Гончая (СИ) - Ли Марина - Страница 48

   Ох, как же мне хотелось, чтобы Рик популярно объяснил Доминику, как тот не прав и насколько низко, насколько не по-мужски вести себя так... Но снова пачкаться об этого жалкого типа, да еще зная, что он здесь якобы с заданием из Центра... Увольте.

   – Рик, ты мне не поможешь? – попросила, махнув рукой в сторону холодильника. Новые традиции – это здорово, но и о старых забывать не стоит, а приветствие мертвеца – одна из самых важных.

   Мой Охотник замер, не торопясь выполнять просьбу, и я даже успела испугаться, что он потребует объяснений или спросит, с какой такой радости я защищаю Дома, когда тот целиком не прав. Но Рик посмотрел мне в глаза… и лишь кивнул, промолчав.

   Девушку – точнее, то, что от нее осталось – достали из холодильника. Отмытая от грязи и крови, она не стала выглядеть лучше, и в искалеченном лице по-прежнему сложно было увидеть хоть что-то, что намекнуло бы мне, какой она была при жизни. Просто безымянное, обезображенное смертью тело.

   – Прости меня, пожалуйста! – шепнула, дотронувшись до плеча покойницы. – Прости, если слышишь. Не я виновата в твоей смерти.

   – Тельза пишет, у покойной был рак. Неоперабельный, – вполголоса сообщил Рик, и я увидела в его руках тоненькую папку с делом.

   Следовательно, и в этом наши мертвецы похожи.

   …Говорю же, традиции. К ним обращаешься и в том случае тогда, когда знаешь, что и они не помогут.

   – Прости, – еще раз шепнула я жертве и ушла за ширму. Все-таки ужасно полезная вещь, если хочешь спрятаться от липкости чужих взглядов.

   Кстати, о птичках!

   – Рик, скажи, а почему Харди в вертолете перепугался? Ну, когда ты сказал, что мы будем работать с экраном?

   Он поморщился и нехотя выдавил из себя:

   – Потому что, если Охотник не чувствует свою Гончую лучше, чем себя самого, то при мобильном рейде может потерять ее в лимбе.

   Я на мгновение представила, будто осталась одна в тумане, абстрактно не представляя, в какой стороне находится мое тело, и передернула плечами.

   – Хочешь еще о чем-то спросить?

   Вскинул голову в ожидании упреков. Вот уж напрасно!

   – Пожалуй.

   Рик поджал губы.

   – М?

   Я вытянулась в лимб-кресле и подняла руки.

   – Привяжешь меня?

   Охотник моргнул и на лице его вначале отразилось недоумение. Он явно не ожидал от меня такой реакции. Впрочем, в себя Бронзовый Бог пришел очень быстро, насмешливо вздернул бровь и искушающе низким голосом протянул:

   – Исключительно в спальне и за закрытыми дверями, развратница моя.

   – Рик! – превозмогая стыд, возмутилась я, но он решительно отбрил:

   – Бубинья, не буди во мне зверя! – Расправил невидимую складку на ширме и погрозил мне пальцем. – Не унижай своим недоверием. Мы это уже проходили. Тебе не нужна другая страховка, когда я рядом. Пожалуйста.

   Конечно, я сдалась, и на лимб-кресле мы устроились вместе. Узко, и у Рика не поместились ноги, но нам было удобно лежать на боку лицом друг к другу. Охотник мягко коснулся моих губ своими.

   – В таком свете, – пробормотала я, – моя работа уже не кажется такой ужасной.

   – Да?

   – Ну. Представляешь, у меня даже появилась крамольная мысль, будто мне в кои-то веки повезло! Только, т-ш-ш! Об этом никому ни слова! – И потянулась за поцелуем, чтобы тот помог мне пересечь границу реальности и выйти в лимб.

   Возле любого морга по другую сторону реальности, как правило, бывало очень «многолюдно». Больше призраков можно было бы встретить разве что на каком-нибудь военном кладбище или в Гррахе, ущелье в Северном секторе, которое стало полностью необитаемым после того, как кусок скалы обрушился в горное озеро, и целое поселение в двадцать пять тысяч человек за две с половиной минуты смыло с лица земли огромной волной.

   Трагедия случилась еще до войны, но люди до сих пор селятся там без особой охоты. Что же касается Гончих… нас там буквально ломает, а по ночам снятся такие сны – врагу не пожелаешь. Нас туда целенаправленно вывозили всем курсом в рамках учебной темы «Призрачная многочленность и стрессоустойчивость».

   Морг на Перевале был стареньким и не одну сотню трупов на своем веку повидал, поэтому активное движение тумана в лимбе меня поначалу не удивило. Эка невидаль! Тут и в прошлый мой визит было не очень спокойно, хотя… Хотя, пожалуй, не настолько.

   Я нахмурились. Неспокойствие неспокойствию рознь.

   Души умерших мерцали, то полностью пропадая, то появляясь в совершенно неожиданном месте, и гудели, словно старый трансформатор, на одной утомительной ноте:

   – Уги-и-и-и-и-и-и-и… уги-и-и-и-и-и-и… уги-и-и-и-и-и-и...

   Не замолкая ни на секунду.

   В нескольких метрах от себя я увидела светящееся пятно, которое вскоре приняло образ Регины. И призраки, заметив ее, всполошились еще больше. Завертелись вокруг Гончей в каком-то безумном хороводе… Быстрее, быстрее, еще быстрее…

   – Рик, мне что-то не нра…

   Охотник ухватил меня за руку и глухо велел:

   – Уходим.

   Но не успел он договорить, как над лимбом разлетелся жуткий крик:

   – Воронка‼!

   Еще не черная, предгрозового серого цвета, она разворачивала кольца вокруг столичной Гончей, втягивая в эту круговерть все больше и больше призраков, которые, встревоженные криком Регины, все появлялись и появлялись… будто весь лимб решил собраться над нашим домашним моргом.

   – Иви! – закричал Рик, сильнее сжимая мою ладонь. Дернул, надеясь вырвать меня из лимба, грубо, наживую, как в самый первый раз, но я уперлась.

   – Нет! – Рванулась к эпицентру. Я не была безумной до такой степени, чтобы рисковать собственной жизнью ради человека, который мне не просто не нравится, но которого я искренне не уважала. Но бросить ее вот так, на произвол судьбы не могла. Я выбросила энергетический аркан – одно из первых, чему нас учили в Училище – и увидела, как с другой стороны сверкнул еще один. Оливия тоже не собиралась сдаваться. Сейчас были не важны все внутренние качества Регины. Каким бы человеком она ни была, она… Она же одна из нас, Гончая, сестра, подруга по несчастью, а мы своих – пусть они и совершенно чужие – бросать не умеем.

   – Агнесса Ивелина Брунгильда Марко! – встревоженно рявкнул Рик. – Немедленно! Немедленно, Кошка! Или я тебя выпорю, ей-богу!!

   Воронка стала наливаться черным и сместилась немного левее, и я поняла, что если я отпущу аркан, если позволю выдернуть себя из лимба, то никогда себе этого не прощу.

   – Нет! – Оттолкнула от себя Рика. – Нет, слышишь? Мы вытащим эту стерву обратно, чтобы она сдохла! Обратно, я сказала!

   Охотник зарычал в бессильной злобе и попытался было настоять на своем, вновь поймав мою руку и дернув на себя, но я устояла. Дернула плечом и тряхнула головой.

   – Прекрати!

   Встретилась с упрямым прищуром янтарных глаз и добавила:

   – Пожалуйста.

   – Иви…

   – Пожалуйста, Рик! Если я отпущу сейчас, мы ее уже никогда не найдем. Никогда.

   Я видела, как он боится, что меня тоже утянет вслед за Региной, и не знала, как объяснить, что опасности нет. Не знаю, откуда взялось это чувство, но понимание того, что надо делать, появилось словно из ниоткуда, как слова, произнесенные на К'Ургеа прошлым вечером, когда я не просто бездумно повторяла за Риком его заверения и клятвы, я четко осознавала, что говорю и почему, будто впитала этот язык с молоком матери. И уж если на то пошло, пока меня никто не уверил в обратном.

   – Отпусти. – Прижала ладонь к колючей щеке. – Я крепко держу аркан, но он истончается из-за движения воронки. Мне как можно скорее надо идти – за ней, Рик, а ты без труда найдешь меня по маркера…

   – Нет, – перебил, обнимая с отчаянной решимостью, прижимая к себе крепко-крепко, пока мне не стало казаться, что мы стали одним телом. – По маркерам тебя будет искать кто-то другой и в другой жизни. А в этой – мы всегда вместе… Бран, ты за рулем!