Циферщик (СИ) - Пихтиенко Андрей Николаевич - Страница 40

— О, привет, Кать! Ну что, куда с Андрюхой вчера рванули, признавайся? — жестом приглашая девушку сесть с ним за столик, ответил Виктор.

— Всё-то тебе расскажи… Вы с Региной, надеюсь, не скучали? Кстати, здесь самое отвратительное кофе в городе, я бы не советовала тебе его допивать. — Катя не села с ним рядом, проигнорировав приглашение. Говорила одновременно приветливо и участливо, а в то же время как-то отстранённо, будто между делом.

— Регина — хорошая девочка. Интересные у тебя подруги, однако. А я вот к тебе решил заехать, переобуться. Кофе, кстати, да. Отменные помои.

— Я видела твою машину. Так и знала, что ты будешь здесь и решила поздороваться.

— Ну так присаживайся! Пока делают, поможешь убить время.

— Нет, прости. У меня много дел. Твоя машина, кстати, уже готова. Так что пожалуйста, прекращай кушать эту гадость.

— Прикольно. Сама хозяйка мне сообщает, что машина готова, — ухмыльнулся Виктор. Приметил, что девушка как будто «зависла», глядя куда-то в окно. С ней изредка случалось нечто подобное. Виктор повернулся, проследил за её взглядом, но ничего интересного там, конечно, не увидел.

— Земля — Кате! Приём!

— Прости, задумалась. Слушай, я у тебя спросить хотела, ты с Андреем не созванивался сегодня?

— Нет, — ответил Виктор, последним решительным глотком осушив свою чашку, отчего незамедлительно поморщился. — Да не переживай. Я видел, что ты ему понравилась. Позвонит — никуда не денется.

— Я знаю, — резко и значительно бросила девушка. — Просто дозвониться ему не могла сегодня утром, на сообщения тоже ничего не отвечает. Я не то, чтобы волнуюсь, просто…

— Ого! Девушка! И на следующий день после знакомства сама перезванивает и эсэмэски шлёт? Ты, Кать, как будто с другой планеты. Или что, кто-то на полном серьёзе втюрился по уши? — Виктор хотел немножко подначить девушку, пошутить, разговорить. Ему хотелось пообщаться с ней сейчас, когда он был трезв. Вполне вероятно, это первый подобный для них опыт за последнее время. Не хотелось, чтобы Катя знала его только неотступным пьяницей.

Катя же лишь холодно посмотрела на него «своим» взглядом, без тени улыбки.

— Просто я привыкла всегда добиваться своего. Я рада, что ты начинаешь приходить в себя, пусть и, на мой взгляд, чересчур быстро. Лично мне на это нужно гораздо больше времени и ощутимей увлечения, чтобы забыться. Ладно, до встречи! Если свяжешься с Андреем, передай, чтобы он мне позвонил. Обязательно.

Девушка резко развернулась и вышла. Витя приоткрыл рот, собираясь ей ответить, но так и просидел мгновение с открытым ртом, провожая её взглядом и не понимая, как расценивать её фразы. «Да уж, за словом в карман не лезет».

Машина действительно оказалась готова. Виктор отметил, что персонал стал вести себя с ним гораздо любезнее. Это говорило о вмешательстве в рабочий процесс хозяйки. Виктор неспеша приехал на заправку, залил полный бак и, посмотрев в кошелёк, подумал, что он погорячился, так легко отдав деньги деду-соседу. Его средства подходили к концу, нужно было обязательно выходить на работу в понедельник, он не мог себе позволить дальнейших отлагательств. Ужасно не хотелось бы обращаться за финансовой помощью к родителям. На самом деле, Виктор даже хотел снова погрузиться с головой в рутину работы, пусть и пришлось бы вновь смотреть на кучу скучных, показушно сочувствующих и подбадривающих лиц.

На улице стемнело. Снегопад усиливался. Машин и пешеходов становилось на улицах всё меньше. Виктор накатался и собирался уже ехать домой, убить вечер парочкой фильмов, пораньше лечь спать.

Его телефон издал резкий и тревожный звук пришедшего сообщения. Прочитав его, Виктор немедленно набрал номер, с которого оно было отправлено. «Аппарат абонента выключен…» Он остановился на обочине, закрыл лицо руками, тяжело дышал и, искренне надеясь, что это просто неудачный розыгрыш, с визгом сорвался с места, подняв из-под колёс фонтан грязного снега.

Екатерина быстрым шагом вышла из кафе, оставив за собой провожающий взгляд недоумевающего Виктора. Кутаясь от холода в тоненькое пальто направилась к своей машине. Сев в неё, она не спешила заводить двигатель и трогаться с места. Она смотрела в темноту переулка, того самого переулка, у которого пару недель назад они с Олей подобрали её брата. Поддавшись накатившему на неё порыву, девушка тронулась в ту сторону.

Спустя несколько минут она уже стояла напротив старого гаража её отца, который давно значился как принадлежащий ей.

Полузаброшенный гаражный кооператив, где многие бетонные коробки уже занесло снегом и мусором. Гаражи готовились к сносу ради новой дорожной развязки. В том пустынном тупике, где находился её гараж, с первого взгляда становилось понятно, что «живых» боксов вокруг не было давным-давно. По правую сторону возвышалась старая стена, с многочисленными дырами в ней, которые засыпало снегом и заполнило старым мусором. Вокруг безмолвствовали серые, покинутые, полуразрушенные гаражи, служившие, максимум, убежищем для бродяг. «Как же всё-таки тут мрачно и уныло. Что, я, как настоящий преступник, возвращаюсь на место преступления? Зачем мне это надо, что я хочу там увидеть? Для чего я вновь приехала сюда?»

Екатерина всё же наперекор желанию немедленно уехать в тёплый и полный надежды дом отперла замки и с трудом отворила примёрзшие ворота гаража. Зашла внутрь, на ощупь нашла выключатель на стене. Свет зажегся. Плотно закрыв за собой дверь, девушка окинула взглядом место, в котором её подруга провела последние часы своей жизни. «Этот гараж, по-хорошему, нужно сжечь. Чёрт, всё в точности так же, как и тогда…»

Катя подошла к стулу, тому самому, где когда-то сидела Оля, опустилась на него и закрыла лицо руками, пригнувшись к коленям, неизвестно для кого изображая, будто плачет.

Она до сих пор не могла точно объяснить самой себе, почему она выбрала именно свою старую подругу их с Игорем жертвой. Разыгрывая тот, блестящий, по её мнению, спектакль, обливаясь слезами на похоронах, давая показания в отделе, поддерживая Витю, девушке порой казалось, что она действительно чувствует раскаяние и сожаление. Она не могла об этом не думать. Изначально она была уверена, что ей движет зависть и желание безжалостного уничтожения последнего, что связывало её с безрадостным детством. Олина жизнь удивительно схожа с её, может даже Ольге повезло меньше: ведь Катя была материально обеспечена своим отцом. Многим обязана ему. Если бы тогда, почти десять лет назад всё сложилось по-другому, и подросток-Катя осталась с матерью и братом, кто знает, что теперь стало бы с её жизнью? Смогла бы она собрать силы и пережить всё это? Или и дальше бы подвергалась насилию от брата, упрёкам от матери и в конце концов, именно Катя вместо своей матери полезла бы в петлю?

Ольга же всего добилась сама. От неё всегда исходило счастье, уверенность, свет. Это порой раздражало, даже бесило Катю. Именно при взгляде на Ольгу она порой резко ощущала свою ущербность, ничтожность, ненормальность. Но после убийства зависть уже не казалась Кате основной причиной. Порой она видела пугающие сны, в которых, в тот роковой день, её подсознание меняло их с Ольгой местами. И именно Катя умирала от рук своего брата, и именно Ольга долго смотрела на её труп, только в отличии от реальности, Ольга улыбалась.

На следующий день после разыгранного ими спектакля, Игорь не смог терпеть до вечера и поехал в гараж раньше. Катя хотела самолично присутствовать при всём действе, чтобы соблюсти ритуал Циферщика, взглянуть в глаза жертве. Кроме того, она боялась, что безумство брата может нарушить её план, что Игорь сорвётся и наделает лишнего. Катя не находила себе места, думала даже о том, чтобы всё отменить, но было уже поздно — назад дороги не было, оставалось лишь собрать все силы и идти до конца.

В тревожном смятении она позвонила тогда брату. Через трубку слышались крики Оли: сердце Кати забилось как после марафона, пот начал заливать лицо, потребовалась вся сосредоточенность, всё влияние и контроль над Игорем, чтобы оттянуть время, чтобы всё как следует обдумать, решиться, исключить возможность провала. А одновременно с этим, подарить Оле последний шанс на спасение. Ведь всё легко могло сорваться. Сама Катя неоднократно готова была сорваться.