Сумеречные улицы (ЛП) - Рассел Гари - Страница 20

Йанто внезапно запнулся.

— Она не раскусила меня, Гвен. Никому это не удалось. И если что, я дам тебе знать.

Гвен улыбнулась, подтолкнув его локтем.

— О, да ладно тебе, улыбнись. Лиза, Джек… Бисексуальность вряд ли можно назвать преступлением. Это лучший из обоих миров, разве нет?

Но Йанто оттолкнул её.

— Нет, Гвен. Чёрт возьми, это не так. Это худшее, что можно себе представить, потому что ты не принадлежишь ни к одному из этих миров, потому что ты никогда не уверен ни в себе, ни в окружающих. Ты не можешь доверять никому, не можешь доверять их мотивам и намерениям. И поэтому в мире, любящем свои милые блестящие ярлыки, у тебя нет индивидуальности. Для «маленькой мисс Чувствительность» всея Торчвуда ты слишком часто говоришь всякие гадости. Так что сделай одолжение и заткнись, ладно?

Они не разговаривали до тех пор, пока не добрались до Третарри.

Гвен планировала сразу отправиться на Кобург-стрит, но теперь она задумалась, не лучше ли будет хоть раз уступить инициативу Йанто. Его ответ её уязвил, но в то же время и немного встревожил. Йанто, наименее нервный из всей команды, похоже, уже был готов сорваться. Она надеялась, что это связано с эффектом Третарри и не является симптомом чего-то более глубокого.

— Откуда начнём? — вдруг спросил он.

Гвен показала в сторону Кобург-стрит.

— Готов к охоте за привидениями?

— Нет, но всё равно пойдём. Я хочу найти Тош.

Они прошли по тёмным улицам, держась настороженно и напряжённо. Йанто опустился на колени на тротуаре.

— Свежая кирпичная кладка, и эти фонари тоже новые.

— Они будут выглядеть мило, когда их зажгут, — сказала Гвен.

— Но почему здесь? Я имею в виду, в Кардиффе есть места, которые нуждаются в обновлении куда больше, чем этот старый район. Места, где настоящие люди живут настоящей жизнью. — Йанто выпрямился и увидел объявление на фонарном столбе. — Большая уличная вечеринка, завтра в полдень. — Он остановился и огляделся по сторонам. — Гвен, это странно.

— Почему?

— Я был здесь вчера. С Джеком. Ничего из этого не было сделано, кругом царила разруха. Как можно отреставрировать целый район вроде этого всего за один день?

— С умением, опытом и определённой долей ноу-хау.

Они вытащили и нацелили свои пистолеты на Билиса Менджера ещё до того, как он закончил говорить.

— О Боже, — сказал он. — Похоже, вам всегда хочется целиться в меня из пистолетов. А я не вижу в этом никакой нужды.

— Где Тошико Сато? — спросила Гвен.

— В безопасности.

— Ага, потому что мне действительно очень хотелось бы в это верить.

Билис пошёл к ней, и Гвен поняла, что не может отвести от него взгляда, не может выстрелить, не может двигаться.

Она скосила глаза. С Йанто происходило то же самое — он был статуей, смотрящей вперёд, даже теперь, когда Билис стоял параллельно ему, рядом с ней.

— Позвольте мне показать вам, в какой она безопасности, — промурлыкал он и щёлкнул пальцами.

Чуть дальше по улице дверь дома номер 6 открылась, и Гвен увидела фигуру, спускающуюся по ступенькам, почти как в трансе.

Это была Тошико. Гвен узнала её силуэт и лёгкую, скользящую походку. И она судорожно вздохнула, когда Тошико повернулась к ним лицом.

Половина её лица, правая, была выкрашена в белый цвет, вокруг глаз были нарисованы багровые полосы с золотыми контурами, три были направлены вверх, три — вниз, и напоминали огонь или кровь. Губы тоже были белыми. И что-то было в том, как она стояла…

Гвен хотела окликнуть её, но её губы не шевелились. И теперь она не могла даже моргнуть.

— Перед вами ловушка, — прошептал Билис ей на ухо. — Ловушка для человека, которого вы называете капитаном Джеком Харкнессом, но я знаю его как… Впрочем, нет, это между нами. А вы, Гвен Элизабет Купер, вы — приманка.

Он протянул руку, взял из её руки пистолет и поднял его в воздух. Пистолет исчез точно так же, как раньше исчезал Билис — Гвен видела это. Затем Билис сделал шаг и очутился в поле её зрения, заслонив собой Йанто и Тош.

Его глаза исчезли, их заменил яркий белый свет, который казался таким сильным, что мог бы прожечь череп насквозь.

— Война между Тьмой и Светом бесконечна, Гвен. И я могу лишь извиниться — если бы была какая-то возможность избежать этого, я бы постарался найти её. Но я не могу. Здесь я такая же жертва, как и вы.

Он взял её руки в свои. И наклонился прямо к её лицу; его белые глаза гудели от скрывавшейся в них энергии.

— Мне жаль. Мне и в самом деле очень жаль.

Мысленно Йанто Джонс кричал. И он ничего не мог сделать; он не мог двигаться, не мог даже моргать.

Он знал, что Билис подошёл близко к Гвен, но не мог повернуться, чтобы посмотреть, что он делает.

Потом он увидел Тошико, половина её лица была выкрашена в белый цвет. И в красный.

Билис появился в поле его зрения.

— Что ты сделал с Гвен? — мысленно закричал Йанто, но его рот, его голосовые связки, а возможно, даже его лёгкие, не двигались.

Что сделал Билис? Как он это сделал?

Пистолет Йанто просто исчез. Только что он был, а через секунду Йанто почувствовал, что его не стало.

Чувства. Он всё ещё мог что-то ощущать, что означало, что его нервы работают, что означало, что его мышцы работают на каком-то базовом уровне, что означало…

— О, перестаньте беспокоиться, — улыбнулся Билис. — В вашей голове столько шума. И так много историй говорят нам, что за вашу короткую карьеру в Торчвуде вас всегда считали тихоней. Человеком, который и мухи не обидит. Мне любопытно, знают ли они вас вообще, Йанто. И любопытно, знает ли вас Джек Харкнесс.

Йанто почувствовал, как Билис взял его за руки.

— Я не хочу делать это, вы должны мне поверить. Но у меня есть хорошая причина. Очень хорошая причина. Во всяком случае, хорошая для меня. Знаете, то, что для одного человека — свет, для другого — тьма. — Он сжал руки Йанто. — Но из-за того, чего всё это стоит, мне ужасно жаль.

Когда Билис наклонился, Йанто смог мельком увидеть Тошико. Белый грим на её лице почему-то казался живым, он расползался по всему её лицу. Когда Йанто увидел её в последний раз, всё её лицо стало белым: белая кожа, белые губы; цветными были лишь кроваво-красные и золотые полосы вокруг её закрытых глаз. Её волосы шевелились, собирались в пучок, и по обеим сторонам её головы с её волос свисали две ленты. Сзади было две длинных шпильки, перекрещивающихся на затылке.

Затем голова Билиса заслонила Йанто обзор, и всё, что он теперь мог видеть — лицо старика, освещённое ярким белым светом, льющимся из его глаз.

И Йанто снова закричал.

Джек стоял в огромном викторианском морге, занимавшем огромную площадь несколькими этажами ниже прозекторской. Он стоял лицом к особому ряду ящиков, где лежали бывшие сотрудники Торчвуда.

Согласно записям Йанто, ящик номер 18 предназначался для Грегори Филипа Бишопа, который был объявлен мёртвым в конце 1941 года. Конечно, тела в ящике не было, но Йанто об этом не знал.

По крайней мере, Джек надеялся, что Йанто этого не знает. Если бы он знал, это могло бы наводить на мысль о несколько нездоровой одержимости замороженными телами, а это была та область, в отношении которой Джек предпочитал не рисковать.

— Должны же быть какие-то стандарты, — насмешливо подумал он.

Глубоко вздохнув, Джек посмотрел на ящик номер 78 (большая часть их преднамеренно была пронумерована не по порядку, чтобы предотвратить возможное разорение всех могил команды Торчвуда одним махом).

— Здравствуйте, доктор Бреннан, — тихо сказал он ящику, который был обозначен как Матильда Б. Бреннан. — Прошло довольно много времени. Я бы хотел поговорить с тобой, узнать, почему ты пошла на сделку с дьяволом. Интересно, знала ли ты, кем или чем был тогда Билис Менджер. И если знала, я бы ужасно хотел, чтобы сейчас ты могла мне об этом рассказать.