Надежда сильнее страха (СИ) - "Rabbit hearted girl" - Страница 64

— Не ожидали, что их Эртер выжил? — мама снова улыбается. Я лишь пожимаю плечами. Лучше маме не знать о том, что там произошла кровавая бойня и что погибло под сотню человек.

Спустя пару минут я уже наверху. Из наших я пока вижу только Китнисс, поэтому бегу к ней со всех ног.

— Остальные разошлись пока собрать вещи. А я тут пока решила побыть. Нечасто удаётся спокойно посидеть, подышать воздухом, — она указывает на тонкую щель в раздвижной крыше.

— Да, нечасто нам дают такую возможность, — говорю я. Сестра присаживается на пол, а я — рядом.

— Знаешь, я хотела поговорить с тобой кое о чём. Серьёзно, — Китнисс смотрит на меня серьёзно и строго. Давно я не видела такой взгляд. Отчего-то мне вспоминается наш старый дом и то, как я однажды разбила, играясь, старую вазу, ещё маминых родителей. Китнисс смотрела на меня точно также.

— Что-то случилось?

— Об этом я и хочу поговорить. Возможно, мне просто кажется. Сейчас все, мягко говоря, не в себе, но… Ты как-то слишком сильно изменилась за последнее время. И я знаю почему. Я знаю это как никто другой. Но… ты меня немного пугаешь. Если тебя что-то беспокоит, то лучше об этом сказать. Сама знаешь, я не врач, но я, возможно, помогу тебе.

— Я сама знаю, что что-то не так, — я, сама того не желая, несколько повышаю голос. — Слишком нервная, дерганная, да и грублю всем подряд… Я на всех этих собраниях вечно забиваюсь в угол, лишь бы только не влезать!

— Я вижу. Сама была точно такой же. И ты знаешь, что я тебе скажу. Прекрасно знаешь. Это не пройдёт. Никогда. Просто нужно, чтобы рядом был тот, кто знал, чем помочь. Кто мог бы помочь.

— Если ты о Рори, то я тут бессильна. Он со мной почти не говорит.

— Всё из-за того разговора после Двенадцатого? — я лишь киваю. — Прости, не хотела подслушивать, но сложно не услышать чей-то спор, когда сидишь так близко. Всё придёт на круги своя. Ему просто нужно с этим столкнуться. Мы с Питом когда-то были точно такими же. Думали, что чуть ли не враги друг другу.

— Но он сейчас вбил себе это в голову и не хочет ничего больше слышать!

— Хоторны известны своим упрямством, — слегка улыбается Китнисс, а потом, вспомнив, резко прячет улыбку. — Мы все точно играем какие-то роли, ты не думала об этом? Кто-то — гений тактики, кто-то создаёт оружие, кто-то наступает на горло своим принципам и ведёт за собой остальных. Рори не знает, что со всем этим делать. И ты тоже. Все мы. Что бы там ни было написано в ваших документах, но вы ещё дети. Брошенные посреди поля битвы. Потерявшие всё, не имевшие детства. Все мы такие. И сейчас, когда появилась хоть какая-то возможность возместить это, вернуть, они побежали сломя голову на баррикады. Как голодный ребёнок, что узнал, что родители где-то в доме спрятали сладкое.

— Но дети ради сладкого не убивают, — возражаю я.

— Знаю, я не мастер приводить сравнения. Но он всё поймёт, будь уверена. Уж насчёт Рори это я точно могу сказать. Он хочет быть защитником, мстителем, воином, кем угодно, но только не сиротой, без дома и без надежды. А ты…

— Что я? — меня напрягает этот резкий переход.

— Я вижу, что в тебе всё это борется. Я знаю, что тебе всё это противно. И что самое страшное — тут я не знаю чем тебе помочь.

— Знаешь, — срывается вдруг с языка, — иногда я действительно пытаюсь быть тем, кем я никак не могу быть. Проблема в том, что я не могу понять, кто я.

— Вся эта мишура, навязанное поведение — моя проблема в том, что я уже привыкла быть кем-то. С самого начала, с моих первых игр. Сначала — влюблённая дурочка, затем — покорная и покорённая победительница. А сейчас — меня уже никто и ничто не остановит. Кроме долга. Мне абсолютно плевать, что думает обо мне Коин, что думает обо мне Сноу, да плевать, кто ещё. Мне важно, что думаете обо мне вы. И те люди, которые из-за меня гибнут. Они пытаются изменить и тебя. Подсознательно, тонко. Зовут тебя к себе, заставляют сниматься, ездить с нами. Я была против всего этого. Только если бы ты сама захотела.

— Но я не хотела, — я качаю головой. — Я как-то говорила Рори, что мне было бы куда проще, если меня считали мёртвой. А сейчас… Я и сама чувствую, что меняюсь. Эти кошмары… Я и без того была дёрганной, а сейчас тем более. Да и говорю, не пойми что…

— Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы отгородить тебя ото всего этого, — шепчет Китнисс. Правда, по её глазам ясно, что она сама понимает, что это маловероятно.

— Нет, — сестра смотрит на меня немного непонимающе. — Если они уже начали — то не отстанут. Мне не дадут спокойно спрятаться в больничном отсеке. Сама прекрасно понимаешь.

Сестра больше ничего не говорит, лишь подвигается и крепко обнимает меня. На секунду время точно идёт вспять, и я словно в той проклятой комнате в Доме правосудия, стою вся в слезах и обнимаю свою сестру, которую увозят на 74 Голодные игры…

Спустя какое-то время подходят и остальные. Рори странновато смотрит на Пита, точно они о чём-то говорили. Кора и Эртер немного удивлённо смотрят на Финика, который идёт рядом с ними и которого сопровождает Энни. Вместе с ними идут ещё трое. Тринадцатые. Позади плетутся операторы.

Все молча укладывают вещи: оборудование для съёмок, оружие и лекарства и провизию для пострадавших. Слышно лишь тихие вздохи Энни. Удивительно, как ей разрешили сюда прийти. Видимо, это было условием Финика. Перед тем, как залезть в планолёт, он порывисто обнимает её, и резко запрыгивает вовнутрь. Все остальные, делают точно также. Долгие прощания — вещь ужасная. И все тут об этом знают не понаслышке.

По дороге поначалу никто не разговаривает. У всех в голове, я уверена, одна и та же мысль. Тем более что большинству присутствующих здесь это жуткое чувство, ноющее где-то внутри, знакомо не понаслышке. Так и продолжается, пока Финик не нарушает тишину. Всё это время он сидел, опустив голову и уставившись в пол, а сейчас — смотрит на нас и в глазах полубезумные искорки.

— Ну что, — шепчет он, — добро пожаловать на очередные Голодные Игры.

И он чертовски прав.

***

Когда мы прибываем на место, меня начинает бить дрожь. Такая, что я даже толком не могу поздороваться с людьми, пришедшими нас поприветствовать. Кора протягивает мне бутылку с водой и качает головой.

— Спасибо, не нужно, — шепчу я.

— Попей, маленькими глотками. Мне обычно помогает.

Земля вокруг госпиталя кажется выжженной. Лишь кое-где видны кустики свежей травы. На секунду я останавливаюсь и смотрю на них. А затем глубоко вдыхаю воздух. Я слишком соскучилась по запаху цветов и травы. Слишком… Затем я кое-как догоняю группу и уже вместе с ними захожу в здание.

Операторы уже внутри. Снимают, как мы заходим. Сердце на секунду останавливается. Даже непонятно почему. Я вижу, как на секунду лицо Китнисс искажается. Запах. Запах крови, гноя и лекарств. Внутри госпиталя точно висит дымовая завеса. Воздух кажется каким-то желтоватым, то ли из-за того, что окна покрыты толстым слоем пыли, то ли из-за того, что меня слегка подташнивает. Я быстро привыкаю к запаху, в отличие от сестры. Пока мы идём по коридорам к людям, я вижу, как она время от времени бросает взгляд на остальных и прикрывает лицо рукой. Пит и Финик обсуждают что-то с одной женщиной. Я всё как всегда прослушала, но кажется, она тут главная.

И вот главный зал. Сердце снова замирает, когда мы приближаемся к двери. Китнисс и Пит заходят первыми — я ещё не вижу, что там, впереди, но слышу радостные крики. Рори подходит ко мне и тихонько подталкивает вперёд. Я удручённо смотрю на него.

— Ты знаешь, что это надо. Тем более что ты им можешь помочь, — он берёт меня за руку. Что-то говорит мне, что это скорее для камер и людей, но мне не хочется этому верить.