Счастье на снежных крыльях! (СИ) - Гусейнова Ольга - Страница 27

— Змейс Шедвик сказал, что для всех мирян шааз — смерть, а для своих — носитель эйфории, прикоснуться к которому мечтает каждый леар, чтобы окунуться в наслаждение, получить частичку магии, усилить свой дар. То есть шааза — это просто силовая кормушка. Это правда?

Я внимательно следила за выражением их лиц и сразу ощутила смену настроения и эмоций. Все пятеро помрачнели и явно разозлились, но, к счастью, не на меня. Серый ответил резко, раздраженно:

— Ледяные — вруны с рождения, по-другому у них не выжить. Они же пиявки энергетические, вся их суть на этом вскормлена.

— Но ведь он прав, и я любого могу заморозить?

— Да, белые для любого мирянина действительно смерть. Вы средоточие ледяной магии, у вас ее так много, что она образует непередаваемо прекрасную морозную ауру вокруг тела. Каждый леар ее ощущает, чувствует по запаху и некоторому влиянию на окружающих. Даже капля вашей магии согревает, по этому тепловому флеру мы и нашли вас. Даже посмертный кристалл все еще фонит.

— Ого-о! — выдохнула я потрясенно.

Серый продолжил:

— Белые настолько сильны, что могут делиться магией, частично передавать ее другому, к кому проявят благосклонность. Даже просто быть рядом с вами для практически пустых чернокрылых ша — удовольствие, ведь вы непроизвольно делитесь с ними силой, наполняете их самой жизнью, а потому — радостью и удовольствием. Прямой контакт — еще больше силы, больше удовольствия, поэтому прикоснуться к вам — равно испытать эйфорию… Этот праздник жизни на какое-то время выводит из строя, поэтому нести вас на руках никто из ша не смог бы.

— Слишком быстро можно привыкнуть, а вот отвыкать — тяжело вдвойне, — вмешался в эмоциональную речь командира мрачный Пятый, а потом с некоторой злой насмешкой добавил: — Кстати, на более сильных и наполненных серых шаазы оказывают такой же эффект, пусть и не столь сокрушительный.

Ого, я не просто батарейка, а целая урановая руда! Фоню — дальше некуда, облучаю любого прохожего, а при прямом контакте наступает критическое перенасыщение, лишающее тех мозгов, что не отключились при облучении.

— Вы забыли о важном, — спокойно и даже немного весело заметил Первый, глядя на товарищей.

— О чем? — спросила я за них, находясь под большим впечатлением.

— Коснуться шаазы можно исключительно с ее позволения! Так что, уважаемая Кайя, тебе не грозит потратить хоть капельку своей силы не желая того.

— Я о ней пока мало знаю, поэтому не волнуюсь, — отмахнулась я. — Тем более, у меня было достаточно других забот.

— Вам не о чем больше волноваться, за внимание новой шаазы будут соревноваться сотни свободных белокрылых…

Я чуть со стула не рухнула от таких перспектив, а горы приближаются. Хорошо летим, быстро так.

— Шедвик сказал, что семью и детей я могу завести лишь с избранной парой. Разве он соврал?

Даже глухой, наверное, расслышал в моем голосе дикую надежду. Но ее не оправдали.

— Не соврал, — с некоторым сочувствием признал Серый. — Чем сильнее леары, тем большая должна быть совместимость у партнеров, чтобы передать магию потомству. Проблемы истинности почти нет у обычных ша, но она проявляется у полноценных серых: чем светлее, тем труднее зачать без знака избранности. А вот у шаазов с этим совсем туго: вероятность зачатия без знака избранности — минимальна. Леары живут долго, а находят пару редко, поэтому уже давно создают семьи без знака. Порой, с помощью специальных ритуалов и милости ларов, такой паре удается завести одного ребенка.

— Но почему бы тогда белым мужчинам не заводить детей с чернокрылыми женщинами, раз у них почти нет проблем с магией и потомством? — осторожно спросила я. — Ведь тогда вероятность появления детей выше?

Черные ша дружно рассмеялись:

— Чернокрылая ша с истинным шаазом не совместима.

— Но почему? — удивилась я. — Ведь вы сами сказали, что белые могут делиться магией и…

Они синхронно усмехнулись, и отвечать взялся Серый:

— Леары делятся не только по цвету, но и полу. — Не сказать, чтобы меня озадачили этой новостью. — Если шааза горяча и щедра, ее союз с ша и шаа возможен… предположительно…

— …в мечтах обделенных разумом, — мрачно буркнул Пятый.

Серый, гневно сверкнув на него взглядом, но продолжил с мягкой улыбкой:

— Союз маловероятен, потому что ни одна истинная шааза не захочет лишить свое потомство большей части силы, тем самым послав дитя вниз иерархии леаров. Да и зачем? Девочек у шаазов рождается в разы меньше, чем мальчиков, значит у женщин огромный выбор.

— А мужчины? — увлеченно поторопила я.

— Шааз может завести лишь кратковременную связь с черной, или более длительную — с серой. В отличие от женщин, мужчины леары не испускают, а поглощают магию. Ша — пустые, им нечего дать белому, да и находиться с ним они могут недолго, иначе начинают отдавать свою жизненную силу. А это — преждевременная старость и смерть. В принципе, связь серого с черной тоже приводит к плачевным последствиям.

— И никакого выхода? — я настойчиво пыталась разобраться в нюансах брачных и сексуальных контактов крылатых.

Серый вместе со мной проводил взглядом пролетевшую под нами птицу, подумал, затем признался:

— Есть, шааз, как и шааза, может ненадолго поделиться силой с любым, но если женщина может отдать часть своей силы насовсем, то мужчина — только на время. И то при тесном контакте… интимном. Как ты понимаешь, шааза Кайя, постоянно такую связь поддерживать невозможно, а значит, в ближайшем обозримом будущем более слабый магически партнер умрет.

— Но ребенка же…

— Пустая ша или даже серая шаа не сможет физически выносить ребенка от белого шааза, еще в самом начале формирования плод высосет всю жизненную силу у более слабой матери. Ну а дальше…

— Смерть? — повторила я уже не раз прозвучавший исход.

Почему этот мир не назвали Смерть? Какой же он Мир, если все сплошь и рядом умирают? То в неволе, то прорываясь на свободу, то явится какая-нибудь троица звезд и навалит всяких болот с жуткими пауками и другой опасной живностью, притащит Черных Властелинов с непомерными запросами или мор и болезни.

За что меня сюда, а?! Или больше некуда было? Неужели в других мирах еще хуже? Я сама себе опять напомнила нахохлившуюся сову, круглыми от страха глазами вытаращившуюся на неумолимо приближающиеся горы. Как же страшно жить, правда умирать еще страшнее. Ведь если умереть здесь, в этом «мире», то куда потом меня отправят платить за грехи?

Устало посмотрела на своих спутников и наконец решилась спросить:

— Могу я узнать, как вас всех зовут? Мне сложно общаться, не имея возможности называть собеседника по имени.

Мне подарили сразу пять улыбок, открытых и даже немного заискивающих:

— Ша и шаа называют свое имя только если шааз или шааза его спросят.

Мир с высоты птичьего полета

После запоздавшего представления друг другу мы словно перешли на другой уровень знакомства, общение стало намного теплее и дружелюбнее. К своему стыду, из-за необычных имен я быстро перепутала чернокрылых, кто есть кто, но, ничего страшного: у леаров имя не несет сакрального смысла и ни к чему не обязывает. Все банально: шаазов мало, а подчиненных и дальних родственников слишком много, чтобы разводить лишний официоз. Поэтому белые спрашивают имена у серых в случае необходимости, что уж говорить про черных, — только в случае большой нужды. Наградить или наказать. Либо для обращения к приближенной прислуге.

Третий поделился, что в нашем отряде воины-пограничники из двух шаазатов: Ланей и Иси — рода самого шаэра. Может статься, я войду либо в один, либо в другой. Мне обязательно назначат личную охрану и, вероятно, если захочу, кого-то из моих спасателей повысят до почетной и полезной для самочувствия должности. Обещать ничего не стала, увы, решения пока принимаю не я.

Мы достигли предгорья. Высоченные горные пики становились все ближе, поражая размерами и какой-то необузданной мощью. Вновь вспомнила свои ощущения в горах Квоша: маленькая, никчемная песчинка среди белого каменного безмолвия. А эти горы, наоборот, буквально кишат жизнью и разумными. Широкой лентой змеится тракт, по которому в обоих направлениях движутся многочисленные обозы и одиночные путешественники. Причем, дорога с каменным покрытием и выглядит немногим хуже асфальтированной. Только разносится по округе не гул моторов и шелест шин, а грохот деревянных колес с металлическим ободом, крики извозчиков и «ржание» тянущих повозки животных.