Белый змей Конохи (СИ) - Чудинов Халег - Страница 45

Теперь бы еще понять, что делать с моим знанием. И тем, что я его так опрометчиво засветил перед шиноби Конохи. Мангекье Шаринган – это высшая форма шарингана, дающая ее пользователю очень широкие возможности. Во-первых, это Сусаноо, сильнейшая техника, создающая огромного призрачного воина из чакры, находясь в котором, Учиха почти неуязвим и обладает огромным наступательным потенциалом. Что-то вроде перспективных основных боевых человекоподобных роботов в моем родном мире. Во-вторых, улучшенное додзюцу дает красноглазым самые разные, выходящие за рамки обычных шиноби, способности. Это может быть телепортация и призрачная форма, как у Обито с его Камуи. Или возможность призыва неугасимого огня, Аматерасу, как у детей Фугаку. Или Цукуеми – одно из самых могущественных гендзюцу, которые просто невозможно развеять. Или Котоамацуками, еще одно могущественное гендзюцу, которое позволяет манипулировать мыслями жертвы не оставляя вообще никаких следов.

В общем, спектр техник Мангекье Шарингана широк, способности сильно варьируются в зависимости от психических и физических особенностей обладателя глаз. Но все они являются желанными для Учиха, поголовно подверженных культу силы. Истерия по улучшению своего додзюцу, начавшаяся после первых пробудившихся Мангекье Шаринганов у Мадары и Изуны, сейчас уже прекратилась. Во время Первой Мировой Войны Учиха поняли, что эта сила слишком дорого стоит их клану. Они готовы были убивать любимых ради увеличения силы глаз.

Учиха только недавно пережили раскол, во время которой половина клана оказалась вырезана или ослеплена из-за использования Изанаги и Изанами. В итоге, они все же смогли стабилизировать ситуацию в семье, засекретив всю информацию о Мангекье Шарингане.

И вот теперь интересный вопрос, как они отреагируют на появление Юко с чудо-глазами? Поверят ее словам о прозрении при виде ками? Ага, три раза! Сколько ни пытались получить Мангекье с помощью гендзюцу – невозможно счесть. И такой, слишком простой вариант, просто никого не убедит. Но сомнение появится. Они могут захотеть проверить. Нужно ли мне это?

Хм… Свои Учиха с супер-глазами – это заманчиво. Но все равно, что сидеть на пороховой бочке. Они ж не дураки, и когда-то поймут, что с богом их надули. Держать их при себе нельзя. Отпустить – еще более опасно. Как они поведут себя в Конохе, резко усилившись, я предсказать не могу. А мне бы смуту в ней устраивать не хотелось. Мне техника получения Мангекье Шарингана нужна только ради научного интереса, на случай попытки завладеть Риннеганом, и если получу стопроцентно преданного мне, именно Орочимару, Учиха.

Эх, надеюсь, мои необдуманные действия не аукнутся мне потом. Все-таки, в Конохе не одни Учиха живут, Сарутоби и Данзо, особенно последний, знают о шарингане не меньше самих красноглазых. И Хокаге никогда не допустит появления слишком большого количества пробудивших Мангекье Шаринган в своей деревне. Потому что это не только большая сила для Деревни, но и дестабилизирующий фактор для мирной жизни шиноби.

Энергия быстро восстанавливалась. Чем мне нравился Манда в печати, так это схожестью чакры со мной. С ним увеличился и объем моей чакры и скорость ее восстановления. Геном Мито Узумаки просто выравнивал дисбаланс Инь и Ян в моем организме, но для этого требовал определенного напряжения с моей стороны. А вот Манда не только давал мне Ян-составляющую, чем укреплял тело – его чакра была родственна моей, поэтому мне не приходилось прилагать усилий для ее переработки. И она упрощала использование змеиных техник. Если раньше я мог только мечтать использовать Замену Тела больше одного раза в день, то сейчас был готов хоть три раза сбрасывать кожу, полностью восстанавливая и обновляя организм. Теперь я почти полноценный шиноби!

Через десять минут после сеанса связи со своим медиумом, я замаскировавшись с помощью техники Хенге уже был в единственной деревне на острове.

— О, здорово, Рью! — радостно приветствовал меня старик, который заведовал самым популярным и единственным питейным заведением на острове. — Что-то ты сегодня рано. Мужики еще не собрались.

Наше судно после очередной стычки с каперами Тумана встало на ремонт в бухту небольшого островка. Абсолютно ничем не примечательный клочок суши приютил нас на полную неделю. Здесь не было верфей, пригодных для пузатого большого торгового корабля, так что ремонт производили, опуская судно на дно во время отливов. Естественно, работы затянулись.

А на острове развлечений практически нет. Круглыми сутками тренироваться на боевой миссии не принято — силы тратить вредно для здоровья. Но других развлечений в доступном нам радиусе не было. Вообще, на острове было лишь одно поселение — небольшая деревенька, а всю остальную площадь занимали возделываемые поля. Соответственно, жили здесь исключительно фермеры и рыбаки, так что даже нормального кабака не имелось. Так, небольшая забегаловка: саманная коробка кухни да несколько циновок под соломенным навесом, где собирались местные мужики. Из всех радостей жизни только кислое бататовое пиво, а из закусок традиционное сашими из вяленого до тухлого состояния ската. Вкус неописуемый, но в сознание приводит моментально. Эдакая смесь аммиака и пряностей. Не знаю, как местные это едят каждый день, наверно, просто традиция такая. Здесь вообще на каждом острове своя укоренившаяся блажь имеется, которую традицией именуют и чтут.

Вот и пришел я сейчас в местную забегаловку, чтобы вкусить деликатесы. Меня здесь даже уважать начали немного. За то, что приобщаюсь к их культуре. То бишь бухаю и жру тухлых скатов. Красота, блин. Но кто-то с корабля должен же зондировать настроения жителей. Им-то, конечно, по большому счету на наше судно плевать. Не первое оно тут чинится и не последнее, но лучше все же контакты с населением поддерживать.

— Доброе утро, Рику-сан, — поздоровался я с кабачником. — Да, говорят, не сегодня-завтра корабль починят. Боюсь, если сегодня отбудем, то еще не скоро окажусь здесь вновь. И когда я потом местного сашими поем? Да его ж нигде больше не делают.

— Эт точно, парень! — довольно поддакнул старик, огладив жиденькую седую бородку. — Такого божественного блюда больше нигде не попробуешь! Может, возьмешь с собой? На всякий случай.

— Дык, это естественно, — киваю я. — Наберу все, что вы можете мне продать. Хорошо ведь хранится скат-то?

— Конечно, хорошо! Он с годами только вкуснее становится, — тоном знатока делиться со мной этим, без сомнения, очень важным знанием старик Рику.

— Ну что, — сажусь на татами возле невысокого, слепленного из глины и укрытого соломенной циновкой возвышения на полу, которое выполняло функцию столика, — может, хоть сегодня расскажете свежие новости? Или, как обычно, у вас ничего нового?

Кислое пойло, которое гонят местные из выращиваемого ими батата, на самом деле просто превосходно сочеталось с ядреным вяленым скатом. По отдельности, конечно, что то, что другое отрава та еще, но вместе ничего так. Как привыкнешь, так даже нравиться начинает. Главное, в пиве градусов не больше, чем в квасе. Так что, пить можно хоть литрами, чем я и занимался.

— А вот и нет, — на обветренном и изрезанном морщинами лице старика расцвела счастливая щербатая улыбка. — Сегодня у меня есть новость! И какая! Еще целый год вспоминать будут!

— Ого! — восхитился я. — Неужели у Иори-сана корова двойню принесла?

На самом деле мне интересно, как эта корова вообще стельной оказалось, учитывая, что ближайший бык находится в нескольких милях севернее, на другом более крупном острове. И Иори, гаденыш, не признается!

— Да не, она еще не отелилась, — отмахнулся Рику, даже не почувствовав в моих словах иронии. — Еще месяц ждать, минимум. Хотя пузо у нее такое, что может и двойня… Так, ты меня сбил, Рью! Вчера к нам девку выбросило с приливом! Молодая, лет семь ей. Видать, в шторм их корабль попал, а ее с обломком мачты к нам прибило. Промерзла, бедняжка, просто жуть! Вчера ее откармливали, так у нее организм даже еду усваивать не хотел! Все обратно шло. Кое-как отогрели, сейчас вот у меня пока живет. Не знаю уж, что с ней дальше делать. Говорит, что возвращаться ей некуда. Знаешь, в последнее время жизнь такая… Никого она не щадит, — вздохнув, поведал мне старик. — Ну, девчонка ничего, вроде, работящая — ладони плотные, руки крепкие. Может, и у нас приживется.