Отрок. Ближний круг: Ближний круг. Стезя и место. Богам – божье, людям – людское - Красницкий Евгений - Страница 30

– Значит, за эти сведения купцы будут готовы подчиняться определенным правилам?

– Правилам? Я думал, их за плату давать надо. Каким правилам?

– Я начал с того, что ты организуешь купеческую общину. Поначалу она будет нужна для строительства постоялых дворов, и создавать такие общины надо в разных городах, чтобы строители шли навстречу друг другу. Но потом удержать купцов в общине можно возможностью получения свежих новостей, потому что тем, кто в общину не входит, их давать не будут.

– Понятно, а правила-то тут при чем?

– Скажи, дядюшка, а часто ли купцы с торговыми спорами на княжий суд ходят?

– Да ты что? Без штанов оставят! Поборы такие, что и вспоминать тошно. Ежели убийство или грабеж, тогда приходится, никуда не денешься, а с чисто торговыми делами – нет: себе дороже.

– А в Русской Правде много ли о торговых делах сказано?

– Почти ничего. Мономах, правда, добавил туда про лихоимство да про сроки держания закупов, а больше ничего и нет.

– Как же вы свои купеческие споры разрешаете?

– По здравому смыслу, да и обычаи уже сложились, как же без них?

– А если все эти обычаи и примеры разрешения самых частых споров записать? Создать Купеческую Правду! И торговый суд учредить! А тех, кто решениям этого суда не подчиняется, делать изгоями: не пускать на постоялые дворы, не давать им в долг, не покупать их товар. В иной раз и силу применить, воины-то и в Гостиных дворах, и на постоялых дворах будут. Вот, смотри: делим все земли на разные куски. То, что под своим присмотром держит стража постоялого двора, назовем уездом. Там уездный суд – для мелких дел. Судьей, кстати, может быть и тиун постоялого двора, а за исполнением приговора будет следить командир стражников. Землю, на которой держит власть удельный князь, назовем волостью. Там волостной суд. Судей купцы, входящие в общину, избирают из своей среды, на определенный срок. В больших городах – городские суды. А верховный суд у тебя – в Турове. С самыми важными делами – туда. А уж как силой Верховного торгового суда распорядиться, ты и без меня придумаешь. Ведь придумаешь же?

– Гм, это что же, ты меня купеческим… э-э… митрополитом, что ли, сделать надумал?

– А Туров – купеческой столицей Руси!

Никифор помолчал, раздумывая, потом налил себе вина, поднял кубок и движением головы велел племяннику сделать то же самое, тот послушно отхлебнул и тут же принялся закусывать. Никифор продолжал молча размышлять, барабаня пальцами по крышке сундука. Мишка осторожно ощупал лоб: шишка от «дядюшкиного вразумления» намечалась изрядная.

«Обязательно было кубком лупить? Мог бы и кулаком приложиться, при такой разнице в весовых категориях эффект был бы не меньшим, много ли мальчишке надо? Вот именно мальчишке, сэр! Кулачный мордобой еще заслужить надо, он – для разборок промеж равных взрослых мужей, а вас, милейший, по молодости и легкомыслию, попотчевали посудой, как мать бьет ложкой по лбу расшалившегося за столом ребенка. Так-то вот!»

Никифор продолжал что-то обдумывать, пауза затягивалась просто до неприличия, и Мишка уже начал подумывать, что бы такое сказать, но, поглядев на стоящий перед ним кубок, решил не нарушать приличий, прерывая размышления старшего мужчины. Наконец Никифор, видимо, пришел к какому-то выводу, но вопрос его оказался совершенно неожиданным:

– И долго ты над этим думал, племяш?

В голосе Никифора не чувствовалось сарказма, вопрос был задан вполне серьезно, и отвечать на него требовалось тоже серьезно.

– С тех пор, как у тебя в Турове побывал. Мама мне кое-что о твоих делах рассказала, – Мишка заметил, как Никифор насторожился, и тут же поспешил его успокоить. – Немного, то, что сама знала, может быть, и не все. А еще я знаю, что в латинских землях есть торговые города, в которых купцы сами правят, без князей. Венеция, Генуя, Флоренция. Слыхал о таких?

Это был рискованный момент – у Мишки вовсе не было никакой уверенности в том, что эти торговые республики уже существуют, но Никифор лишь кивнул. То ли знал о них, то ли просто не хотел прерывать племянника.

– Вот мне и подумалось: а нельзя ли все это к нашим делам как-то приложить? Князья все время туда-сюда ездят, настоящих хозяев у земли нет… Кто еще, кроме князей, землю обустроить может? По-моему, купцы, только все аккуратно сделать нужно, чтобы Рюриковичи не насторожились – они властью делиться не захотят, а то, о чем я говорил, власть.

– Вот именно Рюриковичи, – Никифор утвердительно кивнул. – Так они и дали тебе на своих землях постоялые дворы ставить да вооруженную стражу держать. Даже бояре стонут, если рядом с их деревеньками княжьи деревни оказываются. Княжьи тиуны грабят хуже татей, а отпора не дай – за княжьего человека спрос строжайший.

– Но не все же князья одинаковые…

– Все!

– Значит, надо договариваться, подати с прибытков князьям предлагать. А еще лучше, если получить на это дело согласие самого Великого князя Киевского. Взять его в долю. Тогда удельные князьки поскалятся, поскалятся, а сделать ничего не смогут. Если же особенно вредные попадутся, то торговые пути можно в обход их земель проложить.

– И так в обход ездим. Бывает, пока до места доберешься, такие кренделя выписывать приходится, что путь чуть ли не вдвое удлиняется.

– До сих пор они только злобились, что пограбить караваны не выходит, а потом увидят, что от постоялых дворов польза большая может быть. Дороги улучшатся, татей повыведут, смерды корм для людей и тягла продавать за живые деньги смогут – прямая выгода князю.

– Да сами князья главные тати и есть! Особенно мелкие – слабые, злые, жадные. Земли и народу у них мало, надежды на лучшую долю нет, более сильным князьям завидуют… С большого княжества податей и иных доходов собирают много, поэтому на мелочи особенно не кидаются, а мелким князькам и шерсти клок урвать в радость.

– Так с такими же договариваться легче! Для него доля в доходах с постоялых дворов – находка, только объяснить им подоходчивей надо.

– Им объяснишь…

– Тогда и сурово поступить можно.

– Но-но! Говори, да не заговаривайся!

– А что? Да если по всей Руси посмотреть, так, наверно, месяца не проходит, чтобы кого-то из мелких князьков не хоронили. Несколькими больше, несколькими меньше… Не смотри на меня так, дядька Никифор, я не разбой предлагаю, а справедливость для общего блага. Дурак при власти – общая беда.

Интересный, в общем, разговорчик получился.

«М-да, сэр, интересненький получился разговорчик. Самое интересное, что экспромтом. Надо ведь было чем-то загрузить Никифора, чтобы не приставал с роковой тайной вашей, сэр Майкл, нестандартной, прямо скажем, эрудиции. И вот что примечательно: экспромт экспромтом, но концепцию-то вы дядюшке предложили достаточно логичную – построение системы, призванной серьезнейшим образом преобразовать не только экономическую жизнь Киевской Руси, но и политическую! И это после жесточайшего конфуза с идеей Православного рыцарского ордена!

Откуда это? Из каких глубин подсознания выплыло? Ну, считаете вы, что Рюриковичи управляют страной скверно. Ну, знаете, что систему может победить только другая система – с более богатой ресурсной базой (в том числе и кадровой), с более прочными внутренними связями и большим их количеством, более централизованная и лучше управляемая. Вспомните, сэр Майкл, попугая из мультфильма: «А вдруг получится?» Вы что, историю перекраивать решили? Мало ли, что Максим Леонидович в «эффект бабочки» не верит, а если он ошибается?

Нет, все это чешуя: «эффект бабочки», вдруг получится… Главная проблема, которая терзает вас в настоящее время, – как и на что потратить оставшиеся сорок с небольшим лет жизни. Причем проблема эта – вовсе не маета подростка на тему «Кем стать?» и не интеллигентские самокопания типа: «Ах, я несчастный, никем не понятый, цели в жизни не имеющий, не пойти ли мне поискать великую сермяжную правду?» Вопрос стоит гораздо жестче: имеется куча чисто конкретных заморочек, от части которых отчетливо пахнет кровью, и нужна некая концепция, четкая шкала оценок, для того, чтобы решать их все в едином ключе, а делать это можно только при наличии вполне определенной цели.