Циферщик (СИ) - Пихтиенко Андрей Николаевич - Страница 19

Особенно тяжёл был разговор с матерью Ольги. Этот звонок очень удивил Андрея. Ни для кого не было секретом, что родители девушки всегда были, по неизвестным причинам, настроены против, как её отношений с Витей, так и дружбе с Андреем. Считали, вероятно, что они совсем не компания для чудесной дочери. Сложили для себя мнение о них, как о хулиганистых неудачниках. Отчасти, это можно было назвать когда-то правдой. Но сейчас их сложившийся стереотип явно не выдерживал критики. Олина мать — высокая, серьёзная женщина, с вечно высокомерным взглядом и резким, низким, хриплым от множества выкуриваемых сигарет голосом, сквозь слёзы просила у Андрея прощения. Ему было стыдно и очень неловко слышать это. По неизвестным причинам, мама Оли с поражающей чуткостью, которую было трудно представить в этой женщине, пыталась поддержать его, решив, что ему так невероятно тяжело, что даже прийти на похороны стало для него непосильной задачей. Андрей лепетал ей что-то в ответ, выражая своё безразмерное сочувствие, ощущая при этом, что вот-вот предательски начнёт щипать в горле. А после короткого, но полного эмоций разговора, он в оцепенении смотрел в потухающий дисплей телефона, коря себя за то, что его глаза так и не повлажнели, как бы он сам не пытался выдавить из себя слезу.

Тем временем, ноги незаметно принесли его к подъезду отчего дома. Андрей закурил, опустился на лавочку, вновь достал телефон, чтобы в последний на сегодня раз попытаться силой мысли заколдовать его на звонок. Время подходило к часу ночи. Подняв голову вверх, он обнаружил, что свет в окне его балкона не горит. Андрея это порадовало. Обычно, по пятницам, родители не ложились допоздна. Ему совсем не хотелось видеть их упрекающие взгляды, отвечать на вопросы, которые успели набить оскомину. Вернувшись к телефону, он зашёл в телефонную книгу, нашёл нужный номер, в который раз поводил большим пальцем в миллиметре от экрана, в который раз не решился и убрал телефон в карман.

Выпуская клубы дыма от сигареты в ночной воздух, Андрей разглядывал сильно изменившийся со времён его детства двор. Парковочных мест стало больше раза в три. Но всё равно, свободных от машин мест, на первый взгляд, не было вовсе. Детская площадка бросалась в глаза своими яркими красками и лоском новизны. Футбольное поле обнесли высоким забором, вместо песка проложили резиновое покрытие. Вместо большого, раскидистого клёна, стройными рядами размещались турники, брусья и другие спортивные снаряды. Появился даже корт, который исправно заливали каждую зиму, регулярно очищая его от выпадавшего снега. Теперь этот двор — идеальное место для следующих поколений.

Чувство щемящей сердце ностальгии, которое Андрей уже давно не ощущал, внезапно обрушилось на него. Силой воображения он придал месту тот вид, который был в годы его детства. Заполнил его фантомами своих друзей, своей компании. Вот, кажется, он услышал их голоса, смех. Октябрьская ночь по воле фантазии превращалась в солнечный летний день. Тогда и Андрей, и Витя с Олей ещё жили в одном дворе. Тогда Оля была жива и даже не задумывалась о том, что может когда-то умереть…

Андрея пробрала дрожь. То ли от октябрьской прохлады, то ли от навалившегося осознания неминуемости судьбы и времени. Окурок улетел в урну, Андрей нырнул в согревающее тепло подъезда.

Знакомая, но давно уже не посещавшая его тяга вдруг резким отголоском памяти проявилась, словно порыв ураганного ветра, утягивающего за собой всё на своём пути. Андрей поднимался в кабине лифта на свой этаж, пытаясь выбросить из головы унизительную потребность. Он ждал, что этот момент рано или поздно наступит. Даже удивился про себя, что тяга так долго выжидала своего момента. Если он сорвётся именно сейчас, когда всё стоит на краю, — обратной дороги не будет. На этот раз глубокая чёрная бездна поглотит его полностью, сметая все запоры самоконтроля.

Ключом отпёр замок, открылась дверь. В квартире темно и тихо. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить родителей, Андрей пробрался в свою комнату, не включая свет, расстелил постель, разделся и лёг. Сон — лучшее решение.

Он надеялся, что завтра тяга вновь погрузится в спячку. Новый укор горящими буквами встал перед закрытыми глазами.

С самого раннего подросткового возраста, Андрея влекло желание почувствовать состояние изменённого сознания. Теперь он старается убедить себя, что это ещё не перешло в зависимость. Перепробовав все доступные ему виды наркотиков, в один момент он осознал, что регулярно начал принимать героин. Около трёх месяцев назад он смог от него отказаться. Благодаря высшим силам и тому, что он ещё не перешёл в состояние невозможности жить без регулярных инъекций. Никакой гордости он от этого не ощущал, так как перешёл на лёгкие наркотики, теперь попав в зависимость от моментов ухода от реальности. После того, как Андрей узнал о смерти Ольги, его потрясение выступило предохранителем, который сейчас, кажется, норовил вылететь. Ворочаясь в постели, пытаясь погрузиться в сон, Андрей не хотел принимать того, что в эту минуту его тяга была к конкретному веществу, тому самому, упрочнения которого в своей жизни он так боялся.

Дрёма на пограничье с бодрствованием, наконец, наступила, принимая роль предвестника настоящего сонного покоя. Неразборчивые голоса что-то нашёптывали ему. Некоторые были знакомы Андрею, другие нет. Смутные очертание старого двора, излюбленной лавочки их компании. Лицо Оли-девочки оказалось совсем рядом с ним. Андрею хотелось услышать, что она ему говорила. Хотелось, наконец, узнать ответы на терзающие его вопросы. Оля показывала пальчиком куда-то за его спину. Андрей обернулся, рукой заслонил слепящее солнце. Неясный силуэт человека, от которого исходила опасность. И мигом на Андрея обрушилась слепая, сумасшедшая ярость к этой фигуре, похожей на тень…

Громкая мелодия, наряду с характерным дребезжанием вибрирующего на столе телефона, заставила Андрея вскочить с кровати. Сонный туман в голове, уверенность, что это зазвонил будильник и теперь нужно вставать, собираться на работу. Спустя пару мгновений, Андрей понял, что за окном ещё темно, родители не проснулись, а работы у него нет. Яркий дисплей бил в глаза, не давая разглядеть имя звонившего. Андрей поспешно снял трубку, сказал: «Алло».

— Здорово, братан! — пьяный голос Вити перемежался с неуместным, глупым смешком, — не разбудил?

— Почти нет. Что-то случилось? — вопрос вырвался прежде, чем Андрей успел его обдумать. Наказал себя — больно прикусил губу. — То есть… прости. Привет.

— Да ничё, — Виктор похоже ещё пьянее, чем показалось вначале. Андрей пытался сбросить остатки сна, точнее формулировать мысли.

— Ты эт… давай увидимся, что ли?

— Конечно-конечно, — поспешно согласился Андрей, облегчённо выдыхая. По крайней мере, его не крыли матом из-за его исчезновения во все эти дни. — Сейчас?

— Не, ты чё? Я в говно, что из квартиры не выйду! Братан, я рад тебя слышать, знаешь, — так херово!

— Да… знаю. Я могу приехать.

В трубке раздавалось пьяное, задумчивое сопение. В конце концов, Виктор принял решение:

— Не… давай завтра. Часов в восемь. В том баре, где мы сидели… в центре, у набережной. Как там он, сука, назывался?

— Я понял. Давай там, в восемь. Только не забудь. Хотя, я позвоню всё равно, напомню.

— Да… не забуду. На этот-то раз, — придёшь? — последний вопрос заставил Андрея почувствовать неприятный укол вины. Виктор зашёлся в кашле, потом раздался явственный звук плевка, невнятное мычание.

— Вить, алло?

— Ну всё, — забились. Я чёт уже вырубаюсь…

— Ложился бы ты спать лучше. Слушай, Вить… Мне правда, очень-очень жаль. Прости, что я так исчез. Просто… трудно объяснить, но я знаю, что ты меня поймёшь. Я был уверен, — как только ты захочешь поговорить, — ты сам позвонишь. Глупо с моей стороны, наверное. Ведь я твой друг. И Оля… мой друг. А я не позвонил тебе даже ни разу, хотя столько уже времени прошло. Поэтому знай, — мне стыдно. Я очень рад, что ты позвонил, жаль, что не пару часами раньше. И, похоже, пару литрами раньше, в твоём случае. Витя, ты слушаешь?