Interzone (СИ) - Ромашова Елена - Страница 24

— Нет. Не стоит. Он будет. — Твердо и безапелляционно. не отрываясь от меню, произнес Дин.

В этот момент к нам подошел официант:

— Что будете заказывать?

Сердце сбилось с ритма, казалось, чуть-чуть и оно проломит грудную клетку. Я крутила меж пальцев стальную тонкую вилку, ощущая холод металла. Дин что-то называл из списка официанту.

— А вы что будете заказывать? — Обратился ко мне молодой человек, приготовившись записывать.

Я глубоко вдохнула, сильно сжав челюсти: я даже не взглянула в меню.

— Закажи морепродукты: мидии или крабов. — Предложил Дин с какой-то острой ехидной улыбкой.

Боже! Кто этот человек? Почему я его не узнаю?

Когда окончательно осознала, что он предложил, от страха по позвоночнику остро прошелся холодок. Я сразу вспомнила заключение судмедэксперта.

Дин смело заказал за меня, чтобы отпустить официанта. Я сидела ни жива, ни мертва.

Ну не может быть такого! Мысли, словно бильярдные шары от удара, неслись в разные стороны. Но самое главное: Морли догадался! Он знал, хитрый черт! Вот почему он пришел с утра — прощупывал почву! Чертов гений!

Я оглянулась на посетителей, пытаясь вычислить агентов. Теперь претендентов было много — слишком обычные и незаметные.

— Монтгомери ведь не придет.

Это был не вопрос, а констатация факта. Я наблюдала за реакцией Дина. Он посмотрел на меня, сверкнув своими потемневшими глазами из-под надбровных дуг.

Моя рука неконтролируемо сжала вилку. Железо в руке превращало меня саму в металл.

— А может другой вариант?

— Какой?

Сердце нервно сжалось. Глядя на Дина, на ум пришла цитата: «Его улыбкой можно было вскрыть вены на запястьях»*. Я вспомнила, что когда-то у меня была кобура с пистолетом, которые всегда защищали меня. Теперь у меня только грёбаная вилка в руке и время, которое надо тянуть до прихода Морли. И всё же: мне нужно его спровоцировать!

— Джеймса Монтгомери не существует.

Уголок рта у Дина нервно дернулся от злости. Но больше ничего не выдавало его чувств.

— С чего решила? Ты о чем?

Я пропустила ответ. Мы смотрели друг другу в глаза, как два хищника. Никто не хотел претендовать на роль жертвы.

— Скажи мне, кого не существует: Валентина, Джеймса Монтгомери или моего супруга?

В этот момент некстати подошел официант с вином и начал наполнять нам бокалы. С глухим тяжелым ударом о стол мужчина оставил бутылку и бесшумно ушел. Всё это время я и Дин, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Вино от свечи смотрелось, как расплавленное золото, по запотевшей бутылке стекала капля, оставляя черную дорожку после себя.

— Кого? — Повторила я.

— Я не понимаю тебя. — Изумление вышло нереально фальшивым.

Замкнутый круг. Я откинулась на стул. Нужно найти болевую. Нужно заставить его говорить.

— Первая жертва Валентина. Как ее звали? Мэри? — Ноль реакции. — Она была случайной. Непродуманной. Неинтересно было?

Дин отвел взгляд, при этом как-то скривившись, будто в зубах что-то застряло, но не остановил меня.

— Вторая была убита где-то в доме. Где-то на его территории. Отбеливатель в вену. Ваниш? Тайд? Хм…

Внутри аж скрутило от мысли о месте убийства: в голове сразу же возник образ нашей кухни. Но нет, ее тогда не существовало. Где же он мог это сделать?

— Это была твоя квартира? Так?

Я сразу вспомнила ощущение нежилой квартиры, когда случайно увидела ее краем глаза. Дин тогда не впустил меня туда. Я стояла в коридоре, ожидая, пока он найдет в сумке документ. Я четко почувствовала, что хозяин в ней бывал редко — ни цветов на окнах, ни грязной посуды, ни чашки, случайно забытой на столе. Но позже это было забыто.

— Она сильно тебе испортила пол? Долго оттирал?

В этот раз ни одна эмоция не проскользнула. Значит, не долго. Или это была не квартира. Я начинала нервничать. Почему-то ничего не цепляло. Но он не отрицал даже! Я снова постаралась посмотреть в зал на посетителей.

— Ты сошла с ума, Барбара. — Сухо произнес Дин.

— Зачем это всё? Зачем тебе я?

Муж задумчиво пригубил вина из бокала. Последовала долгая пауза, что решила — он снова проигнорировал меня, а затем прозвучало, будто говорил сам с собой.

— Может, потому что я хотел именно тебя? Все они были не нужны.

Меня словно огнем опалило. Это же признание! Жаль, что нет прослушивающих устройств. Может, телефон включить? Телефон…

— Я хочу в туалет. — Я медленно стала вставать из-за стола, как увидела довольное лицо Дина. Страшную улыбку. Он медленно достал из кармана пиджака мой телефон.

Я охнула. Вытащил!

Но гнев был сильнее. Я не стану его жертвой.

— Ты понимаешь, с кем связался? Скоро сюда приедет наряд полиции. ФБР уже в курсе, кто ты. Они имеют данные на тебя, и есть свидетель. Ты промахнулся с последней жертвой!

— Неужели ты понимаешь, что мне нужна была только ты? Мне всё равно на ФБР и полицию. Я слушал несколько лет, как ты гадаешь, кто этот убийца, не понимая, что я рядом, что буква «В» — это не буква, это галочка. Та самая галочка, которую ты поставила, подписывая завещание отца. Тварь, он ненавидел меня. Он сразу же понял про меня и твою сестру!

— Я тебя не понимаю…

Я обернулась в зал, чтобы посмотреть, видят ли посетители, как он признается, но там никого не было. Люди внезапно исчезли. Зал пустой. Свет незаметно был потушен, и теперь вокруг царил полумрак. Дин-Джеймс продолжал, ничего не замечая, лихорадочно шепча от ненависти.

— Ты не должна была узнать про нас! То, что ты захотела развод, это твоя роковая ошибка! Видит Бог, я не хотел этого! Не позволю оставить меня без гроша! Твоя болезнь была подарком для меня. Всего лишь передозировка инсулина… Идеально!

Мое тело не слушалось. Оно одеревенело. Я смотрела лишь на его руки и то, как он вводит мне в кровь третью ручку с инсулином. Запах бензина был повсюду: на языке, в воздухе, в волосах, в темноте — в моей крови. У меня была лишь пара минут. Я не могла позвать на помощь — голос не слушался, да и не кому. В нашей гостиной были только я и он. Полумрак. Справа горит камин, а за ним чернильная темнота окна, за которым лес — моя придурь, капризная роскошь — иметь дом в лесу за городом. Теперь это оборачивалось катастрофой для меня.

— Скотина… — Зашептала я. — Вам это не сойдет… Я сделаю всё, чтобы о вас узнали…

Я проваливалась в темноту. Она словно зверь набрасывалась на меня и отпускала. Перед глазами то появлялось лицо Джеймса, то исчезало. Звук его голоса, будто змеей, сворачивался в голове, пульсирующей ударами моего сердца.

— Прости. Но нет.

Сердце сдалось и замолчало, сливаясь с тонким писком тишины, который усиливался с каждой секундой, пока в какой-то момент он не стал дробиться на отрезки.

Пип. Пип. Пип.

Непонятный скрип и шуршание колес. Кто-то кашлянул, и звук моментально размножился эхом коридором.

Я попыталась пошевелить рукой. Получилось! Пальцы ощутили шероховатость плетения ткани под ними. Я попробовала снова.

Я ощущала!

Я, наконец, решилась приоткрыть веки. Сначала боль лезвием полоснула по глазам из-за увиденной белизны. Затем я стала осторожно открывать глаза, стараясь смотреть из-под ресниц. А писк продолжался.

Пип. Пип. Пип.

Когда глаза привыкли, я поняла, что надо мной абсолютно белый, без изъянов потолок. Неизвестный, непонятный. Где я? Именно в этот момент мои уши наполнила кутерьма звуков: скрип, шаг, железное позвякивание с шорохом ткани и чей-то то ли вскрик, то ли вздох.

Примечания:

* Рэй Брэдбери. Цитата из "Смерть — дело одинокое"

* считалочка:

Own, two,

I love you.

Three, four,

Touch the floor.

Five, six,

Mix and mix.

Seven, eight,

It is great.

Nine, ten,

Play again.

Модальность.

Имя второе.

Или сотое.

Ты торопишься, еле успеваешь, собираешь нужные вещи в дорогу, оставляя, словно ураган, после себя беспорядок. Но ты спешишь, в панике глядя на циферблат и то, как секундная стрелка несется по кругу. Кричишь кому-то: «Я ушла!» Твоя нога еще не перешагнула порог, твой голос еще звучит в квартире.