Тайна озерной ведьмы (СИ) - Гордова Валентина - Страница 1

Ледяные капли дождя били по его телу, яростные порывы холодного ветра хлестали, словно кнут, но он не замечал этого. Как и не замечал несколько десятков перепуганных горожан, столпившихся по кругу и с ужасом глядящих на него.

Ему было плевать на всех их.

Только она имела значение.

Приглядевшись внимательно, жители города могли разглядеть под широкой, болезненно сгорбившейся спиной темноволосого мужчины миниатюрное женское тело.

Ей было больно. Мучительно больно настолько, что не было сил на крик. Глубокие рваные раны вспороли нежную кожу, задели жизненно важные органы, изуродовали красивое тело.

Кровь смешалась с дождём.

Холод вытеснял страх.

Ей было очень больно, а он ничем не мог ей помочь.

— Не уходи, — раскат грома перекрыл болезненный шепот того, кто был готов отдать собственную жизнь взамен её.

По посиневшим губам скользнула тень улыбки, мгновенно превратившейся в гримасу боли. Миниатюрное тело задрожало сильнее, но он не рискнул прижимать её к себе, хотя ему очень хотелось. Хотелось сжать её в крепких объятьях, почувствовать тепло её тела, забрать себе её боль.

Он был готов на всё, чтобы поменяться с ней местами.

Но ему не позволили.

— Я люблю тебя, — беззвучно прошептала она и её зелёные глаза заполнились слезами.

Боль душевная вытеснила боль физическую.

Ей не хотелось уходить. Она не хотела умирать. Не хотела оставлять его одного, только не сейчас, не теперь, когда они пережили так много.

— Я люблю тебя, — повторил он самые важные в жизни слова, чувствуя, как внутри что-то рвётся с невыносимой болью, — я всегда буду любить тебя, прошу, не оставляй меня… Не уходи, останься со мной, умоляю, заклинаю…

Она хотела что-то ответить, но новый приступ жгучей боли заставил её лицо скривиться, а тело сжаться.

Он едва ли не завыл от отчаяния. Внутри всё вопило о том, чтобы он начал что-то делать, сделал хоть что-то! Её нужно было спасти, приложить все силы, сделать всё возможное, но…

Его магический резерв был пуст. Все силы ушли на схватку с невидимым врагом, а потом ещё и здание едва не обрушилось… он спас десятки жизней, но его сил не хватало, чтобы спасти ту, без которой он не видел своей собственной жизни. Если бы он только знал, что будет так, он наплевал бы на всех вокруг. Если надо, он убил бы их сам, лишь бы она оставалась с ним.

А теперь жизнь медленно ускользала из неё, как вода сквозь пальцы. Капля за каплей.

Тело становилось холоднее, тепла в нём осталась всего лишь жалкая горсть.

Белая кожа с редким розовым отливом стала болезненно бледной, потемнели вены на руках и губы, которые он был готов целовать до изнеможения.

Она умирала прямо сейчас у него на руках. И он совершенно ничего не мог поделать.

— Я люблю, — повторила она вновь, с трудом подняв непослушную руку и положив её ему на плечо, — люблю тебя, помни… помни это…

Он понял, что это конец. Их последние секунды вместе. Её последние мгновения.

Горячие слёзы обожгли его глаза, с очередной вспышкой молнии пришли ярость и гнев — на себя, из-за того, что не мог помочь своей единственной.

— Не уходи, — взмолился он не ей — самим Небесам. Но боги молчали, как и всегда. Им было плевать на его чувства, на его боль. Они продолжали тянуть её жизнь, — умоляю тебя…

— Ты найдёшь меня, — уверенно прошептала она, — мы обязательно встретимся.

Невероятным усилием воли она смогла оторвать слабую ладонь и коснуться его щеки в последний раз, оставляя на ней леденящий след, что будет ощущаться ещё много лет.

Зелёные глаза встретились с чёрными. Он увидел в них безграничную любовь и… прощание. А она за долю секунды распознала боль, отчаяние, злость, панику, нежелание отпускать и бездну любви.

Любовь — то, что свело их вместе.

Любовь — то, что объединяло их.

Любовь — то, что их погубило.

Очередной оглушительный раскат грома забрал её жизнь. С последним тихим выдохом соскользнула с длинных пальцев золотая капля её жизни, уносясь далеко прочь, оставляя его совершенно одного.

На центральной улице города, на которой в этот момент столпилось около сотни свидетелей чужой смерти, прозвучал громкий, наполненный ломающей кости болью крик. В этом крике было столько отчаяния и горя, что в этот же момент пожилая старушка схватилась за защемившее сердце, мужчине в плаще стало тяжело дышать, одна беременная леди повалилась в обморок без чувств, а молодой парень сорвался на бешеный забег, стремясь скорее оказаться дома и убедиться, что с его любимой женой и новорожденной малышкой всё в порядке.

И никто в целом мире не видел яркого белесого огонька, зависшего на краткий миг над головой прижимающего к себе бездыханное тело мужчины. Огонёк этот дёрнулся, будто хотел коснуться темноволосой головы убитого горем человека, но ему не позволили этого сделать. Какая-то невидимая, но очень могущественная сила потянула маленький шар света прочь, далеко-далеко, через поля, леса, моря и горы. Через города и сёла, через озёра и болота, на другой конец мира.

Чтобы принести к большому дому на холме, со всех сторон окруженному густым лесом.

Огонёк, не подчиняясь себе, пролетел сквозь окно и скользнул прямо в живот рожающей женщины, чтобы всего несколько минут спустя её приглушенные крики сменились тяжёлым дыханием, а по дому разнёсся радостный старушечий голос:

— Девочка! У тебя девочка, дорогая, поздравляю!

Воспоминания душили меня. Их когтистая рука вцепилась в мою тонкую шею ледяной хваткой, не оставляя даже надежд на спасение. Тьма, такая долгожданная, требовательно зазывающая к себе, дразнящая прекрасным спокойствием, тянула меня к себе. Но мне нельзя к ней! Я должна быть сильной, должна бороться, должна…

Громкий крик сорвался с моих губ, паническим страхом проникая в сознание. В первые мгновения я продолжала кричать, не в состоянии успокоиться и настроиться на окружающую обстановку. Это-то и сыграло со мной злую шутку — мой собственный разум. Дезориентировавшись в пространстве, оно напрочь отказалось реагировать на неожиданное прикосновение рукой к губам. Кто-то просто и незатейливо меня заткнул!

Крик смолк — паника и ужас остались.

— Стареешь, дорогая моя, — раздался над самым ухом мужской голос.

Голос, что вонзился в кожу тысячей ледяных игл.

Голос, что заставил сердце болезненно сжаться и испуганно замереть.

Голос, что преследовал меня в кошмарах.

Может быть, всё это и сейчас кошмар?

Нет. Слишком реалистичными были ощущения, слишком отчетливыми звуки. Где-то там звучали обеспокоенные голоса и торопливый топот, далёкое ржание коней.

Дверь моей спальни была настежь распахнута, и сквозь неё просачивался неяркий свет от свечей в коридоре, очерчивая знакомую фигуру. Мужчина крепко удерживал меня, одной рукой надавливая на грудную клетку и прижимая тем самым к постели и не позволяя подняться, а второй зажимая рот.

Он стоял, нависая надо мной, низко склонившись к лицу. Слишком низко… настолько, что я могла разглядеть мерцание его серых глаз.

— Думала, я не найду тебя? — хмыкнули мне в самое ухо, нежно проведя кончиком носа линию от уха до губ, — Глупышка моя маленькая, ну куда же ты могла деться?

Меня затрясло и откровенно затошнило. От всего происходящего, начиная с прикосновений этого ужасного человека и заканчивая осознанием произошедшего. Меня нашли! Сумели, смогли! А вот потом… Потом меня уже никто не найдет, если позволю этому человеку увести себя.

Тут же мысли закрутились в страшном круговороте, отчаянно пытаясь понять, где и когда я так себя подставила, что лорд Вильгельм Дауканс сумел-таки найти меня спустя всего каких-то полтора года. Ответ никак не желал находиться…

— Ну что, — чуть отодвинувшись, но не убрав собственных рук, улыбнулся он, — сама пойдёшь или тебя на плече выносить? Помнишь, как тогда?