Напряжение на высоте (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 21

— Насмерть? — Мигом выпалил Юсупов, затаив дыхание от надежды и волнения.

А рана на плече заныла застарелой болью.

— Насмерть. А затем откачал и притащил в Москву. Ты представляешь, как сильно эти деяния бьют по молодой голове? У него все получается, он творит все, что захочет. Его защищает передо мной мой сын. Что, по твоему, он станет делать следующим шагом? — Вкрадчиво произнес император.

— Мне неведом образ мыслей чужого мне человека. — Нахмурился князь.

Хотя, если признаться честно, поставить фамилию иного своего сына под данные поступки было бы приятно. Украсть невесту — Черниговский совсем с ума сошел! Произошло бы такое с его старшим — сметенная в пыль башня была бы идеальным ответом, достойным, крайне убедительным — но увы, несбыточным. Твердыни охраняются так, что… Князь осекся, пытаясь представить, как это вообще удалось сделать. И чуть не пропустил следующие слова императора, зацепив их в последний момент — оттого осознавал содержание некоторое время.

— Он вскрыл хранилище Борецких. Тут, в Москве. — Смотрели на него холодные глаза.

И в них не было ни понимания, ни прощения.

— Механизм мертв. — Отозвался князь, произнеся очевидное.

— Механизм запущен. — Надавили на него тоном и волей. — Твой сын вскрыл хранилище и демонстративно оставил его в таком виде, чтобы мы это увидели.

— Он… — Почувствовал себя весьма неуютно Юсупов.

— По твоему счастью, его включили девятнадцать лет назад. — Жестко произнесли ему в лицо.

Потому что включи его даже бастард — никакие оправдания не нашли бы места. Им бы это не простили. Никому бы не простили.

— То есть, он пожелал предупредить нас об этом?

Император разжал правую ладонь и продемонстрировал неровно оторванный клочок бумаги с текстом на нем. Поднял с ним руку — чего было вполне достаточно, чтобы цесаревич аккуратно подхватил листок и направился с ним к князю. На ходу, впрочем, тоже ознакомившись с содержимым — и судя по взгляду, оставшись от увиденного весьма обескураженным.

Юсупов получил бумажку, посмотрел на императора, на принцессу. Мельком глянул на мило улыбающуюся дочку.

«Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет».

Князь перечитал строку заново и перевернул бумажку в поиске продолжения — того самого, что было в Повести временных лет. «Идите княжить и владеть нами» — такими словами должны были завершиться слова разобщенных племен Руси, вызвавших первых Рюриковичей из-за моря на княжение. Но их не было.

— Что говорят Борецкие? — С силой сжав листок, Юсупов постарался увести разговор в сторону.

Но сердце все равно ныло о неизбежности беседы — о том, что Рюриковичи, по мнению одного молодого человека, либо не справляются, раз призваны, а в стране все равно бардак… Либо, что крамольнее, вовсе не нужны.

— Княжна Борецкая знает о механизме. Но не знает, как его отключить.

— И она молчала?!

— Вы не спешили защитить ее семью. — Недовольно фыркнул император.

Значит, виновным за механизм назначат всех князей, а не того, кто раскрыл карты о деяниях Борецких и надоумил начать войну. Впрочем, узнали бы и сами — и действовали бы в точности так же.

— Демоновы солнцепоклонники, — прорычал Юсупов. — Я был за то, чтобы вырезать их под корень. Вместе с этой безумной бабой! И я был прав!

Но отец оказался категорически против.

— Прошу проявлять вежливость, когда вы говорите о сестре моей матери. — Неожиданно строго подал голос цесаревич.

— Приношу извинения, — отмахнулся от него князь без особого почтения, куда больше пытаясь обуздать гнев на Борецких.

Сумасшедшие, пытавшиеся призвать свое божество на землю — дабы в числе первопророков овладеть силой солнца и безудержной энергией ядерного распада. Запрещенные знания выжигались с каждой новой сектой солнцепоклонников — но последователи таились, а для соблазна молодых и амбициозных ученых не нужно было много ресурсов. Подозревать в этом крещеных Борецких сначала было попросту глупо, а потом — поздно.

Не было информации, насколько далеко они продвинулись — но аналитики единодушно признали, что раз нет попыток изменения мироустройства, то им далеко до завершения. Войну поддержали практически все — большей частью поддакивая жадными гиенами малых родов в ожидании своей доли от раздирания на части богатейшего княжества. Но им первым достались токсичные подарки от Борецких — виртуозов водной стихии, каждый из которых был способен лишить питьевой воды целую область, заставляя болеть и умирать от жажды и соленой воды с небес, подменившей привычные дожди. Затем последовали наводнения, цунами и диверсии на водохранилищах…

Словом, когда гиены рыдали о перемирии, а крупные кланы додавливали еретическую мерзость, появились сведения о Механизме. Борецкие отказались от власти над солнцем — но за годы войны смогли придумать, как его призвать во всем величии, наплевав на то, что планета такого не выдержит. Впрочем, Борецких в те дни оставалось не более пары десятков — и огненный саван размером во всю Землю был для них красивым исходом, вычеркивающих из войны победителей, но не оставляя побежденных. Императора тогда смогли убедить стать посредником, что примирил враждующие силы. Все-таки, все очень хотели жить — и Борецкие, и другие великие кланы. И Император — тоже.

— Я смотрю на тебя и даже начинаю верить, что ты не был в курсе всего этого. — Проронили в адрес Юсупова фразу.

— Девятнадцать лет назад. — Приподнял Юсупов бровь, намекая на давность запуска.

— …Родился исполнитель, который к тебе практически не причастен. Даже живет на землях Шуйских. Только кровь все равно твоя. Решил себе власть забрать? Равным быть надоело? Пророка создал, пряча в его тени истинный замысел?!

Князь Юсупов даже опешил на мгновение над абсурдностью обвинений. Но та извращенная логика, что оплетала чужие мысли, и в самом деле могла существовать. Ведь перед лицом всеобщей смерти способно измениться очень многое — люди будут искать того, кто поведет их к спасению. И если предположить, что все устроено Юсуповыми — то именно они и будут способны все завершить. Для подстраховки, разумеется, спасителем станет Самойлов — тот самый, что Юсуповым враг, живет на земле врагов, но Юсупов кровь от крови. А там всплывет и запись на бумажке… Бред, но человек пред ним был страшен в своем заблуждении.

— Он просто боится, — легкомысленно и вовсе не таясь голосом произнесла его Ксения.

— Не стоит вмешиваться в разговоры старших, — мигом попеняла ей Елизавета.

— Иначе что? — Смешинкой отреагировала та.

— Не поможет и прорицание. — Зло произнесли ей. — Что там, впереди, м?

И князь — да и император наверняка — решили повременить с гневным окликом. Потому что обоим было одинаково интересно до грядущего.

— О-о, я вижу мир в огне, — легко рассмеялась Ксения. — Залитый жаром и лишенный воздуха. Без подданных, но с золотом, которое нельзя есть.

— Не смей мне угрожать, девчонка, — не выдержал император. — Не забывайся. Ты властна над будущем, но не над прошлым.

В закрытом помещении резко потянуло холодным ветром и Силой, пробрав до ужаса предчувствием близкой беды и неизбежности. Дернули воздух, раскрываясь, артефактные щиты вокруг Юсуповых — прикрывая личный слой защиты.

А в полумраке вечернего зала стали проявляться полупрозрачные силуэты людей — статных, высоких и широкоплечих, с мундирами различных эпох на плечах. Чем старее была эпоха — тем ветшалей одежда и прозрачней облик. Но даже в пятом явившемся на зов Силы Крови легко угадывались лица с портретов, украшавших стены Кремлевского дворца. Пять ушедших Императоров Рюриковичей явились на зов потомка — и ощущение силы пятерых виртуозов, готовых призвать стихию во всю мощь, проявилось даже в реальности — расползаясь паутинкой трещин в паркете и стенах трехсотлетнего здания.

С громовым ревом десятка ударивших молний нечто огромное обрушилось на крышу над Александровским залом — с жалостью проскрипели перекрытия, известка и куски расписных частей потолка бессильно обрушились вниз. А наискосок через все шесть окон зала медленно прошел свитый из молний монструозный драконий хвост — шипя обращаемым в пар валящим снегом.