Пограничье (СИ) - Ли Марина - Страница 57

   Пауль Эро всегда был очень вежливым и воспитанным юношей, и с возрастом его хорошее воспитание не растерялось вдоль дороги жизни. Он элегантно указал открытой ладонью на вновь прибывшую и, слегка повернув голову к своей собутыльнице, произнес:

   — Разреши представить тебе Анжелу, рецидивистку и отъявленную нарушительницу установленных в обоих мирах законов. Анжела, в некотором роде, морок.

   Анжела показала Павлику неприличный жест и обиженным тоном заявила:

   — Это все ваши придумки, мороки не подписывались под вашими законами... В конце концов, мы же никого не убиваем, нам просто надо на что-то жить...

   Ангелина хмыкнула едва слышно — конечно, мороки не убивают. Они доводят до сумасшествия своей переменчивостью, своим умением проникнуть в мысли жертвы. Они действительно не убийцы. Они аферисты, можно сказать, потомственные и даже генетические.

   — Я много не беру, — все тем же тоном продолжила женщина-морок, — только чтобы прокормить семью.

   По бледной щеке скатилась красивая алмазная слеза, но вызвала она у обоих слушателей не сочувствие, а улыбку.

   — Ну, ты сильна! — восхитился Павлик почти искренне. — Я так не умею... Но об этом после, что ты там говорила насчет того, что я ничего не знаю?

   Фасолаки махнула рукой разносчице, чтобы та принесла еще эля, а Пауль наклонился к Анжеле.

   — Ничего такого, — проворчала та, проклиная себя за длинный язык. Вот всем она хороша, всем, но любит поболтать о том, в чем не очень-то и разбирается. Любит, хоть режь.

   — Э, нет! — сыщик погрозил пальцем. — Я тебя знаю, просто так ты слов на ветер не бросаешь. Что там не так с моими знаниями?

   Анжела загрустила, размышляя над тем, как лучше вывернуться из этой ситуации. Хозяин по головке не погладит за болтливость... С другой стороны, он далеко и, может быть, вообще не узнает, а Пауль Эро — вот он: сидит рядом, улыбчиво сверкает зубами. С него станется снова упрятать бедного несчастного морока за решетку. Ни за что. За маленькую шутку. Уж и пошутить нельзя...

   — Лицензию на охоту мы, может, и не получили. Пока, — Анжела воровато оглянулась по сторонам и, наклонившись вперед, прошептала:

   — Но, станется, она нам и не понадобится. Среди наших слухи ходят, что скоро будет большой передел.

   Про слухи она преувеличила, конечно. Нет никаких слухов. А просто она подслушала разговор хозяина с тем эльфом. Не специально, просто они ссорились из-за каких-то колокольчиков, громко очень, а Анжела в соседней комнате была... Хорошо еще, что додумалась потихонечку из гостиницы улизнуть, чтобы никто и не заподозрил, что у той ссоры был свидетель.

   — А после передела, кто знает, кто станет у руля. Глядишь, и законы поменяются.

   Подумала с минуту и добавила важно.

   — Еще, говорят, зима будет волчьей.

   Последняя волчья зима, если верить учебнику истории, случилась накануне Разделения миров. Собственно, ночью Разделения та зима и закончилась.

   — Волчья зима... — Ангелина Фасолаки заправила за ухо платиновую прядь и горько усмехнулась. Она словно хотела сказать что-то еще, но застыла, обездвиженная невидимым призраком.

   — Волчья зима... — прошептали вмиг пересохшие губы, а ясные, как весеннее небо глаза посмотрели на Анжелу, сковав ее странным холодом. Женщина ее пугала. Взгляд, наклон головы, холеные руки, аккуратные ногти, платье слишком простое... Ничего из этого не намекало на опасность, которой вдруг повеяло от странной знакомой Пауля Эро. Красивая ухоженная блондинка вдруг скривилась и спрятала лицо в ладонях, зашептав оттуда речитативом:

   — Волчьи сугробы пусты.

   Что ж вы попрятались, черти?!

   Две с половиной версты

   Между рожденьем и смертью...

   «Сумасшедшая!» — догадалась Анжела и немедленно почесала правой рукой левую ладонь. Это был не самый надежный способ отвести беду, но при проклятом эфоре морок не могла воспользоваться своей силой.

   — Мне... Надо... — Фасолаки поднялась и, посмотрев на сыщика виноватым взглядом, нетвердой походкой двинулась в сторону дамской комнаты.

   Эро посмотрел ей вслед, выгнув бровь в легком изумлении, а губы его словно отдельно от воли хозяина прошептали:

   — Ну, надо же!.. Никогда бы не подумал...

   Анжела же решила, что это самый благоприятный момент, чтобы смыться. Она осторожно нащупала мысли мужика за соседним столиком, набрала полную грудь воздуха и медленно растворилась в его тревогах, уже не услышав, как чертов эфор проклял себя за нерасторопность и не заметив, что он вскочил со своего места.

   — Разносчица! — заорал он на всю «Пьяную свинью». — Счет!!!

   Торопливо расплатился, оставив впопыхах на чай меньше, чем обычно, раза в три, и в семь раз больше, чем нерасторопная разносчица заслуживала. Едва сдерживаясь от того, чтобы перейти на бег, прошел до дамской комнаты и стукнул в дверь кулаком.

   — Ангелина, ты там?

   — Да, — после минутного молчания.

   Черт, кажется, она плакала...

   — Мне срочно надо уйти... Ты в порядке?

   — Нет, — послышалось из-за двери, и Павлик мысленно выругался. Впервые в его жизни женщина на вопрос «Ты в порядке?» ответила отрицательно. И это было охренеть как некстати.

   — Э-э-э-э...

   В конце концов, он же ей ничего не должен. Почему же ноги стоят, словно их приклеило дурацким проклятием к месту.

   — Но ты иди.

   Павлик сорвался с места еще до того, как женщина произнесла после долгого, едва слышного всхлипа:

   — Мне надо тебе кое-что рассказать. Наверное.

   Нет, этих слов сыщик не слышал, он мчался к выходу, полностью увлеченный возникшей в голове идеей. Возможно, услышь он слова женщины, дальнейшие события развивались бы иначе, но случилось то, что случилось. Пауль Эро в один прыжок преодолел семь ступенек, отделявших зал «Пьяной свиньи» от улицы Речного города, распахнул дверь рывком, поморщился, увидев Вельзевула Аззариэлевича, и возмущенно произнес, глядя в удивленные глаза:

   — Ну, это уже не смешно!

   Черные брови шевельнулись, а сам директор Ясневский слегка отшатнулся назад, пробормотав слегка шокировано:

   — Пауль Эро!..

   — Иди на хрен, Анжелка! — выпалил сыщик, огибая опешившую фигуру получерта по короткой дуге. — Честное слово, не до тебя сейчас.

   Вельзевул Аззариэлевич открыл рот, закрыл. И молча уставился на стремительно растворяющуюся в темноте высокую фигуру.

   — Совсем молодежь разучилась пить, — сокрушенно пожаловался он своей тени и открыл дверь кабака, где, говорят, подавали лучший эль по эту сторону от Призрачного леса.

   После всего произошедшего оставаться в «Пьяной свинье» было неприятно. И Анжела, конечно же, не стала насиловать свой нежный организм, немного подпитавшись тревожным страхом незнакомого мужика, который думал исключительно о том, что к понедельнику надо было закончить работу над комодом, а он к ней еще не приступал. И что жена ему голову оторвет. Или заказчик. Или все-таки жена… Несчастный никак не мог определиться в своих приоритетах и решить, кого же он боится больше. От этих метаний у Анжелы разболелась голова, она грубо расплела сотканную для не самого вкусного в ее жизни ужина реальность и стремительно покинула кабак.

   В конце концов, ночь была в самом разгаре, а ночи в городе вечного праздника веселые и шумные, так что шансов на то, что еще до рассвета получится избавиться от неприятного послевкусия от встречи с Паулем Эро, было более чем достаточно.

   Анжела скользила вдоль линии фонарей, стараясь держаться все-таки тени, и размышляла о своем невезении. Как же хорошо все начиналось. Как она взбодрилась, когда почувствовала тревогу проклятущего сыщика, как мощна и вкусна была хлынувшая по венам энергия… И как быстро все закончилось, потому что эфор сумел определить в ней морока.

   Его всегда было сложно обмануть. Еще в те времена, когда он был совсем мальчишкой с честолюбивыми помыслами и странными идеями о паразитизме. Да, мороки были паразитами, но это же не значит, что их за это всех без разбора надо было в тюрьму сажать! Природа сделала их такими. Богиня наделила умениями, которыми не обладает больше ни один из смертных.