Элла покинула здание! - Гринь Анна Геннадьевна - Страница 33
- Предыдущая
- 33/78
- Следующая
Злодеев в спальне не наблюдалось. Разгрома тоже. Да и сторожевые артефакты помалкивали. Лишь рыдала Алеся, сидя в кровати и до подбородка натянув на себя одеяло, да гулко гавкал внизу Туман.
— Леська! — снова позвал рейян, когда сестра не ответила. — Лесенька, что происходит?
Он вновь попытался войти в комнату, но тут дверь с грохотом захлопнулась прямо у следователя перед носом. Дзынькнули стекла в окнах в обоих концах коридора. Сестра зашлась причитаниями и всхлипами.
— Леся! — позвал Марьян, попытался толкнуть дверь, но та не поддалась даже тогда, когда рейян попробовал открыть ее при помощи магии.
— Уйди! Уйди! Уйди-и-и-и! — заорала девушка.
— Леся! Да что происходит? Ответь мне!
Сестра лишь еще громче заплакала.
— Да что стряслось?! Тебе приснился кошмар? Леся! Я позову Агнию. Где ее вообще носит? Она не слышит, что ли?
Тут только Марьян вспомнил, что кухарка взяла несколько дней выходных.
— Хракс! — только и смог вымолвить Белянский, растерянно соображая, что же ему предпринять. — Леся, тебе плохо? Я вызову кого-нибудь, ладно? Тебе больно? Или ты просто испугалась? Я свяжусь с маггоспиталем.
— Нет! Нет! Нет! — закричала Алеся и зарыдала пуще прежнего. — Не хочу! Не надо! Уйди! Уйди!
Постояв еще немного, бессильно сжимая кулаки, Марьян направился вниз, разыскал в кармане брошенного в гостиной пиджака кристалл и связался с управлением.
— И куда вы меня привезли, уважаемый? — обернулась я и хмуро задала вопрос в пространство — водитель казенного самохода уже завел мотор и начал движение к арке, за которой маячил проспект.
Передо мной высился солидный дом из темно-коричневого камня, построенный пару веков назад. Запущенный палисадник, в котором буйно разрослась сирень, закрывавшая нижнюю часть окон на первом этаже, портил впечатление. Как и мелкая травяная труха, сухие листочки и песок на ступеньках.
Я вздохнула, прижала к себе сумочку и бумажный пакет и решительно поднялась по ступенькам. Что еще делать?
О том, что шеф вызывает меня с самого утра и непонятно куда, мне сообщил смотритель казенного жилого фонда управления, квартировавший тут же, в соседнем подъезде. Совсем недавно он показывал мне квартиру и проводил краткий инструктаж. Знакомство не впечатлило. И когда смотритель возник у меня на пороге за полчаса до звонка будильника, я окончательно и бесповоротно его невзлюбила. И тот факт, что человек просто выполняет свои обязанности, ничего не менял.
Транспортное средство причалило к моему подъезду через пятнадцать минут, за которые я успела одеться, худо-бедно расчесать волосы и соорудить себе огромный бутерброд из целой, купленной вечером белой булки и тончайших ломтиков копченого мяса. Оставалось надеяться, что рано или поздно я доберусь до управления, смогу разрезать свой гигантский бутерброд на части и съесть его весь с парой кружек кофе.
— Только сначала я сварю целый кофейник и вылью Белянскому на голову! — зло пробормотала я и решительно постучала в дверь. — Какого хракса вообще происходит, а? Что это за место?
Вопрос был насущный, потому как смотритель просто предупредил о том, что за мной вызвали самоход из управления, а водитель просто повторил записанный у него адрес.
Дверь открыл старший следователь лично и выглядел он при этом так, что я мигом забыла, что хотела с порога высказать ему все свое недовольство.
— Бонс. Заходите.
Шеф посторонился. Я мимоходом оценила его встрепанный и заспанный вид и прошла в холл большого и не слишком уютного дома. Огромный темно-серый, почти черный косматый пес с любопытством таращился на меня у лестницы, пока я пыталась незаметно осмотреться и оценить ситуацию.
— Что случилось, шеф? — в конце концов спросила я, не обнаружив хладного тела посреди холла или толпы жандармов.
— Бонс, — чуть помедлив, строго сказал рейян, вынудив меня обернуться и посмотреть ему в глаза. — У меня к вам деликатное дело.
— Какое? — с опаской произнесла я.
Шеф запустил пятерню в волосы и остервенело почесался. Огромный пес, воодушевленный примером, повторил это движение за Белянским, отчего эти двое стали похожи, как братья.
— Видите ли, я и сам не знаю какое, — признался следователь чуть растерянно.
— Не пугайте, — неожиданно для себя выдохнула я, впервые с момента знакомства увидев начальника в растерянности.
— Что-то случилось с сестрой, но она меня к себе не подпускает, — наконец сказал Белянский. — И начинает кричать, если я предлагаю вызвать врача. Я решил, что женщина сможет с ней поговорить и понять, что происходит.
Я стиснула зубы, чувствуя, как возвращается утренняя злость.
— И поэтому вы вызвали меня до начала рабочего дня? — холодно спросила я. — Вы не могли обратиться к кому-нибудь из родственников или знакомых? У вас ведь должны быть пассии, любовницы… Я не женщина, я ваш секретарь.
— У нас нет родственников, — ответил Белянский таким тоном, что мне мгновенно стало холодно, а потом с яростью воскликнул, изрядно повысив голос: — И даже если бы у меня было время на все эти глупости, неужели вы думаете, что я познакомлю свою четырнадцатилетнюю сестру со своей любовницей?!
А он ведь волнуется. Он по-настоящему волнуется за свою сестру. Не так, как это делают очень многие мужчины, которые лишь ищут того, кому могли бы перепоручить заботу о девочке-подростке. Занимательно…
— Четырнадцать? — переспросила я и улыбнулась собственному открытию. — И где она?
— Только она, наверное, не откроет, — злясь уже на себя за то, что не подумал об этом, сказал Марьян. — Придется уговаривать. Алеся умеет дверь магией запереть так, что и лучший штатный маг Центрального управления не отомкнет.
Привычкой закрываться сестра обзавелась то ли до знакомства с рейяном, то ли уже после. Вспоминая об этом, Марьян с сожалением ловил себя на мысли, что в тот злополучный день восемь лет назад повел себя хуже некуда. Но что он, двадцатидвухлетний, знал о детях? Он и сестрой-то Алеську тогда не считал. Ее появление, да еще и такое неожиданное, внесло сумятицу в не самый налаженный быт молодого следователя.
В тот день рейян просто завел девочку в первую попавшуюся гостевую спальню, велел кухарке следить за ней, а сам умчался решать вопрос с мачехой. Та, естественно, упиралась изо всех сил. Марьяну по сию пору до мельчайших подробностей помнилась та унизительная сцена, когда вдова отца смотрела на следователя, как на грязь под ногами, посмевшую испачкать ее дорогие лаковые туфельки.
Вернувшись домой, Марьян обнаружил, что кухарка заполошной курицей мечется по дому, а шестилетняя девочка так надежно забаррикадировалась в спальне, что ни магией, ни силой ее оттуда не достать.
Магическими способностями Алеська не блистала, но, как и все маги, в минуты сильных душевных переживаний выдавала что-то невероятно мощное. Пока никто из магученых не расшифровал подобные всплески, но все сходились на том, что сам дар мобилизовал все крохи сил и использовал какие-то скрытые резервы, чтобы защитить перепуганного и неспособного к обороне человека.
В тот первый раз Марьян ничего не понял. Ломился в комнату. Кричал и требовал от совершенно незнакомой маленькой девочки открыть дверь, если она не хочет оказаться на улице. Дураком был, конечно. Совершеннейшим.
Леська, перепуганная еще больше, дверь открыла, но потом сбежала в самый дальний уголок, забилась под кровать и сидела там мышонком, глядя на страшно недовольного всем Марьяна заплаканными глазищами.
Это потом, когда раз за разом сестра по любому поводу запиралась в своей комнате, рейян научился тому, что ее стоит оставить в покое и переждать. Сама выйдет. Серьезно они никогда не ссорились. Быстро мирились. Оба знали, что никому они не нужны так, как друг другу. Но в первый миг, когда страсти еще кипели и бушевали, Алеська любила хлопнуть дверью.
— Лучший штатный маг? — переспросила Элла Бонс, ловчее перехватывая свои вещи и прижимая их к себе одной рукой. — Я за него!
- Предыдущая
- 33/78
- Следующая