Ведомые (ЛП) - Каллихен Кристен - Страница 35

Неудобно? Его большая ладонь осторожно прижимается к моему животу, к слегка выпуклой части, и это отстой. Но по тому, как он касается меня, кажется, словно Габриэль не замечает, или ему нравится то, что чувствует. Или мне нравится так думать.

Добавьте то, что он слишком близко. Мне стоит только повернуться, и я окажусь обернутой вокруг него, как бумага вокруг подарка.

— Нет, — пищу я. — Я в порядке.

Чувствую, как Габриэль кивает. Кровать скрипит, когда он пододвигается ещё ближе. А затем я чувствую это.

Вот же гребаный ад. Просто нет. Он не может так со мной поступить.

Он большой, твердый и толкается в мою попку.

Мы оба замираем. Ну, Габриэль замирает. Его член? Он снова толкается, его головка упирается мне в поясницу, словно говоря «Приветики».

— Невольная реакция, — говорит Габриэль напряженным голосом. — Игнорируй.

Его твердый член говорит иное.

Я напряженно сглатываю.

— Твой твердый член тыкается в мою попку. Я могла бы игнорировать это ещё сильнее, разве что начни ты бить меня им по лицу.

Он застывает, из его горла вырывается странный звук. Я собираюсь извиниться за грубость, когда Габриэль разражается смехом.

О, как же он смеется. Он смеется всем телом, трясет кровать, плюхаясь на спину и просто хохоча. Несдерживаемый, глубокий, раскатистый смех — это так ему несвойственно, что я начинаю усмехаться.

В приглушенном свете его тело кажется немного крупнее силуэта, а зубы выделяются белизной на фоне лица. Он вытирает глаза, хихикая, фыркая и смеясь, как ветреный мальчишка. И я влюбляюсь в каждую секунду его смеха.

Габриэль всегда должен быть таким несдержанным и свободным. И если ради этого смеха моей заднице придется страдать от прикосновений его члена, я более чем готова принести себя в жертву.

Габриэль

Я так давно не смеялся до боли в животе. Видимо, отвечающие за смех мышцы не прорабатываются во время утреннего качания пресса. Эта ноющая боль кажется иной. Хорошей и полноценной, словно она возвращает мне что-то, что я давно утратил. Я опускаю руку на живот и смотрю в полоток, позволяя себе насладиться ощущением.

Софи плюхается на подушки рядом со мной, привлекая к себе мое внимание. Она смотрит на меня так, словно я улучшил ей настроение на всю ночь, и прямо сейчас Софи настолько офигительно прекрасна, что у меня перехватывает дыхание.

Эта девушка. Я могу потерять себя в ней. Кто бы подумал?

Моя улыбка увядает от осознания реального расклада, всё сложно и неловко.

— Болтушка, что мы делаем?

Свет в её глазах меркнет.

— Ты о чем?

— Это, — я указываю на нас и вздыхаю. — Я попросил тебя стать моим партнером по сну. Это было ошибкой.

— Что? — она приподнимается на локтях, двигаясь в свете, струящемся из окна. — Почему это? Что происходит, Солнышко?

Я ненавижу ту боль, что отражается на её милом личике, но делаю нам обоим услугу. Щипаю уголки глаз, пытаясь избавиться от начинающейся головной боли.

— Недостаток сна затуманил мои суждения. Было несправедливо просить тебя спать со мной, будто чертов талисман, ночь за ночью.

— Габриэль...

Я не могу вынести почти что нежную жалость в её голосе, так что перебиваю Софи.

— Мы взрослые, а не дети. Совместный сон каждую ночь приведет к ожиданиям. К ошибкам.

Наступает молчание. Я не хочу видеть выражение её лица.

— Меня тянет к тебе, — выпаливаю я. Жар заливает мои щеки, царапая когтями внутренности.

Софи напряженно сглатывает, и я рискую взглянуть на нее. Ее глаза широко открыты и смотрят на меня, но улыбка растягивает губы девушки. Я ненавижу эту улыбку. В ней слишком много надежды.

— Софи, у меня нет возможности строить отношения. И у меня их никогда не было, мне никогда не хотелось.

Она морщит нос.

— Звучит очень одиноко, если ты меня спросишь.

Я хочу согласиться.

— Я слишком занят, чтобы почувствовать себя одиноко.

Это правда. Месяцы иногда пролетают в мгновение ока, а я даже не замечаю.

Кровать скрипит, когда она пододвигается ближе. Аромат сладостей и лимона окутывает меня. Знаю, насколько гладкая у нее кожа и какое мягкое тело. Я стараюсь не двигаться, отказываясь поддаваться.

Ее лицо зависает над моим.

Не делай этого. Не болтайся передо мной, как какая-то морковка перед кроликом. Я же держусь из последних сил.

Зажмуриваю глаза. Ее нежные пальцы касаются моего плеча.

— По правде, Габриэль? Меня тоже тянет к тебе. Но думаю, ты это знаешь.

Конечно, знаю. От этого искушение ещё острее. Было бы так просто использовать ее. Но Софи заслуживает большего.

— Эта работа — моя жизнь и центр моего внимания, — говорю я. — А этот тур долгий и сложный. Я не могу сожалеть о чем-то или волноваться о том, что ранил чьи-то чувства. И не могу быть с тобой без обязательств, Софи. Ты заслуживаешь лучшего.

Ее голос полон нежности и заботы.

— Я понимаю это. И тоже не хочу отношений без обязательств. У меня были отношения веселья ради. Теперь я хочу большего.

Я горжусь тем, что она требует от жизни большего. Но по-прежнему не могу на нее посмотреть.

— Вот почему я сказал, что глупо было просить тебя об этом.

Девушка угукает в знак согласия. И хотя именно я решил всё прояснить, ненавижу этот звук. Я не хочу, чтобы она уходила. Впереди меня ждут холодные, одинокие и бессонные ночи. Я могу не пережить это. Я более расслаблен, чем был за много лет, а ведь ещё даже не имел удовольствия полноценно поспать рядом с ней.

— Дело в том, — говорит она. — Что я не хочу возвращаться в другой автобус.

Я резко поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, моя челюсть сжимается.

Софи встречается со мной взглядом, не вздрагивая.

— Мне нравится быть здесь с тобой. И возможно... Ну, может, ты тоже мне нужен. Может, мы нужны друг другу для того, что между нами есть, всё равно, как это называть, — румянец покрывает ее округлые щеки. — Так что, возможно, нам не стоит всё анализировать или ожидать чего-то друг от друга. А просто... ну знаешь... проводить вместе время.

— Проводить вместе время, — повторяю я в шоке, как попугай.

— Ага, — шепчет она, обнадеживающе улыбаясь. — Смотреть низкопробные передачи, есть десерты...

— Десерты были и правда всего на раз...

— Они в списке, дружище. Эти бедра не вырастут сами.

— Я не хочу нести ответственность за их кончину, — мурлычу я.

Не-е-е, никакого флирта. Не думай о ее потрясающей попке.

Софи игриво шевелит бровями. Это восхитительно и нелепо одновременно.

— И мы обнимаемся.

Я хочу обниматься с ней. И не важно, если от этого я становлюсь слабым или глупым. Я так сильно хочу с ней обниматься, что игнорирую то, насколько мне бы понравилось нависнуть над ней и погрузиться в глубины ее тела. На данный момент я могу вынести это. Думаю, я могу вынести почти что угодно, если немного отдохну в ее компании.

— Верно, — мой голос хриплый и прерывистый. Я откашливаюсь. — Но, полагаю, нужно обсудить ещё один вопрос.

Напряжение заметно покидает ее тело вместе с выдохом, и Софи опускает голову на ладонь, любознательно глядя на меня.

— Какой?

— Ты предпочитаешь спать на левой или на правой половине кровати?

Глава 12

Габриэль

Либерти Белл Джеймс совсем не трудно отыскать. Я просто иду туда, где сейчас Киллиан, так как знаю, что она окажется неподалеку. Сегодня мы на стадионе Шарля-Эрманна в Ницце, Франция — наша остановка на эту неделю — прямо сейчас «Килл-Джон» проводит тут саунд-чек.

Либерти находится посреди зала, удобно устроившись в одном из кресел по центру ряда, по-видимому, играя в Candy Crush на своем телефоне.

Я склоняюсь над сидением перед ней.

— Сегодня утром мне звонили с одного кабельного канала. Они хотят использовать «Зеркальный пруд» в роли стартовой мелодии к одному из шоу в этом сезоне.