невозможно даже для профессионального наблюдателя. Например, вы не указали время, когда вас разбудил выстрел. Как был одет ваш муж? Каково было освещение в его комнате? И так далее.

Он приостановился, чтобы успокоить горло, затем продолжил:

—  Вас не затруднит воспроизвести события, произошедшие  той ночью?

— Если под словом «затруднит» вы подразумеваете «всколыхнет болезненные воспоминания», то ни в коей мере. Память о моем муже всегда со мной.

Она закашлялась, но справилась и продолжила:

— И я не боюсь призраков. Кроме того, я уверена, что призрак Саймона, если таковой появится, будет добрым… ко мне, по крайней мере.

Она поднялась и направилась в сторону прихожей.

— Вы желаете начать с моей спальни, — произнесла она, не оборачиваясь, — где меня разбудил выстрел? Или достаточно будет начать с подножия лестницы?

Хоар почувствовал странное волнение при мысли о посещении ее покоев.

Он прошептал:

— Мы можем начать отсюда.

— Отлично. Вы спрашивали меня о времени происшествия. Хотя часы под лестницей и издают сигнал, я боюсь, что была слишком возбуждена, чтобы заметить время. Могу только прикинуть приблизительно. Когда появился сэр Томас, пробило четыре, так что, думаю, все произошло около трех часов утра.  

Хоар кивнул.

— Как я написала в письме, — продолжила она, — меня разбудил выстрел. Одновременно я услышала внизу шум падения. Когда муж работал в своем кабинете, я не гасила свечу, чтобы не тратить время в случае необходимости. Я взяла ее, чтобы осветить спуск по лестнице. И я могла видеть свет, падающий сквозь открытую дверь его кабинета.

Миссис Грейвз вошла в кабинет, который располагался напротив гостиной. Хоар увидел его впервые. Это было необычное помещение — наполовину библиотека, наполовину мастерская. По одной стороне на низких прилавках стояли разнообразные инструменты и сосуды, некоторые из которых выглядели, по мнению Хоара, довольно устрашающе. Он смог опознать реторты, мерные стекла, микроскопы. Прекрасный телескоп Гершеля поджидал покойного хозяина в углу на футляре красного дерева. Назначение некоторых предметов он не мог себе даже представить; другие блистали какой-то особенной красотой. Они сверкали в солнечном свете подобно небольшому кладу драгоценностей.

В сторонке, у высокого, выходящего на северную сторону окна стоял стол со множеством мелких, чистеньких инструментов, среди которых был, как полагал Хоар, миниатюрный токарный станок. В белом фарфоровом блюдце лежали возможные продукты производства этой машины — крохотные шестеренки и передаточные механизмы, которые не могли быть ничем иным, как частью часовых механизмов. Рядом на подставках стояли увеличительные стекла. Центр стола был пуст, чтобы дать достаточно места для работы экспериментатора.