Сорок лет назад (СИ) - Володин Мирон - Страница 5

— Ну разумеется. В номере по соседству с вами. Он такой же, как и ваш.

— А он спрашивал обо мне?

— Он сказал, что вы приехали вместе. Я предупредила, что вы будете в соседнем номере.

Максим кивнул головой. Он начинал понимать. Точнее, он уже ровным счетом ничего не понимал!

— Сделайте одолжение, не будите его, — попросил он с порога.

Не найдя, что ответить, администраторша проводила его глазами, в которых попрежнему стояло недоумение.

Его трясло, будто в лихорадке. Крепкий ночной мороз только усилил это ощущение. Снег звучно хрустел под ногами, мелкие искорки вспыхивали в свете прожекторов, освещавших стоянку. Сторож дремал на посту.

— Эй! — крикнул он, надеясь голосом разбудить сторожа, но тот никак не отреагировал.

Тогда он скатал ком и бросил в окно кабины. Сторож испуганно протер глаза. При помощи жестов Максим объяснил, что выводит машину.

Продолжая стучать зубами, он завел мотор. В непрогретой кабине было почти так же холодно, как и на улице. Мороз затуманил окна, пришлось соскребать лед. Боковые стекла он расчистил лишь самую малость — так, чтоб были видны зеркала, — и включил «дворники». Те забегали по лобовому стеклу, рисуя аккуратные треугольники. Остальное его не беспокоило: оттает в дороге. Равномерный рокот мотора подействовал на него ободряюще. Даже правый «дворник» (только сейчас он об этом вспомнил) работал безотказно, подчистую выбирая снег. Он мог бы застегнуть куртку, пока не прогрелся воздух в кабине, но ему это не приходило в голову. Он хотел лишь одного: скорее исчезнуть, покуда Виктор его не хватился.

Наконец можно было ехать. Сторож к тому времени отпустил цепь и дожидался обок, чтобы потом сразу же натянуть. Максим нажал на педаль, «КамАЗ» судорожно вздрогнул и потянулся к воротам.

Коттеджи кемпинга быстро уменьшались в обоих зеркалах. Скоро только отдельные огоньки еще выдавали их местонахождение, да и те, обещая вот-вот исчезнуть, робко мелькали за стволами деревьев.

Прямая лента шоссе белела от инея. Груженый «КамАЗ» мчался по ней куда-то на полной скорости, остервенело врезаясь в ночь. Деревья с обеих сторон плотно обступили дорогу. Снопы фар внезапно выхватывали из темноты подернутые инеем белые кроны оголенных ветвей, которые, будто фосфоресцирующие на черном фоне скелеты чудовищ, вырастали у него над головой.

«БМВ» медленно проехал по алее на подступах к пограничному пункту и остановился рядом с припаркованным «КамАЗом». Из кабины последнего вылезла темная грузная фигура и прилипла к задней дверке «БМВ» в ожидании, когда опустится стекло. Ее лицо закрывала тень. Тонированное стекло, сумрачно поблескивая, поползло вниз.

— Полный порядок, — ежась на крепком морозе, произнесла фигура. — Прошло, как по маслу.

Ответа не было. Вместо него открылась передняя дверка и выпустила Виктора, переодетого в короткую спортивную куртку, похожую на те, что обычно носят водители.

— Ключи, — коротко потребовал он, подставляя ладонь, затянутую в кожаную перчатку.

— В машине, — ответила фигура.

Виктор легко взобрался на водительское место и, не снимая перчаток, включил зажигание. Мотор послушно заурчал. Тогда он высунулся из кабины и показал на пальцах, что все идет по плану.

«КамАЗ» тронулся с места и, объезжая вереницу ожидающих в очереди машин, направился сразу к пропускному пункту. Здесь, посигналив одному из грузовиков, вклинился в колонну. Никто не пробовал протестовать.

Очередь постепенно, хоть и не очень быстро, продвигалась, он был уже совсем близко от ворот. Под навесом слаженно работали таможенники. Виктор сосредоточенно наблюдал за их действиями. Они проверяли все подряд: заглядывали под днище, вскрывали пломбы и осматривали кузов. Похоже, что их предупредили. Хотя об этом он и раньше мог догадаться. Кинолог держал на поводке собаку. Ее запускали в машину, отцепив поводок. Нет, определенно, его «КамАЗ» такой контроль не пройдет.

Перед ним уже никого не осталось. У ворот торчал пограничник, готовый в любую минуту махнуть рукой, разрешая въезд. Дольше оттягивать было нельзя. Он и так здорово рисковал, подъехав к самым воротам; впрочем, он любил риск. Пограничник смотрел в противоположном направлении. Осторожно приоткрыв дверцу, Виктор еще раз убедился, что рядом нет никого, кто мог бы его остановить. Тогда он спрыгнул на асфальт, метнулся назад, пробрался между рядами машин, затем уже не кроясь отошел в сторонку вроде как бы по нужде, здесь снова оглянулся по сторонам — и окончательно растворился в темноте.

Спустя несколько минут Максим благополучно вырулил на трассу. В три часа ночи она была пустой. Лишь однажды ему показалось, что его обогнал «БМВ», очень похожий на тот, который следовал за ним по пятам от самой Винницы. Максим подумал о том, насколько ему не хватает самообладания. Теперь он будет вздрагивать при виде каждого белого «БМВ».

Менее чем через два часа он уже был на пропускном пункте в Шегинях и пристроился в хвост очереди. Несмотря на то, что до рассвета еще оставалось время, граница бурлила, как потревоженный улей. Целые отряды пограничников наводнили заставу. Максим насчитал до десятка машин, выкрашеных в защитный цвет. Таможенники сновали взад и вперед с фонарями, он также видел собак на поводке. Он знал, что эти собаки натасканы на наркотики. Их приучали к ним, добавляя в еду наркотик, и спустя некоторое время они сами становились «наркоманами». Они долго не жили, лет пять от силы.

Что-то случилось на границе. Краем уха среди водителей он слышал, поговаривали о какой-то машине, в которой якобы обнаружили большую партию спрятанного героина, и что разыскивали исчезнувшего водителя, но вот нашли или нет, этого никто не знал. Пограничники предпочитали хранить молчание.

Наконец подошла его очередь. Угрюмый таможенный инспектор потребовал сопроводительные документы.

— Что за груз? — спросил он сухо, начиная листать страницы.

— Спирт, — растирая ладони от холода, ответил Максим.

Оторвавшись от бумаг, таможенник прощупал его внимательным взглядом, но не произнес ни слова. Заглянул в кабину, затем обошел кузов, проверил пломбу, бегло сверил номер машины и направился в контору, попрежнему не раскрывая рта. Максим покорно последовал за ним.

В помещении было жарко. Таможенник развалился за столом и, положив фуражку на самый край, продолжал сосредоточенно изучать бумаги. Наконец, отобрав копии и шлепнув штамп с отметкой о выезде, он вернул их Максиму. При этом еще раз колко посмотрел ему в глаза.

— А шутите лучше в другом месте. Здесь не советую, — и вручил на миг задержанные в воздухе документы.

Максим заторопился к себе в кабину. Он ничего не понял из того, что сказал таможенник. Но у него не было ни времени, ни желания над этим задумываться.

Метров через двадцать он остановился у пограничного поста. Пограничник холодно взял под козырек. У них у всех были почему-то одинаково кислые лица. Он не мог с ними согласиться, ведь все складывалось вполне удачно. Скоро и Виктор, и неприятные воспоминания о прошедшей ночи останутся по ту сторону границы. Очередная отметка в паспорте — и он проехал мимо поднятого шлагбаума. Проверка с другой стороны — и он в Польше.

Максим радостно выхватил паспорт из рук удивившегося поляка. Сразу за погранзаставой остановился у первого попавшегося магазинчика, где купил плитку шоколада, подарив симпатичной белокурой продавщице приятную улыбку. Его захлестнуло внезапное воодушевление, окончательно вытеснившее страх. Ему хотелось смеяться и шутить.

Нетронутый снег поблескивал на обочине. Вдыхаемый воздух был морозный, свежий и необыкновенно чистый. На востоке, пробиваясь сквозь сизую дымку облаков, брезжил рассвет.

Рядом с пограничным пунктом в Медыке находилась автозаправка, в нее вклинился небольшой павильон с магазинчиком, который посещали одни автотуристы. Магазин работал круглосуточно, так же, как и заправка, хотя в ночное время площадка для автомобилей большей частью пустовала. Толстяк, подъехавший на «Польском фиате», заправив полный бак, отправился в магазин за пачкой сигарет. Скучающая симпатичная блондинка с заспанными глазами долго соображала, что ему от нее нужно. Покрутившись у прилавка с купленными сигаретами в руках, он снова вышел на трескучий мороз и, будучи раздетым, трусцой побежал к машине. Пустой салон пронизывали снопы фар обгонявших ее автомобилей.