Фортуна Эрика Минца (СИ) - Мах Макс - Страница 8

Все упирается в особенности взаимодействия между человеческим мозгом и искусственной нейросетью интерфейса. С одной стороны, подготовленный пилот должен уметь отдавать предельно точные команды, ясно и лаконично формулировать свои "желания" и уметь держать нервы в узде, чтобы не вызвать в стрессовой ситуации неконтролируемый обвал системы управления. С другой же стороны, мозг человека должен быть способен справляться с лавиной информации, которую готов обрушить на него коммуникативно-адаптивный интерфейс. Вот в этом последнем и состоял план "шутников".

Неподготовленный мозг попросту захлестнет потоком "сливаемой" интерфейсом информации. Убить не убьет, но "перегруз" нервной системы неумехе обеспечен, а это означает два-три дня в койке под капельницей и дикие мигрени на полгода вперед. И не придерешься. Преступления, как такого, нет. Всего лишь пьяный мальчик — к тому же не умеющий ориентироваться на станции, — случайно забрел на стенд и забрался в стоящий на диагностике модуль. Надел шлем и получил по мозгам. Если кто и виноват, то только охрана. Не следует оставлять люки открытыми, вот и все. Но и это, если подумать, сущая ерунда. Дорогостоящая техника не пострадала, парень отделался "легким испугом" — не погиб, не искалечен, и на том спасибо, — и утечки секретной информации тоже не произошло. В конце концов, мальчишка тоже служит в ВКС, так что все путем.

Задумано, что и говорить, "исключительно умно", вот только организаторы "потехи" не учли один немаловажный факт: если командно-боевой модуль поставлен на диагностику, вся информация от него, включая сюда внешний и внутренний видеоконтроль, идет в центральный компьютер станции в режиме реального времени. То есть, если и не сразу, то уж назавтра наверняка, служба безопасности будет знать, кто и как развлекался этой ночью с дорогой и совершенно секретной техникой. Но Эрика этот пункт плана волновал лишь во вторую очередь. В первую голову, он думал о том, что, если история вызовет профессиональный интерес у кого-нибудь из старших пилотов, он сможет, — возможно, хотя и не обязательно, — отыграть свое фиаско в звездной академии. Шансы обойти суку Мельника на кривой казались ему достаточно серьезными, тем более, что Эрик — и об этом кроме него не знал никто, — почти все лето между первым и вторым курсом провел в тренажерных залах и симуляторах космической академии. С коммуникативно-адаптивным интерфейсом он познакомился именно там.

1. 20 марта 2531 года, космическая станция "Птицелов"

Нейросеть ощущалась, как нечто, что есть, и чего одновременно не существует. Как легкое давление на уши. Как дыхание в затылок. Как взгляд в спину.

Ситуационная панель, — не приказ, не просьба, скорее желание, мгновенная мысль, ощущение необходимости. — Сейчас!

Время исполнения приказа можно было не уточнять. Интерфейс его понял и практически мгновенно — Эрик не успел даже толком додумать свою мысль, — развернул перед его мысленным взором трехмерный "голографический" экран. Еще "мгновение", если здесь были уместны такие термины, как мгновение или секунда, — таймер в левом верхнем углу зрительной сферы замер на одиннадцатой сантисекунде[14], — и информация пошла бурным потоком, стремительно замещая одни показатели другими, меняя данные, вводя новые параметры, добавляя коэффициенты и экспоненты. Информации было столько, что впору захлебнуться, но Эрик тут же начал вводить общие и специальные определения, параметры отбора показателей и факторы упорядочивания. И это довольно быстро принесло желаемый результат: поток ослаб, давление спало.

Теперь работать с поступающими данными стало намного проще, и вскоре Эрик добился полного контроля над рецепторами и эффекторами[15] управляющей системы. Но дальше продвинуться не успел.

Проверить топливную систему! — Не решение и не интенция, а приказ, пришедший по неожиданно включившемуся коммуникационному каналу.

Исполняется! — ответил он, не раздумывая, и добавил мгновение спустя:

Топливная система — норма, реактор заглушён, хода нет.

Вооружение, — продолжил виртуальный собеседник, спорить с которым было нельзя.

Эрик "взглянул". Четыре лазерных кластера оборонительного контура сразу же встали на взвод.

Огонь по готовности, — доложил он командному центру.

Ударный комплекс!

Есть, ударный комплекс!

Шесть тяжелых ракет, подвешенных на внешних пилонах корабля, ожили, и их системы наведения тут же сообщили об отсутствии целей.

Цели отсутствуют! — отрапортовал Эрик.

Ну, и бог с ними, — "отмахнулся" командный центр. — Снимай шлем, парень, и вылезай!

Есть! — с сожалением, но без колебаний, ответил Эрик, "дал отбой" интерфейсу и снял шлем.

Разрыв связи причинил почти физическую боль, — уходить из "мира грез" никак не хотелось, — но делать нечего, приказ есть приказ. Эрик освободил фиксаторы, встал из ложемента и пошел на выход. Восемь шагов до люка, три ступени, и он был готов к встрече с реальностью. Реальность же выглядела не очень хорошо или, напротив, выглядела просто замечательно: все его собутыльники стояли на коленях, заложив руки за голову, и изображали покорность судьбе. Под дулами импульсных винтовок флотских десантников другого выбора у них, собственно, и не оставалось. Отдельно от этой печальной группы стояли трое флотских офицеров, самым старшим из которых по званию был кап-два, как раз сейчас снимавший с головы гарнитуру оператора связи.

— Курсант Минц! — доложил Эрик, отдав честь, и вытянул руки по швам.

— Москитник? — недоуменно спросил лейтенант, осмотрев дрянную серо-никакую форму курсанта, в которой ходил Эрик.

— Так точно, ваше благородие! — отрапортовал Эрик. — 3-й взвод 6-й роты "8-го Императорского среднего училища пилотов москитного флота на Иль-де-Франс"!

— Что ты делал в модуле, курсант? — включился в разговор еще один офицер, на этот раз капитан-лейтенант.

— Хотел полетать на тренажёре, ваше благородие, — "честно" признался Эрик. — Прошу прощения, сэр, был пьян, не ведал, что творю. Готов понести… это… как там… смыть кровью…

— Заткнись! — приказал кавторанг. — Пойдешь с нами, парень, а этих ушлепков, — кивнул он на коленопреклоненных неудачников, — препроводить на гауптвахту.

Последнее относилось к вахмистру, командовавшему десантурой.

— Пошли! — А это уже снова к Эрику.

Приказал, кивнул — мол, исполняйте, и пошел, не оборачиваясь, на выход.

"Идти? Иду".

Эрик был спокоен, собран и готов ко всему. Шанс, выпавший ему этой ночью, похоже, оказался даже круче, чем можно было предполагать. Во всяком случае, вероятность успеха представлялась сейчас куда более высокой, чем полчаса назад. Впрочем, Эрик не строил иллюзий и с холодной решимостью ждал развития событий.

Что выйдет, то и выйдет, хотя будет жаль, если опять обломится. Случай-то не рядовой!

— Много выпил? — не оборачиваясь, спросил кавтаранг уже в переходе между двумя секциями.

Эрика все еще покачивало, не слишком сильно — он старался не переборщить, — но, тем не менее, заметно.

— Граммов триста, — "предположил" Эрик неуверенным голосом.

— Триста грамм… Что пили?

— Самогон, господин капитан.

— Ну, если это — то пойло, которое у нас пьют обычно на нижних палубах, то ты, парень, на редкость крепкий экземпляр.

Они миновали еще один переход и вышли к шахте диагонального лифта.

— Кстати, если тебе трудно говорить на ланге, можем перейти на франк.

"Попытка засчитана, господин капитан!"

— Никак нет, ваше высокоблагородие! — тут же ответил Эрик, глядя в спину офицера. — Не трудно.