Жорж - иномирец. Книга 2 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 27

— Закрой один глаз, уже не так раздражает. — Предложил змей.

Действительно, с одним открытым глазом воспринимать колышущиеся головы оказалось легче.

— Зачем вы пожаловали к нам? — Спросил один из местных.

С ходу ответа на его вопрос у меня не было. Говорить, что нас выбросил какой-то урод из межъягодичного пространства было не солидно.

— Цель нашего визита передача знаний и умений вашей цивилизации. Про теорию палеоконтакта слышали?

Ответом мне была напряженная тишина, нарушаемая редкими столкновениями больших голов.

— Ясно. Про колесо слышали? — Я нарисовал в воздухе окружность. — Колесо. Катать. Катить. Пуговица. — Я показал верхнюю пуговицу на ширинке брюк. Очень много всяких штук делают из колеса. Различные механизмы для передачи крутящего момента и прочее. Таблетки еще делают. Мы их тоже колесами называем. Понимаете?

Толпа молчала, а мне, как оратору стало неловко из-за отсутствия обратной связи.

— Антош, что еще можно добавить?

— Добавь еще, что внутри вращающегося колеса действует центробежная сила.

— Зачем?

— А то, что им одинаково будет непонятно, что ты сказал прежде.

— Я, вроде, доходчиво.

— Примеры нужны.

— Да если бы я знал, я бы подготовился. — Я вздохнул. — Короче, вам надо сделать колесо, написать конституцию, разбить неделю на семь дней, и сделать последний день выходным. Вот мои предложения.

— Зачем? — Спросил туземец, глядя на меня непонимающими, но готовыми внимать глазами.

— Не знаю, но у нас так.

— А это как-то облегчит нам использование пневмопровода? — Спросил все тот же дынеголовый абориген.

— Какого провода?

— Пневматического. Мы бы хотели его усовершенствовать, чтобы можно было передвигаться быстрее, хотя бы со скоростью звука.

— Да? — Я почесал голову, думая, как выкрутиться из ситуации не потеряв лица. Кажется, мои советы здорово устарели. — А чего вы тогда этими копьями из норы кололи?

— Это же подставки для равновесия. — Абориген вынул из-за спины деревянное изделие, похожее на костыль или подставку в виде подковы.

Воткнул одну в землю, потом вторую и водрузил на них свою неподъемную голову, а ноги при этом оторвал от земли.

— А домики чего такие невзрачные, как термитники?

— Это чтобы не жалко было, когда их сломают разорители домов.

— Кто это? Конкурирующая разумная цивилизация? — Спросил Антош.

— Нет, обычные животные, которые ищут пропитание.

— А почему вы не отбиваетесь от них?

— Так нарушится экологическое равновесие. Мы стараемся поддерживать его, насколько это возможно. Все следы наши цивилизации мы прячем под землей, чтобы сохранить первозданный вид планеты.

— Ясно. — Я покачал головой. — А мы тут со своей конституцией и колесом. Еще неизвестно кто из нас более развитая цивилизация.

Из меня вышла вся высокомерная спесь, которая появилась во мне, когда я считал себя более продвинутым существом, который вправе указывать, или подгонять естественный процесс развития. Нам стало намного проще общаться после того, как мы выяснили это. «Дынеголовые» жители поведали нам о своем образе жизни.

Они давно и успешно обживали подземное пространство, создав там города, поля и фермы. На поверхность выбирались изредка, и только для прогулок. Согласно законам, принятым здесь, любое нарушение экологического равновесия строго каралось, поэтому прогулки по земле были вещью праздничной или заслуженной.

Была у этого народа одна особенность, которая мне показалась слишком экзотической. Когда человек старился и становилось ясно, что он может скоро умереть, он проглатывал семя одного дерева, название которого можно было понять, как «второй шанс». Дерево прорастало в теле, используя соки человека, а человек, согласно представлениям местных, не умирал, а срастался с деревом и становился им. Его высаживали в землю, где он жил свою следующую созерцательную жизнь. Дерево давало семена, которые затем высаживались в тела своих родственников, дошедших до кондиции. Я не смог сразу определиться, нравится или нет мне такой ритуал. С одной стороны, здорово думать, что любимый человек не умер, а живет себе рядом в виде дерева, а с другой стороны, вдруг так и есть. Каково ему торчать сотни лет на одном месте. Так что местные парки по мне, походили на наши кладбища и собрание общественности одновременно.

Расстроила наш палеоконтакт подъехавшая машина «Скорой помощи». Туземцы не сбежали, но затаились, испуганно глядя на огромный автомобиль. Петр распахнул дверь, и удивленно глядя на «дынеголовых» жителей произнес:

— А это что за мегацефалы?

Туземцы, словно испугавшись его возгласа, заволновались еще сильнее, забились головами друг о друга.

— А ты микроцефал. — Не удержался я. — Вежливее надо быть.

Петр, не ожидая такой реакции, растерялся. Выбрался из машины и сел рядом со мной.

— Да я просто не подумал, что они…, разумные. Необычные очень.

— Извинись. — Попросил я врача настойчиво.

Петр засмущался. Не всякий раз хочется признавать свою вину перед теми, кого принял за животных.

— Извините меня, товарищи, я новенький, поэтому обознался. Вы очень милые. У вас умный взгляд и соображалка, наверное… — он изобразил их голову, широко растянув руки, — работает отменно.

— Надеюсь, как врач ты гораздо лучше, чем оратор. — Иронично произнес Антош.

Петр развел руками. Из «скорой» выбрался Веня и немного помявшись, сел рядом с Лялей, бросив на меня испытующий взгляд. Мне его настойчивость начала порядком надоедать, но я сделал вид, что поглощен общением с представителями «дынеголовых».

Мы еще пообщались некоторое время, до тех пор, пока не узнали, что на поверхность выбираются какие-то представители власти, желающие узнать, что мы за существа. Любой официоз мне был неприятен, поэтому мы засобирались в дорогу. Борис так и не вышел на улицу, наблюдая за местным социумом через стекло автомобиля.

— Честно говоря, я принял их за дыни на ножках, а я очень люблю дыни, прямо без ума. Вот и подумал, что это мне месть может быть. Сожрут и косточками не подавятся.

— Не, дядь Борь, по идее, они тебя должны были вырастить на грядке, а потом съесть.

— Да у них там и так какая-то мутная история с рассадой, даже вникать страшно. — Петр перекрестился. — Хорошо, что ничего не ели, а то бы сейчас думал, когда из меня ветки полезут.

Глава 8

— Раз уж движение вперед у нас теперь сопряжено не с перебором похожих миров, а внутренним развитием, предлагаю выбирать такие миры, в которых можно почерпнуть что-нибудь интересное. — Предложила Ляля.

— Хотелось бы знать, что именно. — Ответил ей змей. — Да и не так-то просто выбраться из этого мира.

— А в чем дело? — Заволновался Борис, разглядывая собирающуюся вокруг машины толпу «дынеголовых» туземцев.

— Воображение глючит. — Ответил я раньше змея. — Не могу никак представить себе ничего подходящего, как под действием того обезболивающего, которое вы вкололи мне, когда приехали на место аварии.

— Согласен, у меня точно так же, как-будто я разучился концентрировать внимание. Не могу зацепиться, картинки расплываются.

— Ну, вы хотя бы можете уехать отсюда куда угодно. — Борис нервно закрутил рулем и надавил на клаксон, пугая головастых туземцев. — Плотоядные тыквы, больше никогда, ни за какие деньги…

Понятно, что нам со змеем при таком «богатом» воображении ни за что не соединить наши усилия в одном порыве, поэтому пришлось выбирать, кто поведет, как в старые добрые времена. Ляля взяла на себя выбор ведущего, прочитав детскую считалочку. Выбор пал на меня.

— Прости, Антош, но фортуна считает меня более удачливым. — Я хлопнул друга по зеленой шкуре.

— Я и не хотел. Меня тошнит от того безобразия, что творится в моей голове.

— Ну, да, твою фантазию высосали подчистую.

— Мужики, соберитесь. — Посоветовал Борис.

Из-под земли поднялся летательный аппарат и направился к нам. Дальше медлить не стоило. Я закрыл глаза и попробовал выбрать мир с речкой еще раз, но не смог его вспомнить, будто кто-то специально блокировал мне эти воспоминания. Вместо них в голове возникали смываемые водой акварельные рисунки, которые исчезали раньше, чем я успевал заметить, что на них нарисовано. Я даже стал бояться, что больше не смогу ходить сквозь миры. Борис еще, надоедливой мухой зудел возле уха.