Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" - Страница 5

— Возьми! — сказал тоном, которого невозможно ослушаться. — Курок я спустил, так что просто целься в голову!

— Я не стану, — прошептала девушка, — Вы сумасшедший! Заберите его, немедленно…

Дмитрий больше не желал разговоров. Просто подошел, и, схватив Лизу за руку, в которой было оружие, приложил к своему виску. Прохладный металл немного остудил разгоряченную кожу. Борзый чувствовал ее горячее дыхание на своей шее, от чего окончательно самообладание потерял.

— Сможешь выстрелить — так и быть, извинюсь!

— А вдруг я убью Вас? — чуть ли не всхлипнула Лиза, не в силах вырвать руку из стального захвата Похомова.

— Значит, это и будет мое извинение. Давай же!

— Борзый, угомонись, прошу тебя, — вмешался Пашка, — Ты ее уже до чертиков напугал.

— Стой, где стоишь! — рявкнул он на друга, — Решайся, Лиза, раз уж за справедливость бороться взялась…

Девушка прикоснулась к его лицу свободной ладошкой, пробуждая тысячи нервных окончаний:

— Отпустите меня, пожалуйста, — на удивление спокойно произнесла она, — Мы можем так и неделю простоять, но я все равно не выстрелю в человека. Пусть даже холостыми патронами.

Сломалось в нем что-то от ее слов. Отступил на шаг, пистолет забрал, да на свое место пошел. Потом развернулся, кое-что припомнив.

— Я так понимаю, ты в алкоголе хорошо разбираешься?

Лиза растерялась: — Не то, чтобы хорошо…

— Ой, не скромничай, — вмешалась вдруг Соня, — Разбирается, и получше некоторых!

Дмитрий улыбнулся, явно довольный таким ответом.

— У меня очень большой винный погреб. Найдешь виски пятидесятилетней выдержки, заберешь себе.

Лиза попыталась возразить, но Соня ее опередила.

— Конечно, найдет, — не унималась подруга, — Иди, ищи, Лиза! Виски такой выдержки стоит целое состояние. Перепродадим его, и в Малибу сгоняем на недельку.

— Хорошо, — сдалась Лиза, — Я попробую…

Похомов хищно оскалился:

— Иди за мной!

***

— И зачем, интересно, ты это сделала? — возмущенно спросил Андрей у Сони, — Как Лиза найдет нужный виски среди тысяч ему подобных?

Соня хитро улыбнулась, глядя в след удаляющейся парочке, после чего повернулась к другу. Одного случайного взгляда в сторону его брата оказалось достаточно, чтобы снова смутиться. Второй раз за вечер с ней происходило подобное. Этот человек пробуждал в ней комплекс неполноценности. Рядом с ним чувствовала себя беззащитной маленькой девочкой. Стараясь казаться невозмутимой, и не смотреть на Алексея, Соня ответила:

— Во-первых, Гордеев, особых возражений с твоей стороны я не слышала, а во-вторых, Лиза обязательно отыщет то, что нужно. Верь в нее!

Молодой человек фыркнул: — Верь в нее. Я то, как никто другой верю. Но… Она ведь не пьет совсем. Откуда ей знать?

— Оттуда, — раздраженно отмахнулась девушка, — Рыжик в лучшем ресторане города подрабатывает, забыл?

— Что? Я и не знал. В каком именно?

— «Дежавю», вроде…

Соколовский как-то странно посмеялся, плотоядно поглядывая на дерзкую девчонку:

— Серьезно? В похомовском ресторане? Действительно, чем черт ни шутит…

Соня, недоуменно захлопала пушистыми ресницами:

— Там женщина директор, и хозяйка вроде тоже…

— Этот ресторан, — тихо заговорил Алексей, сверля девушку задумчивым, но в то же время теплым взглядом, — Аркадий Михайлович Похомов подарил своей жене Марии Петровне, на двадцатилетие брака. Формально, Павел прав. Но, и с Андреем не могу не согласиться. Зря мы их наедине оставили. Дмитрий ведь без тормозов… Тем более на взводе сейчас.

Павел вмиг серьезным стал, и слишком задумчивым. Нервно забарабанил пальцами по столу, даже не замечая этого жеста.

— Может, составишь им компанию, Паша? — Алексей передернул затекшими плечами, — Мне так спокойнее за Лизу будет. Повлияешь на него, если что. Друг, все же.

Соколовский мрачнее тучи стал. Соне даже показалось, будто он лет на пять, одним махом постарел. Мужчина покосился на нее и Андрея, словно обдумывал, можно ли при них говорить.

— Не получиться у меня, Алексей. Утратил я возможность на Борзого влиять. Никак простить меня не может…

Гордеев прищурился, когда понял, о чем Пашка толкует.

— Да брось! Дмитрий принципиальный до ужаса. Не стал бы он, будучи в обиде, другом тебя величать. Забыть эту историю уже пора. Молодые вы еще были, зеленые.

— Так то, оно так. Да только Егор теперь в земле гниет. И получается, что я тому виной. Если бы не струсил тогда…Если бы не убежал! — мужчина схватив со стола бутылку водки, сделал несколько больших глотков, прямо из горла.

Алексей так быстро подлетел к Пашке, и выхватил из его рук пагубную жидкость, что Соня и глазом моргнуть не успела. «Сколько же тайн скрывается под маской безразличия, и умиротворенности?» — восхищенно думала она. Пугал ее Андреевский брат, и восхищал одновременно.

— Хватит себя жалеть! — грозным голосом, от которого у девушки мурашки по телу побежали, рявкнул мужчина, — Разве мог ты что-то изменить? Ну, вместе бы там лежали, и что? Кому легче от этого было бы? Дмитрию? Тогда времена были другими, пойми. Всех, без разбора, в расход пускали. Всех. От мало до велико! Главное теперь, что все позади. Пережили практически без потерь. Не говори, что жизнь плоха, Сокол. Мы сами этот путь выбрали. И ты, и я, и Похомов даже! Уж отец ему райскую жизнь устроить мог. Он отказался. Так что, соберись. Голова на месте, руки и ноги целы. А остальное…Все исправить можно, Пашка! По себе знаю. Нет безысходных ситуаций. Их просто нет.

***

Всю дорогу они молчали. Наконец, Дмитрий, уверенным движением распахнул дверь, пропуская Лизу вперед. Специально в сторону не отошел, и теперь, с наглой ухмылкой наблюдал, как она испуганно протискивается мимо него, прикладывая столько усилий, чтобы их тела не соприкоснулись. Но, если бы в тот момент Похомов набрал чуть больше воздуха в легкие, то наверняка, прижал бы девчушку к дверному проему. Почувствовал бы мягкость и жар ее тела. Нежность кожи. Мужчина со злостью стиснул зубы. Да только желание это, так и осталось пульсировать навязчивой идеей в его хмельной голове. Лиза осторожно спускалась по массивной винтовой лестнице из красного дуба, а Борзый, наверное, в сотый раз за сегодняшний день, достал сигарету. Остановился, пытаясь успокоить разбушевавшийся пульс. Затянулся до боли в легких, до тумана в глазах.

— Вы, что, Дмитрий Аркадиевич! — Лиза обернулась, почувствовав табачный дым, — Здесь нельзя курить!

— Поучи еще меня, ребенок, — Похомов спустился на пару ступеней ниже, и теперь возвышался над девушкой, — Правильная выискалась, что ли?

Лиза, съежившись под его грозным и пытливым взглядом, прислонилась спиной к холодной стене.

— Нет. Мне все равно…Ваша же коллекция пострадает из-за неправильного хранения…

— Тише будь, — прошептал Дмитрий, пропуская сквозь пальцы прядь ее рыжих волос. Прикоснулся к мочке уха. Оскалился, увидев, как она мурашками покрылась, — Мне нравится, как твое тело на меня реагирует. Значит не все потеряно.

Девушка возмутилась, когда до нее дошел смысл сказанных слов:

— Не подумайте ничего такого. Это от холода. Стена ледяная!

Похомов удивился. Даже, скорее растерялся, но быстро взял себя в руки.

— Так малышка замерзла? Иди сюда, — поманил ее пальцем, — Я тебя согрею.

— Это лишнее, Дмитрий Аркадиевич! Сейчас найдем виски, и, как можно скорее вернемся наверх. Там быстро согреюсь, — равнодушно, без намека на флирт, отрезала девушка. После чего развернулась, и быстро сбежала по лестнице, оставив разъяренного Похомова наедине с самим собой.

— Да кем она себя возомнила? — бурчал он себе под нос, спускаясь вслед за Лизой, — Да таких, как она, тысячи. Миллионы! Только посмотрю в их сторону, и любая моей будет!

Неожиданно, девушка преградила ему дорогу. В руках она держала тот самый виски, пятидесяти летней выдержки:

— Вы что-то спросили? Я не расслышала…

Ее взгляд… Наивный, чистый… Дурманящий. Смотрит так, что душу наизнанку выворачивает!