Новый Михаил (СИ) - Бабкин Владимир Викторович - Страница 28

— Что ж, господа, я обиды не держу на вас, потому как вы выполняли приказ не зная о его преступности. Но сейчас всем, кроме штабс–капитана Добронравова, я предлагаю решить с кем вы — с Государем Императором, который готовит принятие народных законов о земле, власти народной в уездах и деревнях, о особом статусе ветеранов войны и наделении их особо землей и хозяйством, о многом другом для простого народа или же вы с заговорщиками, которые хотят свергнуть Богом данную власть и грабить народ русский?

Народ зашумел. Люблю задавать вопросы с очевидными ответами, типа хочешь быть здоровым и богатым или старым, лысым и больным нищим негром? Реакция меня не разочаровала и не прошло и пяти минут, как мы все грузились в автомобиль и грузовик. Тушка штабс–капитана Добронравова была заброшена в кузов и наша колонна двинулась навстречу рассвету.

МОГИЛЕВ. 28 февраля (13 марта) 1917 года. Несколько ранее.

— Ну, что там, Ваше Императорское Высочество? Пригодился пакет? Стоило он тех усилий?

Я хмуро поглядел на Мостовского.

— Ваши усилия, дорогой мой Александр Петрович, привели к катастрофе.

Видя его растерянную физиономию я пояснил:

— Фокус в том, господин Мостовский, что в вашем пакете ничего не было. В смысле ничего вообще. Он, видите ли, оказался пустым.

— Как пустым?! Как так?

Я промолчал. Мостовский нервно зашагал по перрону. Затем вполголоса горячо заговорил.

— Во имя чего же мы с боями прорывались в Могилев? Во имя чего я потерял несколько человек? Кому это было нужно?! А может мне дали неправильный пакет? Или письмо перепутали? Вместо письма положили чистый лист бумаги? Ведь, черт возьми, должно же быть рациональное объяснение этой нелепице! Я не понимаю… Вы уверены?

— Уверен.

Штабс–капитан опускает глаза под моим тяжелым взглядом.

Выслушав его сбивчивую речь я заметил:

— А еще я уверен, что ваше письмо погубило Императора и всю нашу Империю. Я имел глупость выполнить данное вам обещание не вскрывать пакет и несчастье воспользоваться вашим письмом для аргументации Государю. И вот, в момент, когда я его почти убедил, черт меня дернул за руку достать ваш пакет. Можете представить, какой эффект на Государя произвела чистая бумага вместо списков заговорщиков? Итог — Государь уезжает. Впереди его ждет западня, арест и принуждение к отречению от Престола. А Россию ждет анархия и гражданская война. Именно мы с вами, из–за вашего рокового пакета, теперь несем моральную ответственность за грядущую гибель России. Вот так, Александр Петрович.

Штабс–капитан подавлен. Нервно рвет ворот и пытается вздохнуть поглубже. Хрипло спрашивает:

— Неужели ничего нельзя сделать?

Жестко смотрю ему в глаза.

— Смотря на что вы готовы для спасения России и Государя.

Мостовский выдерживает взгляд и твердо отвечает:

— Приказывайте, Ваше Императорское Высочество.

С минуту мы бодаемся взглядами, а затем я киваю в конец императорского состава.

— Пойдемте, Александр Петрович, здесь не место для подобных разговоров.

В последнем вагоне я выгнал из тамбура солдата Императорского Конвоя и мы смогли продолжить беседу.

— Я собираюсь взять под контроль Ставку Верховного Главнокомандующего и арестовать заговорщиков. Вы со мной?

— Так точно, Ваше Императорское Высочество. Приказывайте.

С минуту я помолчал собираясь с мыслями, затем быстро заговорил.

— Итак, ваша боевая задача, господин штабс–капитан. После того, как я удалюсь с перрона вместе с генералами Алексеевым и Лукомским, а также с Великим Князем Сергеем Михайловичем, вы должны сделать следующее. Первое — вы должны перехватить моего секретаря и вручить ему от меня записку, которую я сейчас напишу. Затем вместе с Джонсоном вы, любой ценой, должны попасть к генералу Иванову и вручить ему личное письмо от меня. Мой секретарь подтвердит, что вы действуете от моего имени и вам можно доверять. Второе. Я попытаюсь обойтись словами и постараюсь склонить Алексеева и Лукомского к переходу на сторону императорской власти…

Видя недоумение на лице штабс–капитана я пояснил:

— Существует военный заговор против Государя Императора. Его возглавляют Алексеев, Лукомский, Брусилов, Рузский, Гурко и ряд других генералов и высших офицеров. Цель заговора — воспользоваться смутой в Петрограде и совершить переворот. Руководят заговором из–за границы. Силами заговорщиков поезд Государя будет блокирован между Петроградом и Могилевом, где и будет принужден к отречению или же его убьют. Царская семья будет арестована, а Алексей станет марионеткой в руках Регентского совета, который заговорщики и возглавят.

Мостовский был потрясен.

— Но… Тогда зачем с ними разговаривать?

— Я должен попытаться обойтись без рек крови. Если мне удастся с ними договориться хотя бы на время, мы сможем разобраться со смутой. Иначе гражданской войны не избежать. Если же мне не удастся их склонить на сотрудничество или, хотя бы, на его видимость, то нам придется зачищать всех.

— Зачищать?

Блин, следи за языком!

— В смысле арестовать всех заговорщиков. Но если мы не договоримся с генералами, то меня вряд ли выпустят. Вероятнее всего, меня возьмут под домашний арест, и если я правильно понимаю традиции и привычки, то очевидно местом моего заточения будет избран мой номер в гостинице. Ваша и Джонсона задача обеспечить мое скорейшее освобождение. Есть вопросы?

— Никак нет. Все ясно.

— Я надеюсь на вас и ваших людей, Александр Петрович. Мне пора возвращаться на перрон. Поезд вот вот тронется. Рубикон будет перейден.

Конец первой части книги

Я неоднократно читал о том, что главным оружием генерала Иванова была его борода и вот, теперь, имел возможность воочию в этом убедиться, глядя на монументальную фигуру не имеющего сомнений человека, который стоял передо мной решительно выпятив вперед бороду.

— Ваше Императорское Высочество, я рад что с вами все в порядке! Взятие под арест брата Императора это неслыханная дерзость!

— Рад приветствовать вас, Николай Иудович. Дерзость — это ерунда по сравнению с организацией заговора и изменой Государю. Вы получили мое письмо?

Борода качнулась вниз.

— Получил. Все что вы написали — это очень серьезно. Как вы допустили отъезд Императора если обладали такими сведениями?

Наступал решающий момент. Если я не смогу его убедить, то вся затея провалится. И лучшее из того, что ждет меня будет опала и ссылка куда–нибудь в имение. Что ждет страну в этом случае я даже не хочу думать.

— Как вы знаете, Николай Иудович, я был последним, с кем Государь общался перед отъездом. Все имеющиеся у меня сведения и соображения я Его Величеству доложил. Кроме того мной было предложено ряд мер по выявлению заговора и аресту его лидеров. Государь выслушал мой доклад с полным вниманием и одобрил его. Однако, отложить свой отъезд Император отказался из–за тяжелого состояния детей и особенно Цесаревича Алексея. Кроме того он сказал, что не собирается давать повод говорить о том, что он боится каких–то скотов. Опираясь на мой доклад Государь повелел мне остаться в Могилеве, не допустить осуществления заговора и удержать контроль над армией, привлекая для этого все необходимые силы и принимая самые решительные меры. Вверенный вашему командованию Георгиевский батальон готов к выступлению?

Я до боли сжал кулаки в ожидании ответа. Иванов несколько секунд молчал, видимо колеблясь, но затем принял решение и выпятил вперед бороду.

— Георгиевский батальон поднят в ружье и ждет команды на построение.

Горячая струйка сбежала у меня между лопаток. Стараясь не дрогнуть голосом я заявил:

— Стройте батальон. Я хочу сказать им несколько слов.