Опиумная война - Куанг Ребекка - Страница 12

Катай поморщился:

— Ничем, разве что обошел на экзамене. Нэчжа — страшный себялюбец. Кстати, а что ему сделала ты?

— Поставила фингал, — призналась Рин.

Катай поднял бровь.

— Мило.

После обеда был урок Наследия, а потом Лингвистика. Рин целый день ждала урока Наследия. Но кадеты, провожающие их на занятия, как будто пытались сдержать смех. Студенты поднялись по спиральным ступеням на пятый ярус — все остальные классы располагались ниже. И наконец оказались в закрытом садике.

— Что мы здесь делаем? — спросил Нэчжа.

— Это и есть класс для занятий, — объяснил кадет.

Кадеты с ухмылками переглянулись и ушли. Причина их веселья прояснилась через пять минут. Наставник по Наследию так и не появился. Прошло десять минут. Потом двадцать.

Студенты бродили по саду, пытаясь понять, что нужно делать.

— Над нами подшутили, — предположил Хан. — Привели не туда.

— А что здесь выращивают? — Нэчжа притянул цветок к носу и понюхал. — Гадость.

Рин присмотрелась к цветам получше и вытаращила глаза. Она уже видела такие лепестки.

Нэчжа опознал растение в тот же миг, что и она.

— Ну и ну, — сказал он. — Это же мак.

Студенты отреагировали, как испуганная стайка сусликов. Все поспешно отпрянули от мака, как будто одна только близость к нему может одурманить.

Рин охватило нелепое желание расхохотаться. На противоположном краю страны обнаружилось хоть что-то знакомое.

— Нас отчислят, — заныла Венка.

— Не будь идиоткой, это не наш мак, — сказал Катай.

Венка всплеснула руками.

— Но Цзима сказала, что если мы окажемся в десяти шагах от…

— Вряд ли отчислят целый курс, — возразил Катай. — Это проверка. Они хотят узнать, насколько мы стремимся к учебе.

— Или проверяют, как мы отнесемся к запрещенным наркотикам! — взвизгнула Венка.

— Да успокойся ты, — сказала Рин. — Мак не одурманит тебя от одного прикосновения.

Однако Венка не успокоилась.

— Но Цзима говорила не о том, что нас поймают под действием наркотиков, она говорила…

— Я думаю, это не урок, — вмешался Нэчжа. — Зуб даю, кадеты просто над нами подшутили.

— Занятия стоят в расписании, — засомневался Катай. — И мы видели наставника по Наследию, он был на приветственной речи.

— И где же его кадеты? — возразил Нэчжа. — Какого цвета его пояс? Почему мы не видели никого с нарукавными повязками его цвета? Это глупо.

Нэчжа направился к воротам. Остальные один за другим последовали его примеру. В конце концов Рин и Катай остались в саду одни.

Рин села и откинулась на локти, любуясь цветами. Помимо кроваво-красных маков здесь росли крохотные кактусы с розовыми и желтыми цветами, флуоресцентные грибы, слегка светящиеся в темных уголках под стеллажами, и пышные зеленые кустарники с чайным запахом.

— Это не сад. Это наркоферма.

Теперь ей и в самом деле захотелось встретиться с наставником по Наследию.

Катай сел рядом.

— А знаешь, великие шаманы из легенд перед сражениями принимали наркотики. Говорят, так они получали магическую силу. — Он улыбнулся. — Как думаешь, именно этому и учит наставник по Наследию?

— Честно? — Рин потеребила травинку. — Я думаю, он просто приходит сюда, чтобы оторваться.

Текли недели, и уроки все усложнялись. По утрам они занимались Боевыми искусствами, Медициной, Историей и Стратегией. Чаще всего к полудню голова у Рин уже гудела от обилия теорем, о которых она никогда не слышала, или книг, которые следовало прочитать до конца недели.

Занятия по Боевому искусству изнуряли и физически и умственно. Цзюнь заставлял их проделывать мучительные упражнения — бегать вверх и вниз по лестницам академии, часами стоять на руках и кружить перед манекенами с привязанными к ладоням кирпичами. Каждую неделю Цзюнь отводил их на озеро у подножия горы и велел его переплывать.

Рин и еще несколько студентов не умели плавать. Цзюнь только один раз показал, как это делать. После чего они сами должны были постараться не утонуть.

Домашняя работа была тяжелой и явно нацелена на то, чтобы выжать все соки. Когда Соннен, наставник по Оружейному делу, объяснил правильные пропорции селитры, серы и угля в зажигательной смеси для бомб, он также велел сделать собственные импровизированные снаряды. А когда Энро, наставница по Медицине, сказала выучить названия всех костей человеческого тела, она также ожидала, что они выучат признаки переломов и научатся их распознавать.

Но самым сложным предметом оказалась Стратегия с наставником Ирцзахом. В первый же день он выдал толстенный том, «Искусство войны» Сунь-цзы, и объявил, что до конца недели они должны выучить его наизусть.

— Но книга же огромная! — пожаловался Хан. — Когда же мы будем делать другие домашние задания?

— Алтан Тренсин выучил ее за ночь, — сказал Ирцзах.

Студенты обменялись раздраженными взглядами. С самого первого дня наставники без устали хвалили Алтана Тренсина. Рин заключила, что он гений, явно самый блестящий ученик в Синегарде за несколько десятилетий.

Хан, похоже, разозлился не меньше, чем она.

— Да, но мы же не Алтан.

— Так постарайтесь им стать, — ответил Ирцзах. — Свободны.

Рин привыкла к постоянной учебе и недосыпу, расписание занятий не оставляло первокурсникам времени на что-либо еще.

В Синегарде начиналась осень. Во время утренних пробежек вверх по ступеням налетал холодный ветер. Он шуршал в деревьях с нарастающей силой. Студенты до сих пор не получили теплые зимние рубахи и стучали зубами, сгрудившись под большой мимозой в дальнем конце двора второго яруса.

Несмотря на холод, Цзюнь отказывался переместить занятия по боевым искусствам в помещение, пока окончательно не помешает снег. Суровому наставнику явно нравилось доставлять студентам неудобства.

— Боль принесет вам пользу, — сказал он, заставив их согнуться в мучительно низких позах. — Боевые мастера прошлого целый час стояли в такой позе перед тренировкой.

— Наверное, у боевых мастеров прошлого были крепкие ляжки, — выдохнул Катай.

Утренняя гимнастика по-прежнему была ужасна, но теперь они хотя бы перешли от основ к первым занятиям с оружием — палкой.

Цзюнь как раз занял позицию перед классом, и вдруг над его головой раздался шелест. И прямо на то место, где он только что стоял, шлепнулся комок листьев.

Все задрали головы.

Наверху, на толстой ветке мимозы, стоял давно отсутствующий наставник по Наследию.

Он орудовал большими садовыми ножницами, ловко обрезая листья как попало, и напевал себе под нос нестройную мелодию.

Услышав несколько слов песни, Рин опознала ее как «Прикосновения Стража», которую много раз слышала, доставляя опиум в бордели Тикани — это была непристойная эротическая песенка. Наставник по Наследию изуродовал мелодию, но пел громко и самозабвенно.

— Как дотронусь до тебя, растечешься от истомы…

Нян затряслась от сдавленного смеха. Катай с отвисшей челюстью вытаращился на дерево.

— Цзян, у нас вообще-то занятия, — рявкнул Цзюнь.

— Ну так и занимайтесь, — отозвался наставник Цзян. — Оставь меня в покое.

— Нам нужен этот двор.

— Но не весь же. Это дерево вам не нужно, — раздраженно бросил Цзян.

Цзюнь несколько раз взмахнул железной палкой и ударил по основанию дерева. Ствол затрясся. Раздался треск — сквозь крону мимозы падало что-то тяжелое.

Наставник Цзян распластался на каменном полу.

Первым делом Рин отметила, что он без рубахи. Потом она решила, что он, должно быть, мертв.

Но Цзян лишь перекатился и сел, встряхнул левую ногу и откинул седые волосы с плеч.

— Грубо, — задумчиво сказал он. По его левому виску стекала струйка крови.

— А зачем ты шатаешься тут, как полоумный? — огрызнулся Цзюнь.

— А зачем ты прервал мой утренний уход за садом? — отозвался Цзян.

— Ты не ухаживаешь за садом. Ты здесь только для того, чтобы мне досадить.