Красноглазый вампир - Рэ Жан - Страница 18

Заключенный лихорадочно крутился на своей лежанке.

Главные часы тюрьмы пробили десять часов. Ночной сторож совершал обход.

Джим Пайк слышал, как он переходит от камеры к камере, открывает окошечко в центре тяжелой бронированной двери, светит через него в камеру своим мощным ацетиленовым фонарем.

Открылось окошечко камеры Джима Пайка, Крысиной Башки, и он громко захрапел, чтобы уверить даже самого подозрительного из тюремщиков, что у заключенного нет никаких ночных намерений покончить с собой или сбежать. Но едва тьма вновь воцарилась в узкой камере, как заключенный поднял обритую наголо голову и в раздумье уставился на волнистое стекло маленького окошка, сквозь которое просачивался дрожащий лунный свет.

— Еще целый час, — прошептал он. — Клянусь адом, этот час длиннее целого года! У меня от страха душа ушла я пятки! Как же я боюсь! Хотелось бы заснуть и оставить всё как есть!

В полдень он достал из своего котелка, на две трети наполненного вонючим пюре из овсяной муки, крохотную картонную трубочку, в которой лежала записка… Письмо, и какое письмо…

Джим! Ваши друзья знают о Вашем молчании и сильно нуждаются в Ваших услугах. В одиннадцать часов вечера толкните Вашу дверь. Она будет открытой. В коридоре никого не будет: ночной охранник будет совершать обход в крыле В. Идите в конец крыла А. В нише запасных фонарей за лампами лежит ключ. Он открывает дверь во двор А. На первой прогулочной площадке найдете пакет с городской одеждой и веревку с крюком. Идите по дорожке, которая приведет Вас за медицинский пункт. Перелезьте через стену. Она невысокая. Рядом с фонтаном лежит мешок, чтобы прикрыть острые выступы на стене. Приходите в известное Вам место. Уничтожьте записку.

P.S. Можете заработать много денег, если заткнете свой поганый рот.

— Они всё предусмотрели, — пробормотал рецидивист. — Какие люди!

Джим выучил текст записки наизусть, потом проглотил ее. Картонная трубочка доставила ему несколько неприятных мгновений и гримас. И до сих пор отзывалась тяжестью в желудке.

— Сколько виски надо выпить, чтобы избавиться от этого вкуса, — усмехнулся он.

Время шло, и его охватывала нервозность. Он в уме повторял инструкции, путался в терминах, грешил на свою память. Он испытывал жуткий страх, что перепутает или забудет указания.

Джим Крысиная Башка не отступал перед самым гнусным преступлением, и английская юстиция еще не свела с ним счеты, но в настоящий момент он испытывал безудержный страх.

— Самое худшее, что мне могут сделать, так это повесить, — повторял он.

Время шло. Джим прислушивался, надеясь различить легкий шаг таинственного союзника, который должен был отпереть дверь.

Но не слышал ничего и начал мысленно ругаться, поскольку слышал только шаги надзирателя, удаляющегося в сторону крыла В.

Одиннадцать часов!

Он считал каждый удар… Да, их было одиннадцать.

Может, над ним подшутили? Неужели всё сорвалось? Он скрипнул зубами, и на глазах у него навернулись слезы ярости.

Однако он машинально встал, напялил грубые хлопковые носки и накинул на плечи серую блузу.

Он с колебанием коснулся двери, потянул ее на себя.

Она медленно повернулась… открыв коридор, в котором светилась небольшая красноватая лампочка.

— Значит, всё правда? — У него в горле пересохло.

Гадюкой он скользнул по коридору, выложенному плитами из синеватого гранита. Бросил через плечо испуганный взгляд на центральную наблюдательную вышку. Увидел неясный силуэт заснувшего часового и успокоился. Еще несколько шагов, и тень скроет его.

Джим лихорадочно обшарил нишу с фонарями. Он едва не опрокинул один из фонарей, но нащупал ключ.

— Слишком хорошо! — проворчал он, открывая дверь во двор. — Может, через несколько минут проснусь и пойму, что всё это чудесный сон, какие часто бывают в тюряге! Черт подери, сколько раз я во сне так удирал из тюрьмы?.. Каждый раз просыпаешься от звонка в пять утра в одиночке, запертой на три оборота ключа!

Нет, Джиму Пайку не снился сон, поскольку в лицо ударил воздух дождливой ночи, а в первом прогулочном дворике его рука нащупала обещанный пакет. Он немного успокоился.

Люди, которые включили хорошо смазанный и отлаженный механизм, предусмотрели всё. Они не могли допустить ошибки! Он мог петь и кричать, но всё равно никто не помешает ему покинуть Ньюгейт!

Однако Джим постарался не производить ни малейшего шума, а когда крюк, брошенный умелой рукой, зацепился за стену, окружавшую дорожку, и позволил пленнику натянуть веревку, он злобно усмехнулся, покидая ненавистное тюремное убежище.

В тени фонаря южной стены тюрьмы тихо беседовало несколько человек.

— Под вашу ответственность, господин Диксон, — угрюмо проворчал директор тюрьмы. — Не забывайте, этого человека, несомненно, судьи приговорят к смертной казни. После его ареста выявились новые его преступления.

— Мне кажется, министр юстиции дал четкие распоряжения на этот счет, господин директор, — с иронией ответил сыщик.

Чиновник ощутил укол и покорился.

— Ваша правда, господин Диксон. Мне остается только подчиниться. Но это противу всех правил!

— А пока это приказ! — с недовольством возразил Гуд- фельд, который стоял в самом темном углу ниши, но его глаза не отрывались от верха стены. — Как он задерживается! Надеюсь, он всё понял и всё сделает, как надо. Мы всё правильно подготовили?

— Всё, — лаконично ответил директор.

— Записка в котелке!

— Я сам положил ее туда. И сам делал десятичасовой обход. Замок двери был буквально залит маслом.

Они насторожились. Едва слышный легкий скрип донесся до них.

— В любом случае, он работает тихо, — с удовлетворением прошептал Гудфельд.

— Помолчите! — приказал Диксон. — Я сам проведу слежку за ним.

Со стены на улицу спрыгнул человек.

Он был одет в мешковатый костюм. На его голове сидела жокейская шапочка. Он долго всматривался в пустую улицу, но никого не заметил. Люди, следящие за ним, задержали дыхание.

Потом бывший заключенный бросился бежать.

Но в ночи возникла еще одна тень и последовала за беглецом.

Это была странная слежка.

Беглец явно торопился, не делая крюков и не петляя. Он спешил куда-то добраться. Он направлялся в запущенные кварталы в районе Темзы. Один раз Диксон заметил, что он с колебанием замер перед баром, чьи окна еще светились в ночи. Он порылся в карманах, недовольно покачал головой и снова бросился бежать.

В какое-то мгновение сыщик испугался. По улице побежали первые туманные волны смога. Что, если Джим спрячется в благоприятном тумане?

Но поднялся ветер и разогнал туман. Сыщик облегченно вздохнул.

Джим Пайк углубился в безликий квартал Шедуэлл. Он замедлил шаг. Он принимал невероятные предосторожности, поскольку четверть часа кружил по пустынным улочкам, каждый раз возвращаясь на прежнее место.

Наконец он, похоже, принял решение и спокойным шагом направился к большому темному дому, который прятался в тени сада.

Вдруг Джим исчез.

Гарри Диксон не увидел, как он исчез, но услышал, как осторожно закрылась дверь.

Одним прыжком сыщик вскочил на высокое крыльцо с шестью или семью ступеньками и оказался перед искусно отделанной дубовой дверью.

— Старые замки, часто дьявольски сложные, — пробормотал сыщик, играя отмычкой.

Ему не пришлось жаловаться, поскольку замок после нескольких неудачных попыток повернулся, и Гарри Диксон проник в коридор, где стоял стойкий затхлый запах.

— Не похоже, чтобы кто-нибудь живет здесь, — сказал он сам себе.

Он слышал шаги Джима на верхних этажах, скрипели открывающиеся двери, потом мелькнул свет от зажженной спички.

Лестница, как и дверь, была сделана из прочного дуба и даже не скрипнула во время подъема сыщика.

До него донесся запах керосина, и на лестничной площадке появился светлый прямоугольник, указывающий на открытую дверь.