Напряжение на высоте (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 29

Вежливо дождался, пока слегка растерявшаяся принцесса зайдет внутрь. Захлопнул дверь, сбросил на кресло пиджак и принялся расстегивать рубашку, начиная с верхних пуговиц.

— Объяснись. — Стал жестким ее голос.

— Жена? Жена. — Равнодушно произнес я, аккуратно складывая рубашку на спинку кресла и стягивая футболку.

— Ты что себе позволяешь?!

— Если что — развод за дверью. Можем разбежаться прямо сейчас. — остановился я перед ней с обнаженным торсом. — Уходишь?

— Муж мой, вы желаете оскорбить свою супругу этим… Этим… Местом! — поджав губы, повела она рукой по комнате. — В стенах университета, как с какой-то первокурсницей!

Не с какой-то, а вполне определенной — погрустнел я.

— На стенах шумоизоляция. На окнах — пленка. Впрочем, если вам нравится без них — можно убрать. — Сделал я шаг ближе.

— Но откуда тут эта комната! — Отшагнула она на полшага, бегая взглядом по сторонам.

Однако за дверь не уходила.

— Крупная взятка и знакомства в деканате. — Был я честен.

Подошел ближе и коснулся края пояска на платье.

— Уходишь? — Шепнул я ей мягко.

Взгляд принцессы перестал метаться и спрятался от меня — но почему-то в кубиках пресса. А места за ее спиной не осталось, чтобы отступать. Зато все еще можно было скользнуть за дверь — я не перекрывал выход.

— А ты… Ты правда спасешь мир? — Смущенно шепнула она.

— Я — честный человек! — веско ответил я, потянув за поясок.

И узел легко поддался, опав тканью на мягкий ковер.

Что может быть громче, чем заполошный стук женского сердца в мужских объятиях?

Только требовательный стук в дверь. Мрачный, мерный, звучащий вовсе не от костяшек пальцев по полотну, а от ударов ногой по закрытой двери.

— Прячься, жена пришла! — Яростно прошептал я, отодвинув принцессу от себя и оглядывая комнату в раздумьях, куда ее теперь деть.

— А я тогда кто?!

— Это совсем другое дело! — Спешно поправлял я ее платье, накидывая обратно на плечи. — Это страшный человек!

— Горю желанием познакомиться! — Гордо подняла она подбородок, ни капли мне не помогая.

Но говорила все-таки нервно и шепотом.

— С ума сошла?! У нее справка из психдиспансера! Ты в курсе, что она старого князя Шуйского чуть не убила?! — Бросился я к футболке с рубашкой, надевая сразу обе.

— Я слышала, что это был ты. — Нахмурилась принцесса, сложив руки на груди.

— Верь больше! Я вообще был при смерти. Еле уговорил краснокнижного пожалеть, — пиджак занял свое место на плечах.

Удары по двери стали громче и требовательней.

Я метнулся к окну и оценил высоту до земли. Высоковато…

— Даже не думай! — Оценила принцесса мой маневр.

— Не время спорить! — Подхватил я Елизавету на руки и вместе с ней опустился на колени возле кровати.

— Куда?! Туда?! — Шепотом прошипела она, глядя на темный провал под краем балдахина.

— Не беспокойся, там теплый пол и пыли нет, — приводил я успокаивающие доводы, пытаясь запихнуть упирающуюся принцессу в безопасную темноту.

— Ну, знаешь, Самойлов, это край! — Отпихивалась Рюриковна, пытаясь встать. — Довольно!

— Тебе, что, жить надоело?! — Прижал я ее к полу за плечи и опасливо повернулся на дверь.

Которая отчего-то стала сильно пылить — с тихим шорохом оседающего со склона песка.

Перевел взгляд на Елизавету и увидел испуг в глубине ее глаз, что так же смотрели на истлевающую преграду.

— Если тебе интересно, дверь — артефакт. Была артефактом, — привел я веский довод и задвинул уже не упирающуюся девушку под диван. — И замаскируйся, она целитель!

Спешно поднялся, огляделся по сторонам. Поднял с пола тканевый поясок и засунул в карман. Оправил рубашку, причесал волосы, еще раз оглядел комнату и подошел к двери. Досадливо цокнув, двумя резкими движениями запнул туфли в глубину подкроватья, игнорируя злое шипение оттуда. Отдышался, открыл дверь.

— Где она? — Мрачным предвестником неминуемого взглянула на меня Ника, держась одной рукой за стену — так, чтобы никто не мог проскользнуть мимо.

Ладонь ее наполовину была утоплена в песок, которым эта самая стена успела стать.

Я молча отодвинулся в сторону и широким жестом предложил ей осмотреть комнату самостоятельно.

Ника посмотрела на меня длинным взглядом, полным недоверия и подозрения. Затем неохотно присмотрелась к комнате. И сделала шаг внутрь.

Обошла кресла, заглянув за них. Подошла к окну и раздернула шторы, посмотрев по углам. Коснулась ручки тяжелого шкафа и потянула на себя, обнаружив там только пустые вешалки.

— Еще под кроватью посмотри, — дружелюбно подсказал я, оставаясь возле выхода.

Ника направилась к постели. Встала возле, опустив руки. Затем села на нее, сгорбившись и спрятав лицо ладонями.

— Я веду себя отвратительно, да? — с горечью произнесла она.

Закрыв то, что осталось от двери, я не торопясь подошел к невесте и присел рядом с ней.

— Эмоционально, — ответил я без укора, с легкой толикой сочувствия. — Это пройдет.

— Что пройдет? — Глухо спросили из под ладоней. — Она — принцесса. Я — никто. Она пришла — мне уходить. Я не хочу.

— Вот эти рассуждения пройдут. — Осторожно приобнял я ее плечи и позволил прижаться к себе. — Никуда тебе не надо уходить. Считать себя ниже тоже не надо.

— Ты ничего не понимаешь, — попыталась невеста отодвинуться. — Она — по сравнению со мной… — Горьким тоном начала было Ника.

— Бедная, несчастная девушка. — С искренним сочувствием прервал я. — Которую обманули, обвели вокруг пальца и оставили ни с чем. И которой мы нужны в стократ больше, чем она — нам.

Атмосфера недоумения после этих слов была в два раза плотнее, чем обычно.

— Но… — Затянула Ника, сбившись и не зная, с чего начать. — А как же конец мира?

— Он будет через год. А может, его не будет. — Пожал плечами. — Есть категория людей, которая даже в самый последний миг будет думать, как урвать побольше себе. Ведь мир обязательно спасут для хороших людей, но мерзавцы тоже уцелеют. Они на это и рассчитывают.

— Я не понимаю. Она пришла добровольно. Она была довольна!

— Допускаю, что решение принималось на самом верху. Никого другого Елизавета слушать бы не стала. Но между приказом и принцессой так много безымянных исполнителей, которые все готовят… Ай, не щипайся!

— Самойлов! — Недовольно произнесла Ника. — Детали!

И правую ногу согласно пнули из-под кровати.

— Какие еще детали? — Раздраженно сдвинул я ногу. — Еще вчера принцесса Елизавета правила центром Москвы! Ты представляешь себе этот куш? Представляешь себе амбиции и Силу девушки, которой дали такой богатый и важный объект?

— Возможно, она рассчитывала приобрести что-то более ценное.

— С паспортом Юсуповых, распечатанным на гербовом бланке Империи? Без традиции сватовства и свадьбы? Вообще без какого бы то ни было приданного? Да ее вещи демонстративно вышвырнут за порог у Юсуповых, захоти она там появиться! В дворцах княжества слишком много гордости!

— Я, между прочим, тоже без приданного.

— Твое приданное — три моих спасенных жизни. — Отмахнулся я. — Думай о другом. Как только ее вышвырнут, она явится к отцу или деду. Те прижмут ее к груди, посочувствуют. Потом окажется, что центр Москвы уже под кем-то другим из сыновей или внуков. Окажется, что Елизавета нелюбимая, вторая супруга, со скандалом выгнанная из дома.

— У нее есть шанс быть первой и единственной. — Понурилась Ника.

— Слушай и не перебивай. Принцессе дадут небольшой город на кормление, потому что большое и важное дело отдавать такой уже нельзя. И оставят боевым резервом в семье, не желая отдавать такую силу никому из князей. Юсуповых загонят в немилость — теперь есть за что. Душить они умеют. Условием примирения станет контроль надо мной.

— Родители никогда не сделают такое с дочерью!

— Они — нет. — Вздохнул я. — Я же говорю — кто-то еще, способный вмешаться в процесс подготовки. Способный всучить свитскому конверт с паспортом. Способный замять и заговорить ситуацию с приданным. Допускаю, что он достаточно хитер, чтобы не занять центр Москвы самостоятельно. Но будь уверена, он стребует за это назначение немалую сумму.