Другая история Красной Шапочки (СИ) - Минаева Анна Валерьевна - Страница 4

— Такова доля воительниц и…

— И дураков. Глупо начинать бой с целью погибнуть в нем, если убивать тебя никто не планирует.

Приблизившись, оборотень легко выбил мое оружие и подхватил на руки. Правда, перекидывать через плечо не стал.

Я запрокинула голову и уставилась на зашагавшего мужчину.

— Ты не станешь меня убивать?

— Пока нет. Но посмеешь укусить еще раз, и я резко передумаю.

Несколько минут мы молчали. Потом оборотень снова заговорил:

— Поспи, если устала. Идти еще почти час.

Я смерила его недоверчивым взглядом и отвернулась. Спать, однако, и не подумала. Что же я за воительница, если позволю себе расслабиться в лапах врага?

Шли мы недолго. По ощущениям, заметно меньше обещанного часа. Вынырнули из тени деревьев и ступили на поляну. Большую, надо сказать, поляну, посреди которой темными силуэтами замерло около двух десятков домов. В холодном свете луны треугольники крыш выглядели как зубья гигантской твари.

Я посмотрела на тварь поменьше — ту, что продолжала невозмутимо шагать дальше. Что же он задумал? Явно ведь не с мамой знакомить приволок.

Оборотень же тем временем дошел до одиноко стоящего дома — маленького и кособокого. Ногой открыл дверь, пригнулся, заходя внутрь, и сгрузил меня у дальней стены. Аккуратно, надо сказать, сгрузил. Я хоть и ударилась локтем, но только из-за того, что брыкалась.

— Сидеть тут. Не шуметь, не устраивать погром — сидеть.

От такого тона я оторопела. Докатились: хвостатый бесхвостому приказывает! Эта нечисть вообще помнит, что я грозная воительница?

Оборотень хмыкнул, явно довольный моей растерянностью, и вышел. С лязганьем задвинул засов. Я же широко улыбнулась. А нет, все-таки помнит, с кем связался! Боится! Потому даже связанную решил запереть. Вот только зря он думает, что какой-то засов меня удержит.

Выждав для надежности седьмушку часа, я села. Двигаться старалась осторожно, чтобы раскиданная по полу солома не выдала меня громким шорохом. Темень стояла хоть глаз выколи, но запахи подсказывали: я в сарае.

Упершись локтями в согнутые колени, вцепилась зубами в тонкий ремешок на запястьях. Подергала, погрызла, пожевала… даже послюнявила! Без толку. Только кожу натерла. Попробовала заняться ремешками на щиколотках, но снова безрезультатно. Точнее, результат был — я завалилась на пол, умудрившись приложиться плечом об угол какого-то ящика.

Шипя от боли, села, подтянула к себе находку и принялась шарить в ней руками, как лис лапами в мышиной норе.

Ящик в сарае! В нем просто обязаны быть инструменты!

Однако, судя по всему, это был очень неправильный ящик в очень неправильном сарае — внутри не нашлось даже ржавого гвоздя! С досады я оттолкнула ящик ногами, не удержала равновесия и снова завалилась на бок. Шумно задышала, пытаясь погасить вспыхнувшую в груди обиду.

Собственное тело предавало меня раз за разом. Вот только совсем не так, как шепчутся девушки на деревенских ярмарках. Мое предавало идеалы ордена красных плащей. Вместо ловкости и гибкости — деревянность. Вместо смертоносности и быстроты реакций — неуклюжесть. Пожалуй, только одному человеку это тело несло угрозу. Мне самой.

— Но я докажу, — пыхтела, вновь пытаясь сесть, — что ношу красный плащ по праву. Бабушка еще будет мной гордиться, я еще пока-э-эх-х…

Завязки плаща впились в шею, оборвав полную мотивации речь. Я захрипела и спешно подняла руки с пола. Точнее, с плаща, который умудрилась придавить в этой темени.

Вдруг ладоней что-то коснулось. Я замерла.

Что?.. Не может быть! Он… не забрал?

Осторожно, боясь спугнуть повернувшуюся ко мне удачу, я нащупала привязанный к поясу артефакт.

Не забрал! Не знаю уж, чем думал оборотень, не обыскав меня, но сейчас это и неважно. Важно, что теперь я могу освободиться.

Ощупав ребристые края, я нашла нужный кончик и прижала его к ремешкам на щиколотках. Задержала дыхание на несколько секунд, пытаясь успокоиться. Потом активировала артефакт. Сначала ничего не происходило — я даже решила, что в темноте все же выбрала не тот конец. Но уже спустя три секунды в воздухе ощутимо запахло паленой кожей. Ремешок плавится!

Мысли захлестнул восторг. Причем такой сильный, что пришлось тут же успокаиваться, напоминая себе, что сейчас любая ошибка будет стоить слишком дорого. Вероятно, это мой единственный шанс сбежать. Нельзя его упустить.

Плечи свело от неудобной позы, натертые запястье неприятно покалывало, но я даже не шевельнулась. Сидела, словно статуя, и терпеливо ждала. Через неполную минуту, почувствовав, что ремешок ослаб, я с силой потянула ноги в разные стороны.

Ну давай же! Рвись!

Однако ремешок держался.

В воздухе все сильнее пахло паленым. Плечи налились свинцом. Хотелось распрямиться или хотя бы повести ими из стороны в сторону, чтобы скинуть напряжение, но я упрямо не шевелилась.

Осталось совсем чуть-чуть.

Будто вторя моим мыслям, ремешок с громким треском порвался. Ноги разъехались, и я по инерции повалилась вперед. Вместе с артефактом.

Хватило одной искры, чтобы раскиданное по полу сено занялось огнем. Я вскочила, принялась топтать его. Не сдержала вскрика, когда пламя перекинулось на плащ. Пытаясь потушить его, закрутилась юлой. Снесла какие-то инструменты, врезалась плечом в балку, пнула очередной ящик… Но огонь все же сбила. По крайней мере, с плаща. А вот тушить сено было уже поздно.

Надо выбираться. Причем немедленно.

Я развернулась и кинулась к выходу. Засов мне не одолеть, но сбоку от двери виднеется небольшое окно. Думаю, если разбить стекло, я пролезу.

Шаг, второй, третий… Ай!

В стопу что-то впилось. В тот же миг с пола взметнулся длинный черенок и с размаху ударил меня по лбу. Я отступила. Поскользнулась на проклятой соломе и полетела спиной вперед. Сгруппироваться не успела. Когда голова встретилась с полом, на секунду перед глазами пронесся сноп искр. Потом наступила темнота.

В ушах звенело. Мысли казались мутными, словно вода в застоявшемся пруду. Хотелось разогнать рукой густую ряску и наконец вернуть разуму ясность. Но руки не слушались. Все тело ощущалось непривычно тяжелым, почти чужим. Даже слух притупился — я с трудом понимала звучащую совсем рядом речь.

— Грей, это глупо! Девчонку нужно убить. Посмотри, что она чуть не сделала! Уверен, алые подослали ее именно за этим.

Над головой хмыкнули.

— За чем? Сжечь старый амбар? Не придумывай. И не переживай насчет девчонки, я разберусь. Проследи, чтобы все потушили.

— Но…

— Я разберусь. А ты следи за деревней.

Раздался тяжелый вздох.

— Да, Грей, как прикажешь…

Как прикажешь?! Но ведь приказывать оборотням могут только альфы. Получается…

Я мысленно заработала руками изо всех сил, разгоняя затянувшую пруд ряску. Дождалась, когда вода вновь станет прозрачной, и нырнула в нее с головой. Перед внутренним взором замелькали картинки, в ушах звучало эхо недавно сказанных слов. Наша первая встреча: я, мой подпаленный плащ, оборотень… и его вопрос: «Кого ты успела завалить в моем лесу?».

В его лесу! Грей! Приказы!

Проклятье.

Теперь я знаю, с кем столкнулась. Грейсон Вук — альфа лесных оборотней. Головная боль красных плащей Южной и Западной башен. Вот уже четыре года сестры пытаются его выследить. Но каждый раз, будто в издевку, он заводит их то к утопцам, то к мертвякам, то к теневым разломам.

Шикарно, Скарлет! Твое невезение выходит на новый уровень. И как, прикажете, спасаться от того, кто играючи обставляет лучших воительниц ордена?

Грейсон же, все это время куда-то шагающий, остановился. Усмехнулся чему-то и вдруг с силой меня швырнул.

— А-а-а-а! — заорала я от неожиданности.

Воздух ворвался в грудь разъяренным зверем. Следом за ним в рот залилась вода. Я испуганно задергалась, завертелась ужом, пытаясь вдохнуть, ощутила под ногами галечное дно и резко выпрямилась. Нос, горло, грудь — все тело полыхало огнем. Тем самым, из которого совсем недавно меня спасли. Кашель вырывался низкими хрипами.