Выбери любимый жанр

Солнечный круг - Дяченко Марина и Сергей - Страница 8


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

8

Она встала, пересекла комнату, остановилась напротив:

– Покажите.

Он растопырил пятерню.

– Обыкновенные пальцы. Вам пошла бы мандолина. Научитесь играть тремоло, это вполне в вашем характере…

Кажется, она иронизировала.

– Я пробовал, у меня не вышло, – сказал он с тяжелым сердцем.

– Пробовали? – Ее сиреневые глаза чуть потемнели. – Может быть, остались записи?

– Нет, – ответил он твердо.

Она сдвинула брови:

– Просто не хотите мне показывать, не так ли?

– Не хочу.

– Не доверяете?

Он молчал.

– Ну ладно. – Она поежилась, будто от холода. – Давайте тогда, наверное… упаковывать покупки, а то мой сопровождающий – он же с ума сойдет. Отоприте, пожалуйста, дверь…

Он шагнул к выходу и обернулся через плечо:

– Это длинная запись.

– Вы же продали мне все свои ракушки, – сказала она прохладно. – Я послушаю на досуге.

– А эту не продал.

– Вот как?

Он сжал зубы. Поддел лезвием ножа доску в углу, вынул из тайника ракушку, тусклую снаружи, с черным глянцевым устьем.

– Не продается. Даю послушать один раз.

Она насмешливо улыбнулась – и приняла ракушку из его рук.

* * *

Когда прозвучали первые такты, ей захотелось отнять ракушку от уха и высмеять его… Или дать оплеуху. Никто не смеет переигрывать «Времена года» Ирис Май!

Но она слушала дальше. И дальше. И еще. Он открывал для нее то, что она увидела когда-то и забыла. Увлекшись, уводил мелодию в сторону, возможно, в холмы, залитые цветами, но всякий раз бережно возвращал на место.

Где-то тарабанили в дверь, Алекс умолял отпереть, она орала, не отрывая ракушки от уха, чтобы ее ждали. Ждали. Ждали.

Времен года, как известно, пять. Зима, весна, лето, осень и тлен – время между осенью и зимой, когда старая жизнь закончена, а новая еще не наступила. Ирис слушала музыку тепла и сочувствия, надежды и радости, удовлетворения и покоя, музыку смутной тревоги – и музыку смерти с надеждой на воскрешение. Она слушала с закрытыми глазами. Слушала, кусая губы. Слушала, глядя на Ольвина – тот сидел напротив, бледный и неподвижный, как кусок мрамора.

* * *

Она отняла от уха ракушку. На коже остался красноватый отпечаток.

Ольвин в который раз проклял себя: не надо было позволять ей это услышать. Проще вспороть себе брюхо и выложить кишки на всеобщее обозрение.

– Ольвин, – сказала она, – я хотела бы сыграть с вами дуэтом.

– Что?!

Ему захотелось поймать эту минуту в резонатор, вырастить кристалл, вложить в ракушку и сохранить навсегда.

– Вы не просто музыкант. Вы… Я преклоняюсь.

Она встала, и он вскочил тоже. Она шагнула к нему:

– Где ваши инструменты? Резонатор, раствор, кристаллы? Давайте сыграем дуэт и запишем его… скажем, завтра? Я привезу свирель, а вы приготовьте все для записи. Да? Что с вами?!

– Я не могу, – сказал Ольвин.

Ему показалось, что с самой высокой вершины он летит в глубочайшую холодную яму.

– Простите, но… я больше не могу записывать музыку.

Она разглядывала его, тревожно, с сочувствием:

– У вас что-то случилось? Почему вы распродали лавку? Простите, что я не догадалась спросить сразу.

– Нет, ничего, – он через силу улыбнулся. – Резонатор… он разбился, а новый я уже не достану. Значит, пришло время что-то изменить в жизни… Извините, но я тоже не догадался спросить сразу: а как вы вообще оказались в Каменном Лесу?! К нам обычно никто не ездит…

Она замешкалась на долю секунды.

– Деликатный вопрос, но, вероятно, это не тайна: император захотел, чтобы я дала ему несколько уроков. Я приехала по приглашению лорда-регента.

* * *

У него застыло лицо. Прямо-таки за несколько секунд превратилось в деревянную маску. Ирис испугалась:

– Вам плохо?!

– Ничего, – сказал он сипло. – Значит, эти люди с вами – слуги лорда-регента?

Она кивнула, уже понимая, что в чем-то ошиблась, и мучительно пытаясь понять, поправима ли эта ошибка.

– Вам лучше уйти, – сказал он глухо. – Я сейчас упакую ракушки.

Он отпер дверь, отдернул занавеску. Двигаясь медленно, как в толще воды, поставил ящик на стол посреди комнаты: ящик был полон упаковочной стружки.

– Ольвин, – она все еще искала выход, – объясните. Вы настолько ненавидите лорда-регента?! Но я ведь не служу ему, я преподаю музыку ребенку!

– Вы… принадлежите другому миру, – он мучительно подбирал слова. – Здесь Каменный Лес. Вы приехали – и уедете…

Наверное, у нее тоже изменилось лицо, потому что он оценил ее реакцию и заговорил быстрее:

– Я вам очень благодарен, госпожа Ирис. За то, что вы слушали… и назвали меня музыкантом. И предложили сыграть дуэтом. Но… знаете, в наших краях у рыбаков есть байка об огромной медузе, способной принимать облик девушки и заманивать парней – в прибое у пустых берегов. Парни тянутся обнимать ее, а она кричит им в ухо одно только слово. Тогда они проживают сто лет мучений за одну секунду и умирают.

– Какая… жуткая и мерзкая легенда.

– Некоторые считают, что это правда. Но… понимаете, я не могу ненавидеть лорда-регента. Он для меня – невозможная в нашем мире вещь, вроде как… крик медузы. Поэтому я обманываю себя, я внушаю себе, что его нет… или он далеко. Если вы приехали по его приглашению – и вас тоже нет. Я вас не вижу. Я вас не слушал. Я вас не встречал.

Он говорил, а руки его двигались, упаковывая ракушки в ящик среди полотна и стружек. Алекс снова появился в дверях и был на этот раз настроен решительно:

– Госпожа Айрис, смеркается, мы должны ехать немедленно!

– Можно грузить, – она указала на ящик.

Кучер и стражник вдвоем вынесли тяжелый груз. Алекс ждал ее, она махнула рукой:

– Я буду через минуту! Дождитесь у экипажа!

– Я обязан сопровождать вас.

– Может, вы наденете на меня поводок?!

Она нервничала и не выбирала выражений. Алекс вышел – он тоже волновался и злился на нее.

Ольвин стоял среди пустой лавки. Пол был усыпан упаковочной стружкой, на столе валялся кошелек с деньгами – с момента, когда Алекс со звоном опустил его на столешницу, Ольвин к нему так и не притронулся.

– Возьмите эти деньги, – сказала Ирис. – Купите себе новый резонатор. Вы совершенно правы: музыки гораздо меньше, чем пустых ракушек.

Она вышла, отдернув портьеру, и поразилась, как изменился воздух: стало холодно. От моря наползал туман. Экипаж дожидался в ста шагах, кучер и стражник, едва различимые в дымке, грузили покупку в багажное отделение. Алекс раздраженно шагал по пустеющему рынку, Ирис почти не видела его, только слышала грохот башмаков по брусчатке.

За ее спиной молчала бывшая лавка поющих ракушек. У Ирис было чувство, будто она оставляет горящие развалины родного дома. Странно, учитывая, что еще сегодня днем она понятия не имела о существовании этой лавки.

Она остановилась. Почти сделала шаг, чтобы вернуться. Туман сгустился так, что Ирис показалось, что в лицо ей тычут мокрой ватой. Алекс уже добрался до экипажа и ругал за что-то кучера, не выбирая слов – срывал злость…

Ей зажали рот сзади – широкой ладонью в перчатке. Ирис забилась, ее сдавили крепче, обездвижив, почти полностью перекрыв воздух.

– Тихо! Все в порядке, сестра и племянники здоровы… Будете кричать?

Она помотала головой, насколько позволял захват. Ее выпустили. Вокруг стояла стена тумана – фонари на экипаже были едва различимы. Она обернулась и мельком увидела лицо под надвинутой шляпой, наполовину закрытое высоким воротником.

– Мы патриоты Каменного Леса, нам всего-то и нужно, чтобы император услышал нас.

У нее перед глазами оказалась рука в перчатке, со светло-бежевой ракушкой на ладони:

– Положите на полку с другими записями, пусть император найдет. Не пытайтесь прослушать сами; если попробуете, мы обязательно узнаем. Надо говорить, что мы тогда сделаем с вашей сестрой и племянниками? Нет?

8
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело