Средневековый мир «Игры престолов» - Ларрингтон Кэролайн - Страница 44

Преуспел бы Дрого в своей кампании, если бы не погиб? Даже если бы он переправил все свои силы через Узкое море, как он поклялся сделать после того, как Дейенерис выжила во время покушения одного из агентов Роберта, еще неизвестно, смогли бы «кричащие дотракийские дикари» превзойти армии Баратеонов и Ланнистеров или нет. Стратеги Королевской Гавани не видят особой угрозы со стороны дотракийцев, пока их разделяет Узкое море. «У дотракийцев… нет дисциплины, у них нет доспехов, у них нет осадных орудий» (1.5), – говорит Серсея. Она права, хотя в этой сцене она больше заинтересована в том, чтобы показать свое превосходство над мужем, нежели продемонстрировать знание геополитики. А Роберт, в свою очередь, утверждает, что, пока королевская семья будет отсиживаться в замке, дотракийцы убьют всех до единого в Королевской Гавани, а знать потеряет поддержку простого народа, заботясь только о том, как спасти свои шкуры. Жалкие остатки кхаласара Дейенерис, выжившие после вероломного нападения чернокнижников Кварта, не производят впечатления эффективной боевой силы. Инвестиция Дейенерис в Безупречных (все 8000 плюс обучающиеся) выглядит разумным шагом.

Астапор, Юнкай и Миэрин представляют собой остатки Гискарской империи и существуют за счет торговли рабами. Астапор делает из рабов евнухов, а затем воинскую элиту, Безупречных; Юнкай специализируется на сексуальном рабстве, в то время как Миэрин использует рабов практически во всех видах труда и работорговля там процветает.

С возвышающимися статуями гарпий, пирамидами и бойцовыми ямами, эти старые города Гискарской империи выживают за счет славного прошлого и страданий рабского населения. «Наша империя уже была древней, когда первые драконы появились в Валирии», – хвастается Граздан мо Эраз из Юнкая (3.7). Эти приходящие в упадок города были готовы перейти под власть Дейенерис, как только она обрела несокрушимую военную силу в лице Безупречных. Подобно Волантису, где на одного свободного человека приходится пять рабов, города залива Работорговцев густо населены рабами, которых держит в неволе кучка элиты, правящей с помощью террора. Экономических альтернатив у них мало: медные шахты истощены, а вырубка кедровых лесов во времена Гискарской империи привела к опустыниванию и эрозии почв: «почва, защищенная прежде кедровыми лесами, печется на солнце и уносится прочь тучами красной пыли» (ТД, Дейенерис III, 225). Города бесплодны и ничего не производят, как и гарпии, которые являются их символами. Гарпии – наполовину женщины, наполовину птицы, орудия наказания Зевса – приносят один вред; они хватали еду со стола несчастного короля Финея и оскверняли то, что осталось, делая несъедобным. Так и эти города охотятся на своих соседей, убивая все живое.

Адальберт Пражский обличает евреев, торгующих христианскими рабами, перед Болеславом II, герцогом Богемии. Рельеф с двери дворца в Гнезно, Польша

Сможет ли Дейенерис выиграть битву за сердца и умы и установить демократическое, справедливое правление в городах, которые она освободила? Дилеммы, с которыми она сталкивается, с ее превосходящими военными силами и, самое главное, растущей угрозой со стороны ее драконов, больше напоминают то, что сейчас происходит с Америкой, демонстрирующей военно-политическую мощь на Среднем Востоке, чем случай из средневековой истории. Тем не менее проблемы этих городов все же перекликаются и с некоторыми проблемами в средневековом мире: во-первых, с трудностями, с которыми столкнулись Анжуйская династия и династия Плантагенетов в Англии и Франции во времена после норманнского завоевания, и, во-вторых, с недолго просуществовавшим французским королевством Аутремера, основанным крестоносцами в Святой земле в одиннадцатом – двенадцатом веках, как мы увидим ниже.

После нападения на Астапор Безупречных Дейенерис ставит во главе совет триархов состоящий из учителя, целителя и священника. Однако вскоре его свергает народник-мясник по имени Клеон, который взбудораживает население, объявив, что они хотят восстановить институт рабства. Клеон, носящий имя жесткого афинского государственного деятеля и демагога, который выступал за массовое убийство и развязал войну против Спарты, вскоре начинает тренировать новых Безупречных. Как только Дейенерис покидает желтый город Юнкай, работорговцы (самопровозглашенные «Мудрые Господа») тут же мобилизуются, собирая отряды наемников и отправляя послание в Вольные города, которые вовлечены в торговлю людьми, чтобы предупредить их об уроне, который Мать Драконов собирается нанести работорговле. На этот раз Дейенерис не пытается создать новый режим после капитуляции города. Она может властвовать лишь над одним городом – тем, в котором находятся драконы и Безупречные. Дейенерис прямо заявляет Ксаро Ксоану Даксосу: «Если они [юнкайцы] осмелятся снова атаковать меня, в этот раз я сравняю их желтый город с землей». Однако, как бы ни был раздражен Ксаро, он мыслит стратегически: «Пока ты будешь уничтожать Юнкай, дорогая, Миэрин восстанет против тебя» (ТД, Дейенерис III, 232). И как только Дейенерис двигается дальше, старые порядки восстанавливаются вновь и появляются новые виды сектантских убийств и партизанских войн в ответ на изменения, которые она пытается привнести.

Удержать власти и территории в отсутствие монарха – нелегкая задача. Английские короли, которые следовали за Вильгельмом Завоевателем, всегда пытались балансировать между поддержанием своей власти в Англии и удержанием больших владений во Франции. Им удалось удержать и даже расширить территории, завоеванные Вильгельмом I: когда империя Анжевина достигла ее максимального размера, Генрих II правил от Ирландии до Пиренеев. В 1154 году Плантагенеты удерживали больше половины Франции, хотя они не управляли ею напрямую. Но растущая сила короля Франции, смерть Ричарда I Львиное Сердце в 1199 году и, главное, организационные трудности в наблюдении за землями на другой стороне Ла-Манша сделали невозможным для сына Генриха Джона удержание большинства французских провинций. Он проиграл Нормандию и Анжу в битве с Филиппом II в англо-французской войне в 1202–1214 годах, сохранив лишь Гасконию. Попытки англичан вернуть в ходе Столетней войны утерянные провинции не увенчались успехом; к ее концу в руках Англии остался лишь Кале, захваченный Эдуардом III в 1346 году после биты при Креси.

Если бы у Дейенерис были доверенные лица – и военная мощь, чтобы поддержать их, – которым она бы могла поручить управление другими городами, ее власть в заливе Работорговцев была бы более эффективной и отмена рабства окончательной. Но, как обнаружили войска коалиции в Ираке и Афганистане в последние годы, если захватчикам не удастся убедить широкие народные массы в необходимости установления демократии и радикальных социальных изменений, введение нового режима может быть поддержано лишь за счет применения военной силы. В противном случае старые племенные политики, новые сектантские коалиции и скрытое вмешательство соседних стран свергнут новое правительство. Каво из Волантиса говорит Тириону:

Вмешиваться в процессы капитализации и глобализации, противостоять рынку опасно, и город Дейенерис Миэрин расплачивается за это.

Другой параллелью ситуации Дейенерис служит образование Латинского царства – иногда называемого Аутремер («За Морем») – на Святой земле в результате первого Крестового похода. Несмотря на разногласия между его лидерами и сложности, связанные с захватом двух самых защищенных городов на Среднем Востоке, крестоносцам удалось в 1099 году захватить и Антиох, и Иерусалим. После этого, исполнив свои обеты, большинство европейцев отправились домой, оставив Готфрида Бульонского за главного. После его неожиданной смерти в следующем году брат Готфрид Балдуин был призван в Иерусалим и коронован. Балдуин и его преемники могли расширять свои владения вдоль побережья Средиземного моря, к северу от Антиоха и к югу вдоль долины Иордана. Но на востоке лежали мусульманские города Дамаск и Алеппо; дальнейшее расширение на материк было невозможно, и поэтому королевство располагалось на узкой полосе вдоль побережья, укрепленное на востоке замками крестоносцев, такими как Крак де Шевалье в Сирии. К 1144 году Эдесса была утрачена при атаке мусульман; второй Крестовый поход, отчасти из-за неразумного решения атаковать Дамаск, провалился, и северные территории Латинского государства уже нельзя было вернуть. С возвышением Саладина в конце двенадцатого века государство крестоносцев было окружено объединенными мусульманскими силами; поражение византийского императора от турок-сельджуков означало, что не стоит ожидать помощи от восточных христиан. Находясь на пороге гражданской войны между правителями Иерусалима, а также после окончательного поражения от Саладина, понесенного в сражении при Рогах Хаттина в 1187 году, капитуляции Иерусалима и других латинских городов, почти все королевство исчезло. В результате третьего Крестового похода было основано второе королевство, с центром в Акко, но Иерусалим не мог быть отбит. После этого, несмотря на действия французского короля Людовика IX, который провел больше четырех лет (1250–1254) в Святой земле, королевство оставалось лишь объединением разрозненных городов. На протяжении почти целого века города Антиох, Триполи и Акко управлялись на расстоянии, пока они наконец не попали в руки мамлюкских армий Египта и Леванта в 1289 и в 1291 годах соответственно. Мамлюки были армиями рабов из Крыма и земель к северу от Черного моря; когда монголы завоевали эти территории, принятие помощи от мусульман на юге (которые также были враждебно настроены к монголам) было важным шагом для них.